Король абордажа

Давно уже он не чувствовал себя таким молодым и таким счастливым, как при повороте на длинную аллею, ведущую к воротам поместья Данке. Вдоль нее были посажены пальмы, пока еще маленькие, но когда-нибудь они вырастут, как вырастут владения Моргана. Какими далекими теперь казались ему дым сражений, стоны пленных и дикая ярость сражения.

Издав боевой клич не хуже Куманы, Морган вонзил шпоры в бока скакуна и подскакал к крыльцу таким галопом, что все собаки в поместье выскочили со страшным лаем.

Соскочив с седла, Морган подбежал к входной двери и принялся колотить в нее, вопя словно на капитанском мостике:

— Открывайте! Открывайте! Адмирал вернулся домой!

В доме зажглось вначале одно, а затем два или три окна. Раб-негр в одной красной рубашке отпер дверь, хлопнулся на колени и, вопя от радости, поцеловал хозяину руку. На крыльцо высыпали другие рабы, белые, черные и коричневые, с лампами и свечами.

— Добро пожаловать, сэр! В этот раз вы славно потрепали испанцев, сэр?

— Да, это так, и вот вам слиток серебра в подарок, — рассмеялся Морган. Как приятно снова видеть вокруг знакомые лица. — Где ваша хозяйка?

— В своей комнате, сэр, — ответил наемный слуга из Эссекса. — Ее служанка Анжелина пошла разбудить миссис Морган.

— Черт, позовите ее обратно! Я сам разбужу свою жену!

С развевающимися полами сюртука адмирал бросился вперед, обогнал служанку и ворвался в спальню Мэри Элизабет с криком:

— Лиззи! Проснись, Лиззи! Дорогая, твой Гарри вернулся! — Его сердце готово было разорваться от счастья.

Дверь распахнулась, и из-за разлетевшихся в сторону занавесей показалась его жена, стройная и красивая как никогда.

— О Гарри! Мой дорогой, любимый Гарри! — Она бросилась к нему. — Слава милостивому Господу, что ты благополучно вернулся домой! Ты не можешь себе представить, как я исстрадалась за эти несколько недель. О-ох. Поцелуй меня. Поцелуй меня и обними покрепче.

В своем возбуждении он даже не заметил, как легко двигалась Лиззи, он только крепко обнял ее и осыпал поцелуями ее рот, глаза и шею. Запах ее духов сводил его с ума.

— О Лиззи, никогда я еще не был так счастлив. Скажи мне… — Тут он внезапно заметил и отскочил назад. — Наш сын! — крикнул он. — Ты уже родила его! С ним все в порядке?

При свете свечи он не видел выражения ее лица -только глаза. Она посмотрела на него и заговорила, стараясь сохранить спокойствие:

— Я не знаю, что сказать или как сказать тебе об этом. Но опытная женщина ошиблась. Пропущенные дни получились из-за лихорадки, которой я болела весной. Помнишь?

Казалось, силы сразу оставили адмирала. Он стоял без движения, с лица исчезло оживление.

— Нет? Ребенка не будет? — Слова с трудом срывались с его губ.

Она бросилась вперед и обвила руками его шею.

— О Гарри, не смотри на меня так. Никогда еще женщина не желала иметь ребенка так, как я! Ради Бога, не стой с таким видом, словно все погибло!

Шатаясь, словно слепой, Морган отвернулся и вышел; в коридоре послышалось что-то вроде сдавленного рыдания. Видневшиеся в дальнем конце коридора слуги мгновенно исчезли из виду.

— О Лиззи, Лиззи! А я так рассчитывал, мечтал и боролся!

Его досада постепенно уступила место такому острому горю, что он впился ногтями себе в ладонь.

Итак, он не зря боялся! Теперь он точно знал, что если не брать в расчет какого-нибудь чуда, то империя, которую он постепенно отвоюет у Испании, никогда не перейдет к его наследнику.

Морган упал в кресло, закрыл лицо руками и впервые за много лет разрыдался так, что все его тело содрогалось Адмирал плакал не как женщина — только глазами, а как мужчина — сердцем. Это было ужасное, душераздирающее зрелище.

Мэри Элизабет упала на колени рядом с ним, на ее лице застыла трагическая маска. Лучше бы он взорвался от ярости, чем эти жуткие всхлипывания.

Спустя какое-то время он поднялся на ноги, взглянул на нее словно на пустое место и медленно направился к двери. Она услышала его шаги на лестнице, а потом стук лошадиных копыт, когда он поехал обратно в Порт-Ройял.

Новости о победном возвращении эскадры мгновенно распространились повсюду. Слухи, пусть и неточные, но зато один другого удивительнее, разлетелись по Порт-Ройялу, словно бабочки. Сам порт теперь стал почти в два раза больше, чем тот, в котором Энох Джекмен впервые высадился шесть лет назад.

Те пираты, которые отказались присоединиться к адмиралу, завистливо проклинали все вокруг, но только не свою глупость. Батареи форта Чарльз палили приветственные залпы. Колокола единственной церкви трезвонили словно в честь рождения законного наследника его королевского величества.

С плантаций, кольцом окружавших бухту Порт-Ройяла, и с Голубых гор спешили сотни колонистов, все они хотели увидеть своими глазами этого сказочного адмирала, который с такими крохотными силами так основательно потрепал испанцев за бороду.

Случившиеся в порту пираты и корсары похватали шляпы, флаги и любые тряпки, которые попались под руки и приветственно махали ими, когда под предводительством «3олотого будущего» шесть кораблей эскадры бросили якорь в гавани Порт-Ройяла. Два других судна, Ганто и Димангла, отправились на Тортугу, чтобы как можно быстрее, пусть и по дешевке, распродать добычу.

В полдень стояла жара, «словно у дьявола в глотке», как выразился Энох Джекмен, но губернатор все равно отправился навстречу на государственной барже, пестро раскрашенной в белый, алый и золотой цвета. Гребцы, специально отобранные негры, так работали веслами, что флаг на корме развевался, словно от ветра. На открытой платформе стоял сэр Томас Модифорд, страдавший от жары, но все-таки посчитавший необходимым надеть парадную форму. Он представлял собой внушительную фигуру.

Морган, который снова взошел на борт «Золотого будущего», выбрал великолепный зеленый с золотом костюм.

От имени его суверенного величества, Карла II, защитника веры и, милостью Божьей, короля Англии, Ирландии, Шотландии и Уэльса, сэр Томас Модифорд напыщенно приветствовал доблестного, верного и уважаемого адмирала берегового братства.

Морган поклонился так низко, что изумрудное перо, украшавшее соломенную шляпу, которую он держал в руках, подмело палубу, а его экипаж вопил во все горло, свистел и всячески выражал свою радость. Даже самый жалкий из них сейчас был богат, словно крез.

Маленькие корабли из отряда, такие, как у Рикса и Харрингтона, сразу же подошли к берегу. И все пошло как обычно, с тем исключением, что участников кутежа стало больше.

Раньше здесь была всего дюжина мерзавцев торговцев, а теперь полсотни. Раньше была всего одна площадка для аукциона, а сейчас с этой целью было построено несколько красивых кирпичных домов. Еще больше стало сутенеров, менял, содержателей борделей и откупщиков.

Более трезвые жители города с восторгом наблюдали, как шумные, обросшие ребята Моргана, покачиваясь, выбираются на берег, одетые в гротескную, пеструю одежду. На них завистливо смотрела кучка братьев, которых превосходящие силы испанского флота вынудили укрыться в Порт-Ройяле. Они резко выделялись среди зрителей своими жилетами из коровьей кожи, запачканными кровью штанами и исцарапанными руками и ногами.

Джекмен, заметив их, вновь вспомнил о Черном Джордже, Тростоне, Фалле, Дунбаре и Кейт Пайн. А им он сказал, что всегда с радостью возьмет их к себе в команду.

Особенно радовались торговцы живому товару, потому что с больших кораблей на берег спускались дюжины и дюжины негров. Не менее обрадован был сэр Томас Модифорд. Не зря говорили на Ямайке, что один сильный негр может заменить трех индейцев или двух белых; плантаторы быстро поняли, что эти сыновья Хама не болеют практически никакими из тропических болезней, которые слишком быстро валили с ног европейцев и индейцев с Тьерра Фирме.

Под громкий барабанный бой у воды выстроился отряд пехотинцев в голубых и красных мундирах. Они должны были охранять шесть обитых железом сундуков с драгоценностями: долю короля и его светлости Джеймса, герцога Йоркского.