Капитан «Аль-Джезаира»

С берега за сражением наблюдали в подзорные трубы.

— Неслыханно, такая дерзость! Не иначе как корсару ворожит сам дьявол. А уж о капитане и говорить не приходится. Прямо-таки феноменальный мореход. Надо же, как мастерски срезал нос «Лиссабону»!

— Неслыханно! — дружно подхватили остальные, услышав рев пушек Омара.

Зрелище страшное, но глаз от него отвести было просто невозможно, и люди увидели, как на мачте их гордого парусника взвился вдруг корсарский флаг, как пираты почти без борьбы взяли на абордаж один из эскортных кораблей.

Омар был просто влюблен в свою добычу. Этот корабль вовсе не походил на обычные неуклюжие купеческие суда. Новый, незнакомый еще ему тип постройки. Владеть таким кораблем — какие радости, какие виды на будущее открываются перед ним!

Ему удалось уговорить Гуссейна-пашу не продавать «Лиссабон», не уступать его португальцам, предлагавшим за этот быстроходный парусник солидную сумму. Заполучи они обратно свой корабль, и поймать его опять вряд ли уже удастся, а португальцы беспрепятственно будут проворачивать с его помощью свои торговые операции

— «Лиссабон» построен на американской верфи, — рассказывали в Алжире. — Так сказал американский консул.

Следующей весной трофей вышел в Средиземное море. «Аль-Джезаир» — «Алжир» — было теперь его имя. Рейсом на нем стал Омар. «Аль-Джезаир» — от одного этого слова бледнели капитаны всех купеческих судов. Такой напасти, такого кошмара им до сей поры испытывать не доводилось.

— Каков молодчик! Не иначе как «американец»!

— Не надо и американского флага — и так сразу видно, что он оттуда! — подтвердил штурман «Короля Карла» слова капитана Ягурда.

Струя табачной жвачки цыркнула за борт «шведа». Ягурд любил свое судно, но сейчас он злился, что вынужден ползти на этакой черепахе, когда «американец» летит как на крыльях.

Капитан и штурман разом вздрогнули. На «американце» что-то сверкнуло, в воздух взмыло густое белое облако. Ого, да эти парни пальнули в бравого старину «Короля Карла» из носовой пушки!

— Проклятье! Что им нужно от нас? Разве наши страны воюют?

Штурман не знал, что ответить. Он молчал.

— Убрать паруса! — приказал капитан.

Матросы кинулись выполнять приказ, а Ягурд снова бросил взгляд на фасонистый американский корабль. От страха у него отвисла челюсть, остатки табачной жвачки вывалились на сверкающую чистотой палубу. Там, на мачте, где только что развевался флаг Американских штатов, трепетал теперь на ветру пиратский флаг.

Замешательство старого шведа длилось, однако, недолго. Минуту спустя он уже овладел собой и заложил за щеку новую порцию табака. Пират? Ну и что? Швеция ежегодно платит Алжиру дань за безопасность своих судов. За жизнь, стало быть, опасаться нечего; а вот неприятностей разных, похоже, не избежать. Не в первый раз такое случается: перехватят корабль во время рейса и клянчат у капитана, а то и требуют даже продовольствия, подарков или еще чего иного. Но самое-то худшее предстоит на родине — корабль и весь экипаж отправят в карантин: где гарантия, что после контакта с корсарами они не притащили с собой чуму.

Разбойничий корабль лег в дрейф. «Аль-Джезаир» называется? Ягурд о таком еще не слышал.

— Нильс, — обернулся капитан к штурману, — да это же португальский «Лиссабон», о котором столько разговоров было прошлой осенью. Не знаешь, кто У них капитан?

— Гм-м-м, — промычал в ответ тот, так и не сказав ни да ни нет. Однако по кислой его мине было видно, что вожака корсаров он знает и ничего хорошего от него не ждет.

С корсара спустили шлюпку. Ягурд удивился, что кроме гребцов в нее сошел всего один человек. Обычно в таких случаях офицер брал с собой еще двоих сопровождающих.

— Спорим, что офицер — не кто иной, как Омар, — хлопнул по плечу капитан своего старого друга.

— Не выйдет, Густав Ягурд! Я свои деньги в окошко, или для нашего случая — в воду, швырять не собираюсь. Это и в самом деле Омар! — ответил штурман и добавил: — Надеюсь, мошеннику не удастся увидеть Анну.

— О Боже, Нильс! Как же я не подумал. Надо поскорее спрятать девушку.

Но было уже слишком поздно. Шлюпка успела приблизиться на расстояние голоса. Одно успокаивало старого шведа: корсар ведь придерживается соглашения, он даже не взял с собой положенное подкрепление. Он не замышляет ничего дурного.

— Откуда и куда? — прозвучало с воды по-французски (французский язык был обиходным по всему Леванту и Северной Африке).

— Из Константинополя в Стокгольм, — ответил Ягурд.

— Какой груз?

— Разный. Ковры, шелк, оливковое масло, финики

— Я взойду на борт.

«И это Омар, гроза Средиземного моря? Любезный молодой человек, едва ли двадцати лет от роду», — подумал шведский капитан, спуская шторм-трап.

— Паспорт, — потребовал корсар, поднявшись на палубу «Короля Карла».

— Пошли! — ответил Ягурд, направляясь к штурманской рубке.

На столике лежал раскрытым неаккуратно разрезанный на две части охранный паспорт. Такие паспорта были у капитанов всех стран, связанных с деем выплатой дани. Эти охранные паспорта, или, как их еще называли, африканские морские паспорта, не содержали ни единой буквы текста, ибо почти никто из пиратских капитанов читать не умел. Зато они были снабжены изображениями кораблей, цветов, гербов и прочими легко узнаваемыми рисунками и обязательно разрезались на две части.

Омар вынул из-за пазухи такую же бумагу, отодвинул в сторону правую часть лежащего на столе паспорта и приложил к левой свой обрывок.

— Вот так! Подделка, капитан. Я считаю корабль своим призом. Сопротивление бесполезно.

Ягурд побледнел. Рука его судорожно схватила паспорт Омара. Что это, страх, что ли, гонит пот из всех его пор, или просто пергамент в его руке — влажный?

Швед насухо вытер пальцы о куртку, потом снова взял в руки корсарскую бумагу.

Она была влажная!

— Шельмовство! — взревел он. — Ты положил паспорт в воду, чтобы пергамент перекосило!

— Молчи, собака! Да никак ты собираешься обвинить меня в мошенничестве?

Рука Омара взметнулась вверх. В кулаке его была зажата плеть.

Однако удара он нанести не успел. На плечо его легла чья-то легкая рука, и нежный голос спросил:

— Что здесь происходит?

Омар рывком обернулся и оказался лицом к лицу с девушкой, каких до сих пор ему видеть не доводилось. Она стояла перед ним, нежная, светловолосая, — занесенная было для удара рука бессильно повисла. Возраст этого неземного существа суровый пират оценить не смог.

— Что это значит, дедушка? — по-шведски спросила девушка капитана.

— Анна, ради Бога! Именно сейчас надо было тебе появиться! Теперь все пропало. Будь проклят час, когда я уступил твоим просьбам и согласился взять тебя с собой в реис!

— Сядь, — невозмутимо потребовала девушка от Омара. — Ты еще не ответил на мой вопрос.

Корсар безмолвно повиновался. Синие глаза обладали непреодолимой силой, молодой человек был целиком в их власти. Так должны выглядеть небесные гурии пророка! Но, оказывается, такие создания бывают и на земле! Это было для него внове. И чадрой не закрыта, любой может видеть ее красоту!

— Паспорт твоего отца не в порядке.

Омар смежил веки. Он должен укрыться от этих глаз, не потерять себя.

— Это мой дедушка, — поправила она. — Ты заблуждаешься. Паспорт настоящий, с чего бы это ему быть поддельным?

— Посмотри сама, а потом и говори, если сможешь.

К Омару медленно возвращалось спокойствие.

Какая глупость: обе части действительно не совпадали одна с другой.

— В воде лежал пергамент, покоробился, — сердито пояснил внучке Ягурд.

Омар вскочил, хлестнул старого капитана плетью по голове.

— Аллах да проклянет тебя! Корабль мой!

— Корсар! — гневно выкрикнула Анна, шагнув вперед. Спрятанный ранее за корсажем пистолет уперся теперь стволом прямо в Омара.

— Прочь с дороги, женщина, а не то моя плеть на всю жизнь украсит твое лицо позорным клеймом!