Влюбленная в море

Парадная зала показалась ей необычайно просторной по сравнению с каютами «Святой Перпетуи». Слуги приветствовали ее поклонами и радостными улыбками, собаки — возбужденным лаем. А вот и отец — он уже спешил к ней через холл, а следом за ним Катарина с выражением жгучего любопытства на лице.

— Дитя мое, как я счастлив видеть тебя снова! — воскликнул сэр Гарри, обхватил дочь большими теплыми руками и запечатлел на каждой ее щечке по сочному поцелую.

— Лизбет, нехорошая ты девочка, сбежала, не сказав никому ни слова, — упрекнула ее Катарина, но в ее голосе не было привычного яда, и Лизбет поняла, что больше не боится мачехи.

— А где же Френсис? — пророкотал отец, обращая взгляд на дверь. Наступил момент, когда на этот вопрос должен быть дан ответ.

— Френсис умер, — ответила Лизбет спокойно.

— Умер?

Она почувствовала, как он впился глазами ей в лицо.

— Да, умер. Погиб в последней схватке с испанцами. Он вел себя храбро и мужественно. Вы можете гордиться им, отец.

— Я горжусь им… — Сэр Гарри скорее выдохнул эти слова, чем произнес их.

Лизбет взглянула ему в лицо и увидела на нем выражение, которого не смогла объяснить. Больше всего оно напоминало облегчение, но разве такое могло быть? На миг Лизбет усомнилась, не знает ли он, не подозревает ли, что с гибелью Френсиса связана какая-то тайна? Но тут же заставила себя выбросить из головы эту мысль.

Френсис погиб, сражаясь с испанцами. Она поклянется в этом даже на смертном одре и заставит Родни, когда снова увидит его, подтвердить ее легенду. Он не откажет ей, Лизбет почти не сомневалась в этом.

— Как грустно узнать такое о бедном Френсисе, — вздохнула Катарина, промокая уголки глаз кружевным платочком.

— Что принесла экспедиция? — спросил сэр Гарри.

Лизбет вздрогнула, услышав этот вопрос. Она и забыла, какие известия должна сообщить отцу. Как можно подробнее она перечислила ценности, заполнявшие трюмы «Святой Перпетуи» и «Морского ястреба», рассказала, что Родни задержался в Плимуте, но как только покончит с регистрацией и продажей товаров, то немедленно прибудет в Камфилд.

Сэр Гарри издал радостный возглас и принялся снова и снова расспрашивать о том, как была захвачена добыча, просил описать жемчуг, найденный на люгере, и товары, взятые в испанском форте. Лизбет незаметно для себя увлеклась повествованием, и упоминание о Родни несколько ослабило боль в ее груди.

Родни сказал… Родни скомандовал… Родни захватил… Родни! Родни! Родни!..

Произнося его имя, вспоминая о проведенных вместе месяцах, Лизбет испытывала одновременно радостное и горькое чувство. Как вынесет она ожидавшее ее одинокое будущее, будущее без Родни? Но сейчас не время об этом размышлять, сейчас она станет вспоминать только о славном прошлом!

«Я люблю его! — хотелось сказать ей отцу и Катарине. — Я люблю его. Если бы только он позвал меня, я пошла бы за ним босиком на край света. Я отдала бы за него жизнь… И, Господь тому свидетель, я не могу жить без него!»

Но вместо этого приходилось произносить дорогое имя спокойно и бесстрастно и надеяться, что голос и глаза не выдают ее сокровенную тайну.

Для Лизбет принесли вина и закусок, и она еще долго сидела и рассказывала, но наконец решила подняться наверх и сменить промокшую и запылившуюся после долгой дороги одежду. И только тогда, с некоторым трудом поднявшись на ноги, она осмелилась задать вопрос, который давно уже вертелся у нее на языке:

— А где же Филлида?

Несколько секунд все молчали, затем отец мрачно ответил:

— Господь послал эту дочь мне в наказание. Она лежит в кровати и притворяется больной, когда ей надлежит быть на пути в Уайтхолл. Я сердился на тебя, моя девочка, не буду притворяться, что этого не было, когда услышал, что ты уплыла с Френсисом. Это известие, теперь я могу сказать тебе, привело меня в ярость, но я готов простить тебя за те добрые вести, что ты привезла с собой. Но Филлида!.. — Он воздел руки к потолку.

Лизбет вопросительно оглянулась на мачеху.

— Что с ней случилось? — спросила она.

Катарина выразительно пожала плечами.

— Ничего такого, что могло бы вызвать опасения доктора, — едко ответила она. — Просто она лежит, льет слезы и отказывается выполнять желания твоего отца.

— Мои желания! — рыкнул сэр Гарри. — Любая нормальная девица была бы польщена такой честью, да только не моя дочь. Ну нет! Ей больше по нраву хныкать, скулить, сказываться больной и позорить всех нас.

— Да расскажите мне, из-за чего она себя так ведет, — попросила Лизбет.

Ее отец внезапно оживился:

— Клянусь честью, я нашел выход! Лизбет вернулась как раз вовремя. Она займет место Филлиды. В письме сказано «ваша дочь» без упоминания имени. А Лизбет такая же моя дочь, как и Филлида, и лучшая из них двоих. — Он перевел дыхание и добавил: — Значит, решено! Катарина, душенька, позаботься, чтобы у девочки был достойный гардероб.

— В каком смысле я должна занять место Филлиды? — спросила Лизбет, переводя непонимающий взгляд с отца на мачеху.

— Дитя мое! Ее величество королева оказала нам великую честь, — наконец-то соизволил объяснить сэр Гарри. — Мне милостиво предложено прислать мою дочь ко двору в качестве королевской фрейлины.

— Фрейлины… — повторила ошеломленная Лизбет, еще не вполне понимая, к добру или нет эта новость.

— В Уайтхолл! — добавил сэр Гарри торжественно и многозначительно. — А Филлида стонет и клянется, что слишком больна, чтобы пускаться в дорогу.

— Я пойду поговорю с ней, — сказала Лизбет, внезапно охваченная желанием увидеть сводную сестру. Она взбежала вверх по лестнице и ворвалась в комнату Филлиды, слишком взволнованная, чтобы постучаться или предупредить о своем приходе.

Две свечи трепетали по сторонам кровати, на которой за приспущенным пологом лежала Филлида.

— Филлида, я вернулась. Это я, Лизбет.

Филлида с восклицанием подняла голову с подушки и протянула к сестре руки, по ее белому как полотно лицу заструились слезы.

— Ох, дорогая моя, что с тобой? — спросила Лизбет.

Прежде чем заговорить, Филлида оглянулась через плечо, чтобы убедиться, что дверь закрыта, и только тогда жарко зашептала:

— Лизбет, я безумно рада тебе, я и не думала, что мне будет так тебя не хватать. Но теперь, когда ты дома, ты поможешь мне! Пожалуйста, помоги! Я не могу ехать в Уайтхолл.

— Раз я дома, в этом больше нет необходимости, — ответила Лизбет.

Филлида порывисто села:

— Ах, Лизбет, понимаю! Ты заменишь меня. Милая, добрая Лизбет. Впервые с тех пор, как ты уехала, я счастлива.

— Расскажи мне об этом, — попросила Лизбет. — Я, по правде говоря, немного сбита с толку.

— Лизбет, постарайся понять меня, — ответила Филлида. — Как могу я с моими взглядами ехать в Уайтхолл?

— Когда я уезжала, ты собиралась писать мистеру Эндрюсу, — вспомнила Лизбет. — Он не сумел тебе помочь?

Филлида грустно покачала головой. Лизбет отметила, что она по-прежнему прелестна, только немного похудела, а уголки ее губ печально опустились вниз.

— Не сумел или побоялся, — ответила она. — И мне не осталось ничего другого, как сидеть здесь и дожидаться… твоего возращения. — Филлида слегка запнулась, и Лизбет поняла, что ее сестра хотела назвать другое имя. Она с ходу взяла быка за рога.

— Родни очень повезло, — сказала Лизбет. — Он привез с собой чрезвычайно ценный товар. Он станет очень богатым человеком, Филлида.

— Когда он собирается сюда приехать? — Филлида так побледнела, что Лизбет решила, будто ей сейчас сделается дурно.

— Как только покончит со всеми делами в Плимуте, — ответила она.

Филлида со стоном зажмурилась. «До чего она красива, — подумала Лизбет. — Она необычайно красива, и Родни любит ее. Они поженятся, как бы ни противилась этому Филлида».

— Решено, я поеду в Лондон и стану фрейлиной вместо тебя, — сказала она.

— Не знаю, какое из двух зол худшее, — прошептала Филлида. — Мне невыносима мысль, что я буду прислуживать королеве-протестантке, но, возможно, это все же предпочтительнее, чем… чем…