Сокровища Призрачных островов. Карта и компас (СИ)

— Пиратский остров — символ свободы, и как всякий символ, он должен быть опозорен и уничтожен. Иногда советнику Императора и самым сильным выпускникам Имперской Звездной школы удавалось дотянуться до него чарами, и потом те чары становились основой дальнейшего колдовства. Но остров оставался свободным от нашей воли.

Имперский флот неоднократно пытался подойти к острову, пиратские капитаны объединялись и отбивали атаки, а потом Море и вовсе перестало подпускать к острову вражеские корабли, меняя ветра и подводные течения. Но те корабли, на которых раньше поднимали красный стяг, могли заходить в пиратский порт. И мы этим воспользовались. Мы должны были уничтожить последний оплот Пиратского братства, пусть и побежденного в морских боях и ослабевшего из‑за измен.

Официально судно было торговым, капитан ничего не знал, но несколько пассажиров получили задание от советника Императора и спящие чары. Иржи был в услужении у них. Ты знаешь, Ярош, что есть возможность передавать заклятия простым людям, хотя обычно достаточно чародеев, которые могут колдовать где угодно, лишь цена такого чародейства бывает разной…

Она снова замолчала, и на мгновение Ярошу показалось, что в темных глазах мелькнули отблески красных огненных цветов.

— Тот корабль, Ярош, подошел близко к острову, как сейчас мы. Но Море, вероятно, почувствовало, какой груз на его борту. Море наслало на корабль шторм, отнесший его далеко на запад, ведь корабль и его капитан изо всех сил пытались спасти доверенные им жизни. Корабль налетел на рифы и утонул, буря была такой страшной, что в ней должны были погибнуть все. Море обезумело от крови и гнева…

— Но ведь погибли не все, Марен, — Ярош удивлялся, с какой легкостью она рассказывает о прошлом, когда осознала, в чем основа могущества Империи, а, может, чувствует себя ее частью до сих пор.

— Да, погибли не все. И я не понимаю, почему. Возможно, их пощадили из‑за мальчика, чтобы не оставлять его одного на безлюдном острове. Мы не знаем, что суждено этому ребенку, а Море может знать…

Ярош смотрел на Марен, и ему казалось, что сейчас он понимает, о чем думает и что чувствует давняя. Для нее было удивительно встретить след потерянного Империей корабля так близко от цели, и она сама хотела узнать, что же в действительности случилось тогда, потому и спрашивала у ветра, волн и песка на берегу, и ей отвечали, хотя вряд ли с радостью.

— Ты пойдешь со мной в город? — спросил пиратский капитан.

— Не пойду, и никто из давнего народа не сойдет с корабля. Наше присутствие может повлиять на пиратский остров — слишком много чар оплетают его, и защитных, и вражеских. Если хочешь, иди один, Сокол. Другие тоже могут там побывать без каких‑либо предостережений.

— Конечно, я пойду, а другие пусть сами решают, — с улыбкой Ярош поглядел на море за стеклом.

На темном небосклоне над самым горизонтом мигала едва заметная желтая звезда.

— Выйдем на палубу, Марен, — предложил Сокол.

На вахте стояли Юран и Айлан. Они тоже заметили странную звезду.

— Капитан, там свет, но не похожий на маяк, — Юран обернулся к Ярошу. — И такой звезды я не знаю.

— Это маяк, — откликнулся Айлан. — Маяк на пиратском острове, он не для людей, а для кораблей. Правильно, Ярош?

— Правильно, вас хорошо учили, Айлан, — голос у Яроша был довольный, хотя и с легкой насмешкой. — Мы идем туда, доверимся нашему кораблю. До Тортуги на самом деле еще далеко.

«Диаманта» скользила по темному морю, ведомая светом маяка, волны расступались, пропуская пиратский корабль. Розовело небо на востоке, приходил новый день…

Тортуга. Последний свободный порт, где деньги Империи — пыль. Только до него еще нужно добраться. Но на том острове не уважают искусственность, в его гавани не заходят металлические корабли с глупыми модными названиями, позорящими флот любой страны, а чувства людские льются через край, как и выпивка. И чувства те настоящие, не поддельные…

Солнце садилось, купаясь в море, ветер радостно наполнял черные паруса. Ветру нравилось помогать кораблю, которому он необходим. Каждому хочется ощущать себя нужным, даже ветру.

«Диаманту» увидели издалека, поэтому, когда корабль подошел к пирсу, его встречал пестрый люд, хотя не все среди них могли назвать себя пиратами. Феникс, стоящая по правую руку от капитана, разглядела в толпе даже сутану священника. Рядом с ним стоял горделивый дворянин, придерживая роскошный серый плащ, украшенный изысканным узором дорогой вышивки.

Ярош с мостика помахал людям шляпой. К вечернему небу взлетело несколько залпов, осветив пирс. Вольный порт встречал их как гостей.

Капитана «Диаманты» многие знали, с ним часто здоровались, хотя и не все были ему рады. Пиратское братство всегда неоднородно, но благодаря этому оно и живет.

Толпа сопровождала новоприбывших до самой таверны. На корабле почти никто не остался, кроме давнего народа, — всем хотелось посмотреть на пиратский порт. Но команда Яроша старалась держаться вместе в незнакомом городе. Только Феникс сразу затерялась на плохо освещенной ночной улице. Здесь она была как дома.

— Ну, пожалуйста, мама! Это нечестно! — молила Роксана, но Ольга не хотела ее слушать.

— Нет, мы это уже обсуждали.

Друзья Роксаны стояли поодаль на опустевшей палубе, где кроме них и призрака никого не было. Понурившись, они наблюдали, как подруга пытается уговорить родителей отпустить ее на берег.

— Я здесь одна не останусь. Несправедливо! — серо — зеленые глаза Роксаны сверкнули яростью и обидой.

— Несправедливо, что из‑за тебя, дочка, и мы ничего не увидим, — поддержал Ольгу Виктор, обернувшись к детям. — И вам, друзья, я тоже советую остаться на корабле. Детям от таких сомнительных мест следует держаться подальше.

— Благодарим за совет. Но, простите, вы не наши родители, — почтительно напомнил Виктору и Ольге Юрий. — Мы с Ритой можем за себя постоять. И капитан Ярош нам не запретил.

Виктор криво усмехнулся: высокого же мнения эти дети о своем недолгом обучении.

— Делайте, что хотите, — бросил он детям, оставляя их. — Пойдем, Ольга.

Юрий, Рита, Полина и Ласточка сошли на берег, попрощавшись с подругой.

— Мы тебе расскажем обо всем, что увидим, — пообещала Полина.

Тимур, ростом намного ниже девочки, которой посчастливилось оказаться на пиратском корабле вместе с родителями, обнял ее.

— Не плач, Роксана, я с тобой останусь. Мы будем с Сириусом, феей и Ангелочком играть, — и тихонько добавил: — Покажешь мне, как на мачту залезать, хорошо?

Роксана улыбнулась: родители, берегитесь. Вы первые начали войну!

— Конечно, покажу, — заговорщицки пообещала девочка.

Юрий и Рита, как старшие, шли впереди. Но Полина и Ласточка от них не отставали.

— Жаль Роксану, — сказал Юрий, оглянувшись на бородатого пирата, прошедшего мимо них.

— Я видела, как она плакала, — грустно откликнулась Полина.

— И я видела, — подтвердила Рита. — Но она сказала, что это соленая вода в глаза плеснула.

— Роксана гордая, не сознается, — Юрий восхищался подругой. — Поэтому ее и жаль. Она здесь с родителями, как в тюрьме со стражниками.

— Но они же хорошие, — возразила Ласточка. — Они ей добра желают.

— Виктор и Ольга в том уверены. А Роксана? — Юрий остановился. — Глядите…

На ладони мальчика расцвело пламя.

Девочки посмотрели туда же, куда и он. На пороге дома сидел светло — русый мальчишка лет пяти, игрался огоньком, похожим на маленькое солнышко, горячим, оранжевым. Ласточка чуть не запищала от восторга, Рита и Полина грустно улыбались.

Юрий подсел к малышу, спрятав свой огонек за спиной.

— Ты кто?

— Димон, — мальчик настороженно спрятал оранжевый огонек в ладонях. — Моя игрушка! Моя!

Юрий заразительно рассмеялся, губы Димона непослушно растянулись в улыбке.

— У меня свой огонек есть.

На ладони Юрия танцевало пламя, но Димон не протягивал ему оранжевый огонь, чтобы языки пламени сплелись, создавая единый огонь, как при знакомстве с Ласточкой.