Сокровище (СИ)

- Что ж, месье капитан, ваша прекрасная игра провалилась. – злорадно произнёс он, а Арман обнажил зубы в коварной улыбке, предвкушая кровопролитие – Не стоило вам вмешиваться не в своё дело. Так бы вы сохранили жизни и себе, и дочери. Увы, ваш жизненный путь оборвётся в этом месте.

- На руки мои посмотри. – прорычал капитан – Ими я тебя убью, даю слово.

- Слишком громкие слова для человека, стоящего у последней черты. – ответил француз.

Головорезы д’Амбуасье стали стекаться к своему хозяину, Арман встал у него по правую руку. В воздухе запахло жареным. Гектор обнажил свой меч.

- Сюзанна, - обратился он к дочери – по моему сигналу ты немедленно побежишь в лес.

- Нет, я не брошу тебя! – заупрямилась та.

- Раз я сказал, побежишь, то побежишь, не спорь со мной.

Французский авантюрист смотрел на них, и не скрывал злорадства. В очередной раз он убедился в собственном превосходстве. Битва выиграна. Что ему теперь может сделать раненный лев?

- Капитан Барбосса, – промурлыкал он – Гектор, вы не понимаете. Я ведь даю вам шанс умереть не на виселице, а с оружием в руках, как настоящему воину, мужчине. Я бы мог передать вас в руки властей и всё на этом бы закончилось. Но я этого не сделал. Ведь я…

Раймон не успел договорить. Его прервал пушечный залп. Снаряд угодил прямо в каменный холм. Откуда-то снизу на место встречи стали прибывать вооружённые люди в пиратских лохмотьях. Теперь настала очередь Барбоссы ликовать – «Чёрная Жемчужина» здесь!

***

Ещё ни одна аудиенция не давалась Эмме так тяжело, как это. Положение, в которое она попала, оказалось ещё более затруднительным, чем она думала в начале. Она долго подозревала, что за ней следят, но сейчас её страхи стали обретать вполне конкретную форму. Актриса понимала, что скоро всё может завершиться для неё трагедией. Но ведь есть Сюзанна! Что будет с ней, если матери не удастся укрыть её от опасности? Чтобы защитить своего единственного ребёнка, женщина пошла на отчаянный шаг. И вот, более получаса она молила директора театра помочь ей.

- Жан, у тебя связи в Париже, в Лионе и в Марселе, сделай же что-нибудь! – просила она, обливаясь слезами.

- Если это только в твоих интересах, то и действовать должна только ты. – ответил дю Гресси.

- Но у меня нет и половины того, что есть у тебя!

- У тебя есть красота, популярность и деньги. А ещё протекция губернатора, обратись к нему.

- К губернатору? Тогда уж сразу к палачу!

- Я не понимаю, чего ты хочешь добиться?

- Помощи, Жан, помощи! – Эмма плюхнулась на колени – Умоляю, переправь мою дочь во Францию от своего имени!

- Милая Наталин, - ответил он, поднимая её на ноги – свою дочь я бы переправил, и переправил бы Сюзанну, если бы ты согласилась сделать меня её отчимом. Но твоя гордость сделала это невозможным. Даже сейчас она мешает тебе внятно объяснить мне, что грозит твоей дочери.

Наталин вытерла слёзы. Ей не хотелось верить в то, что она сейчас сделает, но раз другого выхода нет…

- Я понимаю. – она опустила руку на колено дю Гресси – Гордыня – смертный грех. Наверное, ты прав, и я подвержена ей. – её пальцы прикоснулись к бедру, словно крылья бабочки – Но я готова искупить свою вину. – она провела рукой по его лицу и волосам – Порой ради детей матери идут на любое безрассудство – актриса прикоснулась большим пальцем к его губам.

- Безрассудство – подходящее слово. – промолвил дю Гресси, отстраняясь от неё.

- Я так полагаю, это значит «нет»? – выдохнула Эмма, прибавив голосу твёрдости.

- Ты правильно полагаешь.

- А что, если я уйду из труппы?

Директор театра с жалостью посмотрел на свою приму. В глубине его сердца ещё жила любовь, которую та отказывалась принимать. Но ведь игра этой женщины не могла быть вечной, и вот теперь страдают они оба. Жестокая, жестокая стерва по имени Судьба!

- Этому никто не удивится. – тихо промолвил Жан – Во всём обвинят пресловутый спектакль.

Эмма поняла, что напрасно теряла время и унижалась перед этим человеком. Что он вкладывал в фразу «Я люблю тебя», когда говорил её? Только сейчас она поняла цену его словам. Не желая оставаться в этом кабинете ни минутой более, блондинка выбежала в коридор, едва не сбив с ног свою коллегу Мери Илрезью, стоявшую за дверью.

- Что ты делаешь? – удивилась она – Что происходит?

Эмма не отвечала, лишь удалялась вглубь коридора.

- Наталин, ты слышишь меня?

Но Наталин некогда было останавливаться, чтобы побеседовать с ней. Только что молодую женщину лишили последней надежды на относительно благополучный исход событий для её дочери. Эмма чувствовала, что задыхается, она вышла за порог театра, с силой оттолкнув от себя дворецкого и сорвав с шеи и выкинув дорогое колье. Актриса брела по улице, словно не замечая дождя, мешавшегося с хлопьями снега. Слёзы ослепляли её, а ветер гнал вперёд. Она шла по дорогам Нового Орлеана, подавленная, униженная и измученная.

Наконец она набрела на какую-то беседку, и ввалилась в неё, обессилев. Она больше не могла сдерживаться, и зарыдала. Всё кончено, она погибла! Скоро она упадёт в огонь и потянет за собой дочь. И что самое страшное, никто и ничто больше не в состоянии ей помочь…

Или же нет? Быть может, ещё есть такой человек, который наверняка сумеет защитить если не их обеих, то хотя бы Сюзанну? Им может быть лишь один человек во всей Вселенной…

- Гектор… - прошептала Эмма, немного успокоившись – Если ты жив, ты поможешь мне. Поможешь Сюзанне. Поможешь, правда?

Но одно дело сказать, и совсем другое – воплотить. С отцом своей дочери Эмма не виделась более пятнадцати лет. Что если его уже нет в живых?

«Нет, он жив. Я чувствую, я знаю. Мой капитан сумеет спасти мою девочку.»

До моря она дошла за десять минут. Глядя на волны, Эмма могла только сглатывать слёзы и молиться.

- Господи, смилуйся над нами. – шептала она, а ветер лишь теребил её золотистые локоны.

Комментарий к Глава 19. Война началась

Музыка к части:

Расправа над Полем: Joseph LoDuca - Stoning (OST Спартак: Кровь и песок)

Сцена на кладбище: Trevor Morris - These Bloody Days (OST Тюдоры)

Переговоры: Vanessa Mae – Toccata and Fugue in D minor

Терзания Эммы: Within Temptation - Shot in the dark

========== Глава 20. Танец смерти ==========

Битва началась незамедлительно. Численный перевес на поле боя не принадлежал ни одной из сторон, так что шансы у команды «Чёрной Жемчужины» и людей д’Амбуасье были равны… Не считая, пожалуй, возможности оставшихся на борту корабля пиратов палить по противнику из всех пушек. Но капитан Джек Воробей решил приберечь этот приём на самый крайний случай, чтобы ядром случайно не задело одну юную особу, находящуюся в самом эпицентре событий.

- Сюзанна, беги! – во весь голос крикнул Барбосса, обратившись к дочери – Не оглядывайся! Беги, не оглядывайся! И ни о чём не думай!

Девушке не пришлось повторять дважды – впервые она не стала спорить с отцом, и сделала то, что ей велели. Сжимая в руке стилет, она со всех ног бросилась в густые заросли. Она не оглядывалась – так ей казалось, что можно быстрее скрыться. Сложнее было не угодить в болото, но это препятствие казалось юной художнице вполне преодолимым.

- Догнать девчонку! – взревел д’Амбуасье – Живо!

Послушная Саригюль незамедлительно бросилась в погоню. Теперь жизнь Сюзанны как никогда зависела только от неё самой.

***

Тем временем у пещеры пламя сражения разгоралось всё сильнее и сильнее. Удар за ударом то одна, то другая сторона попеременно оттесняла противника дальше от пресловутой пещеры. Всё, что происходило, напоминало Гектору потасовку в таверне на Тортуге, только на этот раз ставки были гораздо выше. Его люди, не понимающие, что на самом деле происходит, и кому нужен этот бой, кололи и рубили случайных врагов. Навстречу им время от времени вылетали свинцовые пули из мушкетов и пистолетов противников. Внизу что-то взорвалось, чьи-то голоса перекликались на разных языках, а тех, кто орал громче всех, Барбоссе хотелось сбросить со скалы в первую очередь. Где-то неподалёку шумно издыхал какой-то конь, головорез, словивший нож в грудь, повалился на землю и покатился вниз, над головой капитана пролетел камень, и лишь по чистой случайности бросивший его, не попал в цель.