Железный пират (сборник)

Не стану пересказывать ругательств, которыми желторожий страж острова отвечал на мое замечание. Очень уж обидел я его неприятным напоминанием о некрасивой смерти его родного брата, повешенного за грабеж и убийство. Казалось, верный матрос мистера Кчерни собирался отвечать мне не только ругательствами, но и кулаками, но в эту минуту внизу, у ограды сада, мелькнуло белое платье, и на темном фоне зелени ярко вырисовалась грациозная женская фигура, заметив которую, наш милый собеседник внезапно переменил тон и стал необычайно любезен.

— Я и не думал оскорблять вас, джентльмены, — заговорил он притворно-ласково, пытаясь изобразить нечто вроде улыбки на своей противной роже. — Я только хотел узнать, какой счастливый случай забросил вас в нашу пустыню и о ком мне следует доложить нашей молодой леди?

— Мы моряки, как видишь, друг мой, — отвечал я также любезно, — вышли из Сусемптона 53 дня тому назад и остановились в виду вашего берега, что ты, наверно, уже успел разглядеть в свою подзорную трубу. Или, может быть, ты наблюдал прекрасных обитательниц острова с помощью этого оптического инструмента? Что же касается до наших имен, то уж, извини, брат, мы предпочитаем войти без доклада к мистрисс Кчерни. Проводи нас к ней, и ты узнаешь за пять минут больше, чем мы успеем рассказать тебе за пять часов. А потому советую тебе не задерживать нас дольше, а отправляться скорее к черту или к прекрасным дикаркам, населяющим этот райский остров. Они, наверно, ждут, не дождутся такого красавца, как ты!

Желторожий скорчил кислую гримасу, которая ясно выдавала непреодолимое желание узнать побольше о наших личностях и о цели нашего приезда, однако удерживать нас долее он все же не решался и только пошел вслед за нами по узкой и извилистой тропинке, соединяющей невысокий, покрытый лесом пригорок с долиной, среди которой возвышались строения.

В окружающем их саду все еще белелась стройная женская фигура. Сердце мое сильно забилось при приближении к этому саду, но я старательно подавил охватившее меня волнение, так как сопровождающий нас желторожий шпион не переставал закидывать нас вопросами. Я отвечал как можно осторожнее, стараясь в то же время воспользоваться его болтливостью, свойственной всем необразованным морякам, для того, чтобы узнать кое-что о мистере Кчерни, не выдавая причин нашего появления, могущих быть тайной его молодой жены. Моя уловка удалась как нельзя лучше. Матрос мистера Кчерни разговорился.

— Сам губернатор в отъезде, — объявил он нам между прочим. — Он отправился на яхте в Сан-Франциско, и это большое счастье для вас, товарищи. Мистер Кчерни недолюбливает посторонних. Он прекрасный человек, настоящий джентльмен, но все-таки лучше не попадаться ему на дороге, особенно когда он не в духе. Ну да вы, вероятно, исполните ваше поручение до захода солнца и отправитесь ночевать к себе на пароход. Если же вы простоите здесь еще дня два-три, то непременно дождетесь возвращения хозяина, «губернатора» — как его называют здесь, на острове. Впрочем, я бы вообще не советовал вам оставаться вблизи этого берега, и здешний климат очень нездоров!

— Даю вам слово поступить так, как мне заблагорассудится, приятель, и советую тебе не приставать ко мне больше, шафранная рожа, если не хочешь познакомиться с настоящим английским боксом! — отвечал я нетерпеливо и, быстро столкнув с дороги шпиона, отворил решетчатую дверь в сад. Еще минута, и я стоял лицом к лицу с той, которая год назад называлась Руфь Белленден.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Она сидела в тени цветущей магнолии с какой-то вышивкой в руке рядом с почтенной старушкой, сопровождавшей ее и прежде в ее морских экскурсиях и которую мы все знали только под именем «тетушки Рэчель»...

Ни одна из дам не заметила нашего приближения, пока работавший невдалеке китаец-садовник не окрикнул нашего желтолицего спутника, что и заставило мисс Руфь — для меня она оставалась все той же дорогой и милой мисс Белленден — поднять голову. Наши взоры встретились. Никогда я не забуду этой минуты. Яркий румянец вспыхнул на ее прелестном личике и в ту же секунду сменился смертельной бледностью. Порывистым движением поднялась она со стула, сделала шаг вперед и замерла неподвижно, как статуя. Я, с своей стороны, чувствовал полную невозможность заговорить, хотя бы для спасения собственной жизни! Минуты две продолжалось тяжелое, неловкое молчание, которое надо было прекратить во что бы то ни стало. Собрав всю силу воли, я, наконец, проговорил прерывающимся от волнения голосом:

— Вот и я, мисс Руфь... И судно со мной... и вся команда тоже... Мы все ждем, не дождемся чести видеть вас, мисс Руфь!.. Надеюсь, вы соблаговолите... — тут я окончательно сбился и замолчал, не кончив фразы.

Она все еще глядела на меня с видом человека, не знающего, живое ли существо стоит перед ним или призрак, созданный его больным воображением. Ее правая рука крепко прижималась к груди, точно желая сдержать болезненное биение сердца, а побледневшие губы беззвучно шевелились, очевидно, не находя слов.

Зато «тетушка Рэчель» разразилась целым потоком разнообразных выражений недоумения. Ее красноречие дало время побороть охватившее нас волнение и собраться с мыслями.

Наконец, мисс Руфь заговорила своим голоском, которому легкий американский акцент придавал какую-то особенную прелесть.

— Вы, капитан Бэгг, вы? Вы сдержали слово?.. Не забыли!.. О, капитан Бэгг, я глазам своим не верю!.. Вы здесь!.. — проговорила она, видимо, задыхаясь от волнения, и остановилась. Ее глаза скользнули в сторону шпиона, и она замолчала, опустив голову.

Я понял причину ее смущения и поспешил отвечать со всей осторожностью, очевидно, необходимой в данном случае.

— Да, как видите, мисс Руфь, это я — собственной персоной и в сопровождении сотни добрых товарищей. В данное время я командую прекрасным пароходом «Южный Крест», зафрахтованным одной молодой американской леди. По пути из Сан-Франциско в Японию я решил заехать сюда, чтобы узнать о здоровье моей хозяйки и предложить ей свои услуги, если она в них нуждается. Со мной на судне многие из служивших на нашей яхте, миледи. Вы помните, быть может, мистера Джэкоба, старшего офицера «Мангатана»? Он занимает ту же должность и на «Южном Кресте». Мистер Питер Блэй также с нами, и вот этот молодой человек. Миледи, наверно, не узнает своего бывшего юнгу. Долли Вендт у нас четвертым офицером и отлично справляется, несмотря на свою молодость!

Толкнув вперед смущенного юношу, я невольно улыбнулся, видя, как он вспыхнул, когда маленькая белая ручка мисс Руфь крепко пожала его загорелую руку. Зато он так усердно пожимал руку «тетушке Рэчель», когда очередь представления дошла до нее, что чуть не оторвал ее от худенького плеча почтенной старушки. Впрочем, тетушка Рэчель, видимо, осталась довольна искренностью этого рукопожатия и не преминула вторично разразиться потоком восклицаний, на этот раз сочувственно-соболезнующих по адресу «бедных моряков», жизнь которых, по ее словам, являлась непрерывной цепью ужаснейших лишений и страшнейших опасностей.

— Надеюсь, вы останетесь у нас к обеду, капитан Бэгг? — нерешительно спросила мисс Руфь. — Пожалуйста, не отказывайтесь! Неужели вы хотите заставить меня нарушить основные законы гостеприимства? Прошу вас, мистер Вендт, без церемонии, по-деревенски! Дентон, — обратилась она к желторожему шпиону, — пожалуйста, распорядитесь на кухне, чтобы все было готово, да поторопите повара, Дентон! — прибавила она нетерпеливо, видя колебание старого моряка.

Хотя она слегка отвернулась, говоря с Дентоном, я все же мог уловить взгляды, которыми они обменялись. Ее чудные глаза были полны слез; несмотря на повелительный тон приказания, они ясно говорили: «прошу вас, не прекословьте на этот раз!» В его маленьких китайских глазках также ясно было написано колебание и что-то похожее на жалость. Казалось, они хотели предупредить, хотели сказать: берегитесь, вам придется дорого поплатиться. Как бы то ни было, но приказание мисс Руфь было исполнено с кажущимся рвением. Дентон быстро побежал к красивой веранде, сплошь обвитой ползучими цветами, и исчез за углом дорожки, ведущей, по-видимому, в людские. Теперь только я решился обратиться к мисс Руфь с откровенным и прямым вопросом: