Остров Медвежий

Страйкер постарался: на лбу у юноши была рана, на щеке ссадина, глаз заплыл, из носа текла кровь, губа рассечена, один зуб выбит, второй качался.

— Это вы его так отделали? — спросил я у Страйкера.

— А разве не понятно?

— Зачем так зверствовать. Он же еще мальчик. В следующий раз выбирайте партнера своей весовой категории.

— Вроде вас, что ли?

— Ах, Боже ты мой! — отозвался я устало. Под внешним лоском Майкл Страйкер скрывал натуру животного. Не глядя больше на Страйкера, я попросил Лонни принести с камбуза воды и как мог привел юношу в порядок, обмыв ему лицо, залепив рану на лбу лейкопластырем, вставив тампоны в нос и наложив пару швов на губу.

— Что произошло, мистер Страйкер? — набросился на него капитан Имри.

— Произошла ссора.

— Да неужели? — с сарказмом спросил капитан. — И что же послужило ее причиной?

— Оскорбление. Нанесенное вот им.

— Этим пацаном? — возмутился старый моряк. — Что же это за оскорбление, чтобы можно было так изувечить мальчишку?

— Оскорбление личности. — Страйкер потрогал порез на щеке. Забыв о клятве Гиппократа, я пожалел, что рана недостаточно опасна. — Он получил то, что получает всякий, кто меня оскорбляет, не более.

— Не хочу болтать попусту, — сухо заметил Имри, — но как капитан судна...

— Я не член вашего экипажа, будь он неладен. И раз этот придурок не предъявляет ко мне никаких претензий, премного меня обяжете, если не станете соваться куда не просят. — С этими словами Страйкер вышел из кают-компании.

Капитан хотел было пойти следом, но передумал. Сев на свое место, достал из гнезда бутылку. Обратившись к мужчинам, сгрудившимся вокруг Мэри, спросил:

— Кто-нибудь знает, что тут произошло?

— Нет, сэр, — ответил Хендрикс. — Мистер Страйкер стоял возле иллюминатора. К нему подошел Аллен и что-то сказал. Что именно, не знаю, но минуту спустя оба катались по полу. Все случилось в считанные секунды.

Устало кивнув, капитан налил себе изрядную порцию виски. Очевидно (и вполне справедливо), он рассчитывал, что на якорь судно будет ставить штурман. Я же поднял Аллена на ноги и повел к дверям.

— Отведете его вниз? — спросил капитан. Я кивнул. Капитан усмехнулся, занятый своим стаканом. Мэри отхлебывала виски и при каждом глотке содрогалась всем телом.

Положив Аллена на койку, я укрыл его пледом. Щеки юноши порозовели, но он не проронил ни слова.

— Что там у вас произошло? — поинтересовался я.

— Прошу прощения, но мне не хотелось бы об этом говорить, — произнес он после некоторого колебания.

— Почему же?

— Вы меня извините, но на то есть причины.

— Это может кому-то повредить?

— Да, я... — Он осекся.

— Чего же тут смущаться? Должно быть, она вам очень нравится. Помолчав, Аллен кивнул. Я продолжал:

— Привести ее сюда?

— Что вы, доктор, что вы! Я не хочу. Я в таком виде... Нет, нет!

— Пять минут назад вид у вас был гораздо хуже, однако даже тогда девушка рвалась к вам всем сердцем.

— Неужели? — Он попытался улыбнуться и сморщился от боли. — Ну хорошо.

Оставив его, я направился к каюте Страйкера. Он открыл на мой стук, но смотрел волком. Я взглянул на все еще кровоточащую рану.

— Позволите осмотреть рану? — спросил я у Джудит Хейнс, которая сидела на единственном стуле, держа на коленях своих коккер-спаниелей. В брюках и малице она походила на рыжую эскимоску.

— Нет, — ответила она с ослепительной улыбкой, на минуту потеряв обычную свою агрессивность.

— Может образоваться рубец, — возразил я, хотя меня совершенно не трогало, образуется он или нет.

— Вот как! — Нетрудно догадаться, что Страйкер очень заботился о своей наружности. Закрыв дверь, я обработал рану, наложил на нее вяжущий состав и наклеил пластырь.

— Послушайте, я вам не капитан Имри. За что вы так отделали мальчишку?

Так и убить недолго.

— Вы же слышали, на то были личные причины. Ни то, что я оказал ему помощь, ни скрытая лесть не смягчили этого грубияна.

— Ваш докторский диплом не дает вам права задавать лишние вопросы.

— Этот сопляк получил то, что заработал, — произнесла Джудит Хейнс не более дружелюбно, чем ее муж. То, что она сказала, мне было интересно услышать по двум причинам. Во-первых, всем было известно, что супруга своего она не переносит, чего в данном случае не наблюдалось. Во-вторых, свойственная ей, в отличие от Страйкера, откровенность могла простить многое.

— Откуда вам это известно, мисс Хейнс? Вас в кают-компании не было.

— А что я там забыла? Я...

— Дорогая! — предостерегающе произнес Страйкер.

— Не доверяете собственной жене? Опасаетесь, как бы она не проговорилась? — сказал я и, не обращая внимания на его сжатые кулаки, обратился к Джудит Хейнс:

— А известно ли вам, что в кают-компании сидит молоденькая девочка и заливается слезами, жалея мальчишку, избитого вот этим громилой? Или вас это не трогает?

— Если вы имеете в виду эту сучку, так ей и надо.

— Дорогая! — настойчиво повторил Страйкер. В изумлении взглянув на Джудит, я понял, что она не шутила. Губы ее скривились, превратившись в одну сплошную линию, зеленые глаза налились ядом. Я убедился, что слухи о гнусности этой женщины отнюдь не беспочвенны.

— Эту безобидную девочку вы называете сучкой? — произнес я, паузами выделяя каждое слово.

— Потаскушка! Сука! Дрянь подзаборная...

— Прекрати! — вскричал Страйкер, в голосе его слышалась тревога. Я понял: лишь отчаяние могло заставить этого человека повысить на жену голос.

— Вот именно, прекратите! — поддержал я Страйкера. — Не знаю, почему вы так говорите, черт возьми, мисс Хейнс, но больше чем уверен, вы и сами этого не знаете. Подозреваю одно: вы больны.

Я повернулся, чтобы уйти, но Майкл загородил мне дорогу. Лицо его побледнело.

— Никто не смеет разговаривать с моей женой таким тоном, — произнес он, почти не разжимая губ.

— Я оскорбил вашу жену? — спросил я, почувствовав внезапное отвращение к этой чете.

— Непростительно.

— Следовательно, оскорбил и вас?

— Вы уловили суть дела, Марлоу.

— И всякий, кто оскорбляет вас, получает то, что заслужил. Так вы сказали капитану Имри?

— Именно так я и сказал.

— Понятно.

— Я был уверен, что вы поймете. — Он все еще загораживал мне дорогу.

— А если я попрошу прощения?

— Прощения? — холодно усмехнулся Страйкер. — Ну-ка попробуйте.

Повернувшись к Джудит Хейнс, я произнес:

— Не знаю, почему вы так говорите, черт возьми, мисс Хейнс, но больше чем уверен, вы и сами этого не знаете. Подозреваю одно: вы больны.

Лицо Джудит вытянулось, став похожим на лицо мертвеца. Я повернулся к ее мужу. Красивое лицо его исказилось, челюсть отвисла, кровь отхлынула от щек. Отпихнув его в сторону, я подошел к двери и остановился.

— Не беспокойтесь, бедняжка. Никому этого не скажу, проговорил я. Врачи умеют хранить тайны.

Я вышел на верхнюю палубу, не успев отделаться от ощущения, что прикоснулся, к чему-то гадкому. Снег валил не так густо; перегнувшись через левый, наветренный, борт, я увидел, что один мыс примерно в полумиле от нас, а другой появился по левому борту. Капп Кольтхофф и Капп Мальмгрен. Я помнил: залив Эвьебукта придется пройти в северо-восточном направлении.

Скалы здесь не столь высоки, но под их прикрытием волнение ослабло. До места назначения оставалось меньше трех миль.

Я поднял глаза. На обоих крыльях мостика собралось множество народа.

Рядом я заметил фигурку, забившуюся в угол мостика. Это была Мэри Дарлинг.

Подойдя к девушке, я обнял ее за плечи и увидел красные глаза, залитые слезами щеки, наполовину скрытые под огромными очками.

— Милая Мэри, что вы тут делаете? — спросил я. — Тут такой холод.

Войдите в рубку или спуститесь в каюту.

— Мне хотелось остаться одной, — с жалкой улыбкой и рыданием в голосе ответила девушка. — А мистер Гилберт все пытался напоить меня... и я... — ее передернуло от отвращения.