Арктический дрейф

Питт нашел в книге карту района, где пропала экспедиция. До полуострова Аделейд оттуда было менее сотни миль.

— Найденный в этой местности рутений почему-то прозвали «черный коблун», — проговорил Питт, пытаясь отыскать ответ на эту загадку на карте.

— Коблун — эскимосское слово, — пробормотал Перлмуттер, разворачивая потрепанную рукопись.

— Да, эскимосы называют так белых людей.

Перлмуттер постучал согнутым пальцем по открытой книге:

— В 1860 году нью-йоркский журналист по имени Стюарт Лютнер решил разгадать тайну экспедиции Франклина. Он отправился в Арктику и прожил семь лет в эскимосском поселении, изучая язык и обычаи. Лютнер обшарил территории вокруг острова Кинг-Уильям вдоль и поперек, расспрашивая каждого местного, который мог встречаться с Франклином или его матросами. Однако информации было ничтожно мало, и в Нью-Йорк журналист вернулся практически ни с чем. По какой-то неведомой причине он не стал публиковать свои заметки, бросил все и уехал в Арктику. Там он женился на юной эскимоске и ушел из поселения, решив жить сам по себе. Больше о нем никогда не слышали.

— В этой рукописи его заметки о жизни среди эскимосов? — спросил Питт.

Перлмуттер кивнул.

— Несколько лет назад мне посчастливилось приобрести их на аукционе по вполне сносной цене.

— Странно, что заметки никогда не публиковались, — удивилась Лорен.

— Ты бы изменила свое мнение, если бы прочла рукопись. Девяносто процентов составляют разглагольствования о ловле и разделке тюленей, строительстве иглу, а также борьбе со скукой долгих полярных ночей.

— А оставшиеся десять процентов?.. — спросил Питт.

— Давайте выясним, — улыбнулся Перлмуттер.

На протяжении следующего часа хозяин дома листал рукопись и зачитывал отдельные отрывки с эскимосскими описаниями санной экспедиции, повстречавшейся им на дальних берегах острова Кинг-Уильям, и закованных в лед огромных кораблей. Ближе к концу дневника нашлась запись беседы с эскимосским юношей, которую Лорен и Питт слушали не дыша.

По свидетельству некоего Кооника, в 1849 году, когда ему было тринадцать лет, он отправился со своим дядей охотиться на тюленей в западной части острова Кинг-Уильям. С высокого тороса они увидели массивное судно, вмерзшее в лед.

— Коблун, — сказал дядя, направившись к кораблю.

Подойдя ближе, они услышали крики, несущиеся из глубин трюма. Длинноволосый мужчина с безумными глазами помахал им рукой, приглашая подняться на палубу. Мальчик и дядя только что добыли тюленя, и моряк сильно обрадовался. Следом появилось еще несколько грязных и очень худых людей в залитой кровью одежде. Один матрос пристально смотрел на Кооника и что-то бессвязно бормотал, двое других пустились в пляс. Команда пела странную песню и называла себя в ней «людьми черноты». Кооник решил, что все они одержимы злыми духами, и испугался. Он покрепче прижался к дяде, который тем временем обменял мясо тюленя на два ножа и несколько серебристых камней. Якобы они обладали уникальными свойствами и могли хорошо согревать. Коблуны обещали дать им еще ножи и камни в обмен на мясо тюленей. Кооник с дядей ушли, и мальчик никогда больше не видел тот корабль. Однако добавил, что несколько недель спустя его дядя и другие мужчины отнесли к судну много тюленей и вернулись с ножами и лодкой, наполненной «черным коблуном».

— Наверняка это был рутений! — воскликнула Лорен.

— Да, «черный коблун», — кивнул Питт. — Откуда же команда Франклина его взяла?

— Возможно, на одном из соседних островов. Они ведь предпринимали санные экспедиции после того, как корабли застряли во льдах, — предположил Перлмуттер. — Понятное дело, моряки могли обнаружить месторождение гораздо раньше, от Гренландии до острова Виктория. Разброс в тысячи миль, и точнее сказать, увы, нельзя.

— Вам не кажется странным поведение команды? — спросила Лорен.

— Я слышал похожую историю про одну ткацкую фабрику в Южной Африке. Там тоже были вспышки сумасшествия, которые связывают с рутением, — ответил Питт. — Не вижу в них никакого смысла, потому что сам по себе металл совершенно не опасен.

— Вполне вероятно, во всем виноваты суровые условия, в которых оказались бедняги. Голод и холод в темном и тесном трюме кого угодно сведут с ума, — поежилась Лорен.

— Не забудь про цингу и обморожения, не говоря уже про ботулизм от некачественных консервов, которые к тому же хранились в запаянных свинцом банках. Такие испытания не всякому человеку под силу вынести, — согласился Перлмуттер.

— Еще один вопрос без ответа, связанный со злосчастной экспедицией, — вздохнул Питт.

— Эти заметки подтверждают рассказ торговца из «Кооператива горнопромышленников», — объявил Перлмуттер.

— Кто знает, может, ответ на вопрос о происхождении металла все еще находится на корабле, — высказала догадку Лорен.

Питт думал о том же самом. Он знал, что в ледяных водах Арктики корабли могут пролежать довольно долго, практически не разрушаясь. Деревянный парусник «Бредалбейн», спущенный на воду в 1843 году, отправился на поиски экспедиции Франклина и был затерт льдами возле острова Бичи. Недавно его обнаружили в прекрасном состоянии и с почти полной оснасткой. Вполне вероятно, что судно Франклина все еще хранит тайну источника рутения. О каком же корабле идет речь, и где он находился?

— Второй корабль не упоминается? — спросил Питт.

— Увы. К тому же указанное в дневнике местонахождение гораздо дальше к югу, чем было принято считать раньше. Команда покинула корабли совсем в другой точке.

— Наверное, дрейфующий лед увлек их в разные стороны, — предположила Лорен.

— Звучит вполне правдоподобно. И все же самое интересное я припас на закуску, — сказал Перлмуттер, перелистнув несколько страниц. — Есть свидетельства других эскимосов, которые видели, как один корабль затонул, в то время как второй скрылся из виду. К сожалению, для эскимосов суда были совершенно одинаковыми, и Лютнеру не удалось выяснить подробностей.

— Если это были корабли Франклина, нам очень важно определить судно, поскольку весьма маловероятно, что минерал погрузили и на «Эребус», и на «Террор».

— Боюсь, Кооник не знал, о каком корабле идет речь. К тому же суда практически идентичны друг другу, — вздохнул Перлмуттер.

— Ведь мальчик упоминал, что команда придумала себе прозвище! — воскликнула Лорен. — Как там было, «черные люди»?

— Они называли себя «люди черноты», — поправил Перлмуттер. — Странно все это. Полагаю, они имели в виду темные полярные ночи.

— Либо есть другая причина, — оживился Питт и широко улыбнулся. — Если они и в самом деле были «людьми черноты», то мы знаем название их корабля!

Лорен недоуменно пожала плечами, зато Перлмуттер сразу догадался.

— Ну, конечно же! — проревел толстяк. — Ведь их корабль назывался «Эребус»! Молодчина, мой мальчик!

Лорен посмотрела на мужа, ожидая объяснений:

— Я что-то упустила?

— В греческой мифологии Эреб — часть подземного мира на пути в Гадес; в нем царит вечный мрак, или чернота, если хочешь.

— Без преувеличения можно сказать, что там и упокоился корабль вместе с командой, — вставил Перлмуттер. Он внимательно посмотрел Питту в глаза и спросил: — Думаешь, ты его найдешь?

— Район поисков порядочный, зато и ставки высоки. Помешать нам может лишь то же самое, что обернулось проклятием Франклина: лед.

— Начинается теплый сезон, и Арктика снова судоходна. Ты успеешь вовремя доставить туда корабль?

— И не забудь про канадцев, — предупредила Лорен. — Тебя могут и на порог не пустить.

Лицо Питта светилось оптимизмом:

— Совершенно случайно у меня уже есть судно именно в том районе, да еще и проводник в придачу, — уверенно ухмыльнулся он.

Перлмуттер достал пыльную бутылку коллекционного портвейна и налил всем по рюмке.

— Бог в помощь, мой мальчик! — провозгласил он тост. — Надеюсь, тебе удастся пролить немного света на тьму «Эребуса».

Поблагодарив Перлмуттера за обед и заручившись обещанием поделиться материалами о возможном местонахождении корабля, Лорен и Питт покинули гостеприимного морского историка и вернулись к машине. Лорен притихла, что было ей несвойственно. Она всем сердцем чувствовала надвигающуюся опасность. Становиться на пути устремившегося к таинственному приключению Питта было бесполезно, и все же Лорен всегда тяжело переживала разлуку.