Корабли на суше не живут

В какие времена мы живем, говорю я себе, если такое убожество смеет рядиться в пиратов! И хватает же наглости стать под славнейшее в Истории знамя, выбранное по доброй воле лучшими представителями человечества – грабителями, убийцами, отъявленными мерзавцами, которые во имя свободы, алчности и жажды приключений послали по биссектрисе все прочие хоругви и стяги вместе со штандартами, изобретенные королями, попами, банкирами? А теперь оно реет над какими-то прощелыгами, пугающими чаек громом своей дискотеки. По какому праву они примазываются к святыням? Нет у этих умственно отсталых никакого права профанировать мечты детей, которые еще смотрят на море, воскрешая в памяти старые книги Эксмерлина [35] и Дефо с леденящими кровь картинками – абордажи, казни, грабежи, оргии. И, клянусь, я взаправду, от души пожалел, что у причала пришвартована яхта, а не бриг давних времен – настоящий, с вышколенной командой, с названием, вписанным в подлинный корсарский патент, который некогда подарил мне приятель. Будь так, сказал я себе, нынче же вечером отправил бы на берег боцмана с командой самых крутых марсовых, чтоб когда эти пижоны насосутся в баре, скрутили бы их и, как бывало, тепленькими и нечувствительно зачисленными в экипаж доставили на борт. Чтоб проснулись они посреди океана, да хлебнули пятнадцатимесячного плавания у Антильских островов, да потянули шкоты под плетью, да полазили по вантам, беря рифы, когда ветер доходит до пятидесяти узлов, – и все это перед тем, как вырыть себе могилу неподалеку от того места, где лежит сундук с сокровищами, а попугай по кличке Капитан Флинт глумливо кричал бы им в ухо: «Пиастры! Пиастры!»

Мавры на берегу

Нет, речь пойдет не о лодках с беженцами, даром что при желании можно усмотреть некоторую связь. Позвольте мне нынче совершенно бесплатно рассказать вам об одной книге. Вернее, о двух, поскольку это двухтомник. Хотя его можно счесть историческими заметками, это еще и туристический путеводитель, и путевые записки. Называется «Дорогами корсаров», и – кое-кто, я знаю, со мною согласится, – ее следовало бы прочесть уже за одно только название. Добавлю, что имя автора – Рамиро Фейхоо – я слышу впервые, равно как и название издательства, хотя вот сию секунду, напечатав эти слова, обнаружил, что мое любимое издание «Теневой черты» Джозефа Конрада вышло в 1977 году в том же издательстве «Лаэртес». Согласитесь, все это придает теме сегодняшнего разговора некоторой основательности. А с «Дорогами корсаров» дело обстояло вот как: я увидел название в каталоге моего друга Матиаса, хозяина магазина морской книги «Кал Матиас» в Таррагоне, – и, конечно, не устоял. Заказал книги по телефону, отнес их в каюту и как-то незаметно, страничка за страничкой (и так шестьсот с чем-то раз) прочитал их, покуда плыл себе по Средиземному морю. Море – хоть оно, несмотря на все заверения турагентств, бывает жуткой сволочью, – на этот раз смилостивилось и дало мне спокойно по-человечески почитать. Очень удачно вышло – покуда я сидел с книгой, за бортом проплывал описанный в ней берег. Можете себе представить, как я был доволен – практически как порося на кукурузном поле. Эти два тома – «Каталония и Валенсия» и «Мурсия и Андалузия» – представляют собою очень подробное, с картами, фотографиями и всякой полезной информацией, типа гостиниц, ресторанов, достопримечательностей и возможных экскурсионных маршрутов, описание испанского побережья, где в XVI–XVII веках, когда корсарские республики Алжир и Тунис наводили ужас на все Средиземноморье, разворачивались трагические и захватывающие события, стычки с варварами, героические подвиги, высадки, грабежи, сражения и побоища. В книге есть изумительно описанные эпизоды из истории берберских корсаров, которые не пропустили ни одного квадратного метра испанского берега, и очень скрупулезное перечисление мест, где по сей день можно увидеть следы их пребывания – и вообразить себе все остальное.

Взять, скажем, отпускников, валяющихся на песочке у развалин старинных сторожевых башен, – им же (отпускникам) и в голову не приходит, что они (башни) были когда-то частью разветвленной системы наблюдения и предупреждения и что именно из-за пиратских набегов прибрежные жители в прежние времена старались построить себе дома повыше и подальше от берега. Редкий населенный пункт сумел воспользоваться этим наследием. Мало открыто музеев, отреставрировано башен, крайне редко экскурсантов обеспечивают достойными упоминания историческими объяснениями, и по-прежнему пляжи остаются смесью из зонтиков, киосков, ресторанов с сангрией и дискотек, откуда несется нескончаемая пумба-пумба, но ни искры культуры или исторической памяти. И именно этот недостаток информации и глупость местных властей, богатых туристическими инициативами и нищих духом, заинтересованный читатель может компенсировать чтением книги, о которой я тут рассказываю: в ней и поселения, страдавшие от набегов мавританских фуст и галиотов [36], и пляжи, где завязывались стычки и разворачивались настоящие сражения, в ней сводят счеты с изгнанниками-морисками, в ней есть маленькие бухты, откуда выслеживали жертву корсары. От Кадакеса до Кадиса – читатель, безнадежно пойманный в расставленные автором силки, уже требует третьего тома о побережье Балеарских островов – мы следим, как разворачивается захватывающий исторический спектакль. Ах, если б это все происходило не здесь, а где-нибудь у америкосов – с кино и телеэкрана не сходили бы фильмы и сериалы о грабежах, ренегатах, прекрасных пленницах, отваге, спасении, героях, злодеях, убийствах и мести.

Но вернемся к нам. Позагорать на пляже, скушать вечером паэлью, прокатиться на водных лыжах – это прекрасно. Но если заодно мы узнаем, что на этом же пляже высадились когда-то на берег Морато Арраес или Барбаросса, что благодаря этой разрушенной башне спаслись от плена и рабства женщины и дети ближнего поселения, что в бухте неподалеку пополнял запасы пресной воды Драгут [37], а наводивший ужас на окрестности Хардин-Черт [38], спрятавшись вон за тем мысом, выслеживал неосторожные местные суда, – разве это место не станет для нас осмысленнее, удивительнее и еще прекраснее? И тогда мы будем чуть-чуть менее глупыми и чуть-чуть просвещеннее и лучше поймем, что мы таковы, каковы есть в радости и в печали, потому что были такими, какими были. Так что, если вам хочется чего-то большего, нежели киснуть целыми днями на солнце, вымазавшись с головы до ног маслом для загара, если хочется ощутить, как по спине пробегает холодок всякий раз, когда в море мелькнет белый парус, полистайте «Дорогами корсаров» и узнайте, почем несколько веков назад был фунт лиха – когда ты засыпал на пляже, а просыпался в Алжире.

Без короля и хозяина

Несколько недель назад я упомянул в своей колонке брата Караччоло и капитана Миссона – славных пиратов индийских морей. И кое-кто из моих приятелей, заинтересовавшись этими персонажами, стал расспрашивать меня о том, что это были за птицы и каким ветром надуло мне эпитет «славные», хотя каждому известно, что пират по определению – самая что ни на есть сволочь, которая грабит, насилует и убивает; общеизвестно также, что начинают с этого, а кончают вообще черт знает чем. То за Пепе [39] проголосует, то к девятнадцати прикупит.

Так что я вам все же расскажу историю про эту парочку, жившую как раз на рубеже веков – XVII и XVIII. Караччоло, неаполитанский монах-доминиканец, был малость трехнутый: прочитав однажды «Утопию» Томаса Мора, он возмечтал об идеальной республике, где бы такое было либерте-эгалите-фратерните, что комар носу не подточит. В одну прекрасную ночь, в таверне, где было много вина и потаскух, судьба свела его с офицером французского военно-морского флота по имени Миссон – человеком молодым и довольно образованным: как и многие моряки того времени, разбирался в философии, логике, риторике и прочих гуманитарных дисциплинах, которые сейчас нафиг никому не сдались, а в те времена обладали и ценностью, и прелестью. Они вместе прошли курс интоксикации этиловым спиртом, а потом совершили взаимовыгодный обмен: монах убедил моряка, что утопия осуществима, а моряк устроил монаха на свой корабль, носивший имя «Виктория». Некоторое время они поплавали под командой капитана Фурбена, пока не оказались у Антильских островов, где после боя с неизбежно-вездесущими англичанами капитан умер от ран, а Караччоло, обладавший могучим даром убеждения и пророчества, уговорил экипаж взять себе в новые начальники Миссона да и податься во флибустьеры, а французского короля и весь его флот послать подальше.