Пираты Карибского моря. Проклятие капитана

Антонио подъехал, чтобы успокоить друга:

— Что с тобой?

— Мне холодно! — сказал Педро.

— День сегодня жаркий! — сказал Антонио, начиная догадываться о чувствах, которые испытывал Педро.

— А мне холодно!

— Извини, Педро. Я ведь не знал.

— А если б знал, не сказал?

— Сказал бы, но не так.

Погрузившись в свои мысли, путь к городу друзья продолжили молча. Конь Педро то и дело прядал ушами, а из широких, нервно ходивших ноздрей с шумом вырывалось возбужденное дыхание.

— Как это случилось? — нарушил молчание Педро.

— Когда все уже было готово к отъезду, Каталина вдруг выскочила из экипажа и побежала в сад. Тем временем Андрадэ, полагая, что дочь его пересела в шарабан к няне, распорядился трогать. Пираты уже орудовали на соседних улицах. Андрадэ до сих пор не может понять, зачем его дочери понадобилось бежать в сад в такую минуту.

Жеребец снова покосился на седока, почувствовав, что с тем творится неладное. Но каким чутким ни был конь, ему не дано было узнать, что его хозяин только что догадался, зачем Каталина побежала в сад.

— Кто ее видел у Ганта?

Голос Педро испугал Антонио, и он поспешил с ответом:

— В одной из лодок к пиратскому флагману везли раба, похищенного из дома твоего приятеля Васкеса. С наступлением темноты негру удалось бежать. Он вплавь добрался до берега и рассказал все, что знал.

У самого въезда в город Педро подал стремена вперед, и конь послушно остановился. Переложив кожаные сумы на лошадь друга, Педро попросил его:

— Отвези это дону Рикардо. Там деньги за товар, расчеты и все необходимые бумаги. Скажи, что я удачно продал его табак, поэтому привез больше, чем он запрашивал. А я зайду к нему позже.

Друзья пожали друг другу руки, и Педро направил коня прочь от города, к полю. У входа в небольшой сложенный из камня дом возвращения Педро ждал его верный слуга Бартоло, крепкий малый, некогда, еще мальчиком, привезенный работорговцами из Сенегала. Он искренне привязался к молодому капитану, который выкупил его из рабства и сделал свободным горожанином.

В пору, когда Бартоло был еще рабом, он подрезал деревья в саду хозяина. Тот спустил с цепи собак, и негр вынужден был защищаться. Одну из собак, налетевших на него, Бартоло убил ударом кулака. Пес оказался любимцем хозяина. Плантатор принялся бить беднягу. В это время мимо проезжал де ла Крус. Узнав причину жестокой расправы, Педро предложил рабовладельцу вместо строптивого раба, которого хозяин все равно запорет насмерть, кругленькую сумму и предоставил Бартоло полное право самому устраивать свою жизнь, как тому заблагорассудится. Негр пожелал служить Педро.

Верный Бартоло не знал причины терзаний Педро но чувствовал, что она очень серьезна.

Была глубокая ночь. Стоило Педро вернуться домой как горячий ужин был подан на стол. Однако он не притронулся к еде, лег в постель, не раздеваясь, и велел убрать из комнаты светильник.

Сильному человеку важно пережить первые минуты отчаяния. Одолев состояние крайней безнадежности, он заставляет себя свыкнуться с тем, что так потрясло его поначалу. Затем он собирает волю в кулак, принимает решение, что ему в данной ситуации делать, и начинает действовать.

Так произошло и с Педро. На третьи сутки он попросил Бартоло подать ему еду. Плотно пообедал, привел себя в порядок, переоделся в новое платье и вышел из дому. К Педро уже дважды приходили слуги от дона Рикардо, но он отвечал, что болен. А теперь принял твердое решение, хотя пока понятия не имел, как соберет крупную сумму денег, необходимую для выполнения задуманного плана. Шуточное ли дело, в только что разграбленном городе найти 20 тысяч дукатов и получить их под честное слово. Сумма в 10 тысяч дукатов равнялась годовому жалованью самого генерал-губернатора Кубы. А Педро последним удачным плаванием заработал всего 650 дукатов плюс жемчужное ожерелье.

Педро попросил Антонио сохранить в тайне его чувство к Каталине и первым делом, скрывая истинную причину своего визита, направился к дону Лукасу Понсиано де Эскасена, настоятелю сожженного пиратами Ганта собора Святой Троицы.

— Падре, за святотатство, совершенное над собором Великой Святой Троицы морскими разбойниками, я должен отомстить. Благословите на подвиг. Соберу нужные деньги, куплю в Гаване судно и буду корсаром до тех пор, пока не рассчитаюсь с Гантом, — решительно заявил Педро священнику.

— Сын мой, да осенит тебя десница Господня! Бог по заслугам оценит твою решимость. На подаяния верноподданных Святой Троицы мы думаем начать строительство нового собора, — священник дал понять молодому человеку, что денежной помощи от церкви ему ждать не следует.

Да Педро и предполагал, что так будет, на церковные деньги он не рассчитывал, он надеялся на поддержку пресвитера у нового губернатора, который должен был снабдить капитана рекомендательным письмом к наместнику испанской короны в Гаване. Дело в том, что новый губернатор Тринидада, который сменил дона Херонимо, был сторонником австрийского двора. Педро понимал, что губернатор может холодно отнестись к его затее, когда узнает, что де ла Крус был французским подданным.

— Прошу вас, падре, замолвить за меня слово у губернатора.

— Замолвить-то я замолвлю… И благослови тебя Господь! — с готовностью пообещал служитель божий.

Очень скоро молва облетела город: де ла Крус собирается стать корсаром, чтобы отомстить Ганту. Посыпались пожертвования, и Педро собрал шесть тысяч дукатов. Губернатор не оказал ему никакой помощи и, зная, что у молодого капитана нет нужных денег, отделался обещанием вернуться к разговору о рекомендательном письме, когда у Педро будет необходимая для покупки судна сумма.

Помощи просить было больше не у кого. Капитан Хуан Васкес все не возвращался в порт. Педро обошел каждый дом в городе, за исключением одного. К дону Рикардо он заходить не стал. Встреча с отцом Каталины, которого Педро считал главным виновником того, что случилось, была невыносима для него, и он ее всячески избегал.

Казалось, решению, которое принял Педро, было не суждено осуществиться. Однако помощь пришла неожиданно от доньи Марселы, матери Каталины, которая остановила в конце мая свой кабриолет у дома Педро, вошла к нему и сказала:

— Рикардо плох. Вы, сеньор Педро, напрасно не навестите его. Он был всегда к вам так добр. Мы знаем что вы собираетесь разыскать Ганта и отомстить ему за осквернение нашего собора Святой Троицы. Встретите нашу девочку, дайте нам знать о ней. В кабриолете у меня восемь тысяч дукатов. Это от нас с Рикардо. Найдите нам нашу Каталину! — и донья Марсела, не выдержав, залилась слезами.

Педро усадил ее в кресло, а Бартоло тут же принес глиняную кружку с целительным напитком из цветков апельсина.

Донья Марсела отпила глоток и закрыла глаза.

— Пейте, пейте, донья Марсела, вам будет легче!

— Хорошо, Педро, — прошептала убитая горем мать, — только ты найди ее нам!

Педро смотрел на осунувшееся от страданий лицо доньи Марселы, находил и не находил в нем черты милой его сердцу Каталины. Он преклонил колено, склонился к холодной руке доньи Марселы и прошептал:

— Я найду ее! Клянусь!

— Заходи к нам. Рикардо тебя ждет.

— Я зайду, — пообещал Педро, — только не сегодня и не завтра. Но я обязательно буду.

В июне 1703 года, к счастью для Педро, сменился губернатор Тринидада. Им стал дон Кристобаль Франсиско Понсе, сторонник французского короля Людовика XIV. Новый губернатор написал необходимое рекомендательное письмо. К этому времени в Тринидад возвратился корсар Хуан Васкес. Он, несмотря на то что месяц назад его «Марианну» потрепало в бою английское пиратское судно и теперь его кораблю была необходима основательная починка, как всегда, пребывал в отличном расположении Духа. Васкес дал Педро ряд ценных советов, написал письмо к одному деловому человеку в Гаване и подарил будущему корсару украшения из драгоценных камней стоимостью в две тысячи дукатов.

Теперь Педро де ла Крус мог смело браться за выполнение задуманного им плана. Он отдал коня верному другу Антонио, тепло попрощался с родителями Каталины, заколотил свой скромный дом и вместе с Бартоло на первом же торговом судне отправился в Гавану.