Морские волки

– Знаете что, Принц, – сказал Фишер, принимаясь за блюдо с лесной земляникой с особенным аппетитом, – дорога в Мэнтон самая грандиозная, какую я когда-либо видел. Никогда в жизни не видел растений, подобных этим громадным кипарисам и молочайникам. Мы снова видели сегодня утром белоснежные вершины Корсики, и они были величественны на солнце, подобно горам на картинах, и так ясны, как на фотографии. Не правда ли, Кепль?

Сидней Кепль, который неохотно допускал, что можно найти что-либо красивое в четырех милях от Черинг-Кросса, ответил прозаично, с полным ртом.

– Славная старая Корсика!

– Вот животное-то! – продолжал Фишер, не замечая грубости своего собственного замечания. – Я показываю ему на холм, покрытый зелеными оливковыми и лимонными деревьями, а он говорит, что это ему напоминает парк Регента. Мне кажется, единственная вещь на свете интересует Кепля – это кэб или билеты в театр!

– Он только смеется над вами, Хель, – проговорил Принц, куривший с приятной улыбкой, слушая болтовню, – но если вы к нему обратитесь серьезно, то он даст вам подробную статью о гелиотропе и целый трактат о грушах!

– Разве? – возразил Фишер в ожидании сладкого блюда. – Вы себе и представить не можете, что это за не артистическая натура: одни факты и цифры, как механический счетчик. Сегодня вечером он возвращается в Лондон, чтобы везти в Петербург Бог знает сколько бочонков золота!

Американец, читавший во время этого разговора, прислушался. Принц тоже положил газету, которую держал в руке.

– Что такое? – спросил он. – Вам действительно надо ехать, Кепль?

– Боюсь, что да! Дело в том, что два раза в год наша фирма посылает несколько сот тысяч стерлингов в Петербург. Мой дядя желает, чтобы я был одним из двух, которым поручено это дело! Вот я и уезжаю!

– Вот как! – заметил Кеннер с напускным равнодушием. – А сколько вас будет при этих деньгах?

– Да двое же, как я уже сказал! – отвечал Кепль, зажигая папиросу и откидываясь назад, чтобы посмотреть вдоль береговой линии в Бордигер. – Да ведь опасности нет!

– Конечно, нет! – проговорил Мессенджер. – Я полагаю, что никто и не знает, когда отправляются деньги!

– Вот именно! – У нас отдельный поезд от улицы Фэнчирич до Тильбери, отдельная каюта или судно от Тильбери до Флешинга. А оттуда мы едем прямо до русской границы!

– Кстати, – вмешался Кеннер, – я могу приехать в Лондон после здешней цветочной выставки. Скажите номер вашего дома может быть, я буду в ваших краях!

– У меня есть его адрес! – отвечал за Кепля Фишер.

Наступило молчание, прерываемое лишь мелодиями Глюка, переносившимися с одной террасы на другую и терявшимися в шуме болтовни и движений, и шепотом морского ветерка.

Погода была очаровательная, – и у юношей появилось желание покататься на лодке.

– Послушайте, Кеннер, – воскликнул Кепль, – можно нам взять вашу лодку?

– Конечно, – отвечал американец, – мы с Принцем вовсе не хотим никуда ехать!

– Да, – вставил англичанин, – мне надо написать кое-какие письма!

– В таком случае я вам нужен? – с грустью спросил Фишер.

– Нисколько! Идите себе спокойно!

Юноши весело встали из-за стола и отправились под руку по направлению к гавани, где стояла паровая яхта американца «Семирамида». Дорогой Фишер воспользовался случаем, чтобы сделать несколько замечаний об образовании своего друга патрона.

– Бедняга Мессенджер! – проговорил он. – Воображаю, как он путается в словаре без меня. За всю свою жизнь я не знал никого, кто бы мог писать так безграмотно! А впрочем, все-таки он славный малый. Для меня он был больше чем братом, а грамотность – еще не самое важное!

Он всегда утешал себя этим размышлением, что и было основанием их дружбы, но сегодня Принц действительно мало нуждался в нем. Он не нуждался в секретаре, так как ему вовсе ненужно было писать письма. Как только юноши удалились, он отложил газету в сторону и обратился к товарищу.

– Мне хочется выкурить сигару и пройтись по нижней части города. Вам это по дороге?

– Я хотел вам предложить то же самое! – отвечал американец с самым откровенным видом. – Пойдемте!

Они сошли с террасы и, обогнув гавань по дороге в Ментону, направились по чудной проезжей дороге, составляющей одну из прелестей Ривьеры. Там, кроме нескольких гуляк, возвращавшихся с мыса Мартин, никто не встретился им. Некоторое время царило молчание.

Мессенджер снова заговорил первый.

– Кеннер, – сказал он вдруг, остановясь и начав бить палкой по твердой дороге. – Кеннер, эти деньги ведь можно бы приобрести!

Американец пустил клуб дыма и прямо взглянул своему достойному другу в лицо.

– Вы высказали мысль, которую я уже обдумывал последние десять минут!

Поблизости была скамейка. Друзья сели на нее и продолжали уже свободнее.

– Скажите, – продолжал англичанин, – чем объяснить, что этих двух клерков, иначе их назвать нельзя, посылают дважды или трижды в год в Петербург с несколькими тоннами золота и никто из наших друзей не попробовал счастья с ними?

– Да очень просто! – усмехнулся Кеннер. – Не предполагаете ли вы, что они ходят по всем издателям газет, объявляя: «Вот снова отправляют 500 тысяч в Петербург, выслушайте и оповестите об этом». Они это держат под замком – в этом их спасение!

– Вполне согласен с вами! Но все-таки согласитесь, рискованно посылать такое громадное количество золота под охраной всего двух юнцов!

– А зачем нужно больше? – спросил Кеннер. – Вы остановите что ли поезд, на котором везут золото?

– Нет. Но предположим, что какой-нибудь умный человек услыхал, что Кепль, Мартингель и K° посылают полмиллиона в Россию, положим, через три месяца. Отчего бы ему не рискнуть заполучить это золото себе?

– Да я же повторяю, – проговорил Кеннер, – что деньги отправляются в отдельном вагоне, на отдельном пароходе и снова в вагон!

– Э, – заметил Мессенджер, – вот именно пароход-то и даст возможность успешно устроить это дельце. Нужно только удалить шкипера судна, а там уже будет легко!

– Ну и что из этого выйдет? Что можно сделать с судном, нагруженным деньгами, между Гарвичем и Шельдой? Право, я думал лучше о вас. Разве вы не знаете, что пакет будет объявлен пропавшим в каждом порту канала и его задержат?

– Постойте, вы все еще не уловили супа дела. Слушайте! Умный человек, про которого я говорил, начнет с того, что уедет отсюда сегодня вечером и последует за этим Сиднеем Кеплем в Лондон. Там он будет с ним часто видеться – наймет квартиру в его доме, если возможно, – в течение следующих, трех месяцев. Он пустит в ход весь свой ум, чтобы завязать с ним дружбу, а свободное от этого занятия время употребит на сближение, купленное любой ценой, со шкипером судна, который обычно перевозит деньги. Не надо больших усилий, чтобы вообразить, что у этого человека могут оказаться важные дела в Петербурге в тот самый момент, когда Сидней Кепль поедет со слитками золота. Поэтому не будет ничего удивительного, если он получит позволение ехать в отдельном поезде и на судне. Затем я представляю себе, что у него есть приятель, владеющий паровой яхтой. Если этот друг встретит судно в Северном море, как условлено, то дело становится яснее. Вы следите за мною?

– Очень внимательно! – отвечал американец с видимым интересом.

– Ну-с, у шкипера есть люди, которые зависят от него. Клерки, если они не подкуплены, получат по два выстрела из револьвера; судно топится, деньги перегружаются на яхту, и та направляется к северу в Атлантический океан. После этого остается только приятная прогулка!

Англичанин замолчал. Кеннер же, быстро встав со скамейки, с бледным лицом и блестящими глазами, воскликнул:

– Принц, вы – гений, клянусь небом!

– Вы так думаете? – проговорил Мессенджер. – Но заметьте, дело требует денег!

– Достанем!

День уходил, запад покрывался темно-красным оттенком, предвестником сумерек. Большую часть дороги они шли молча, но при входе в город американец вдруг остановился и порывисто спросил своего товарища.