Пираты

— Прошу оказать мне честь, мисс, — произнес он, изящно поклонившись.

Мне до смерти надоели балы и навязчивость Джеймса, поэтому я не испытывала ни малейшего желания понапрасну тратить силы и энергию, танцуя с кем-либо еще. Слова отказа готовы уже были сорваться с моих губ, но тут незнакомец выпрямился и с улыбкой посмотрел на меня. Это был Уильям.

Внезапно все вокруг изменилось. Я решительно порвала свою бальную карточку и мысленно поклялась, что весь вечер буду танцевать только с ним. Опостылевшие стены и потертый паркет залы словно засияли новыми красками. Застывшие в начальной позиции кавалеры и дамы показались мне вдруг необычайно красивыми и симпатичными, а тусклое освещение каким-то фантастическим, неземным сиянием. Наваждение продолжалось. Куда подевались прыщавые юнцы и престарелые уроды, неуклюжие девицы и сухопарые старые девы? Meня окружали лишь дружелюбные лица и грациозные фигуры. Никто не делал неверных движений и не задевал соседей, никто не толкался и не наступал мне на ноги. В распахнутые окна вливались пьянящие ароматы цветущего сада, и душа моя пела в унисон с пленительными звуками волшебной музыки.

Кэлторп безнадежно опоздал. Он явился на бал в сопровождении своего приятеля Брютона и был неприятно разочарован, обнаружив, что я не намереваюсь менять партнера. Брютон что-то сказал ему, но вряд ли его замечание улучшило настроение Джеймса. Кэлторп развернулся на каблуках и покинул зал, пылая от ярости и негодования. Я не удостоила его даже мимолетным взглядом. Что мне за дело до какого-то Кэлторпа, когда я танцую с самым красивым и желанным мужчиной на свете?!

Сотни вопросов роились у меня в голове. Что Уильям здесь делает? Давно ли он в Бате? Надолго ли? К сожалению, поговорить толком не представлялось возможности, и я с удовольствием принялась изучать его повзрослевшее и заметно изменившееся за годы разлуки лицо. В новенькой, с иголочки, офицерской форме с золотыми пуговицами, в безупречной белизны чулках и перчатках, он выглядел неотразимо. Детская пухлость щек и подбородка уступила место мужественной суровости черт, но в глубине зрачков бархатисто-темных глаз и в изогнутых уголках рта по-прежнему угадывались свойственное ему от природы добросердечие. Уильям наверняка тоже нашел меня не совсем такой, как прежде, но мне хватило одного его взгляда, одного его прикосновения, чтобы без слов понять, что все между нами осталось по-старому.

Замысловатые движения современных танцев не дают возможности разговаривать партнерам, однако улыбки, взгляды, касания рук и легкие пожатия способны говорить гораздо лучше всяких слов. Сердце мое начинало колотиться с удвоенной частотой, когда мы сближались, и замирало, когда наши глаза и губы разделяли несколько дюймов. И тут же вихрь танца уносил его прочь, а я изнывала от нетерпения, ожидая следующего сближения, и мучилась ревностью, видя его рука об руку с кем-то еще. Но все опять повторялось, и я вновь ощущала нарастающее возбуждение. Лишь танцуя с Уильямом, я поняла, наконец, какое чувственное наслаждение может доставить обыкновенный менуэт.

Я надеялась подробно расспросить его обо всем в перерыве, но, лишь только смолкли звуки оркестра, Уильям объявил, что ему пора уходить.

— Но почему?

Глаза мои заволокло слезами, щеки загорелись, как от пощечины. Еще минуту назад я была на седьмом небе от счастья, но его слова в один миг разрушили сладостную иллюзию.

— Я действительно не могу остаться с тобой. Мне было приказано передать письмо жене нашего капитана, которая отдыхает в Бате, и без задержки возвращаться на корабль. Я отыскал ее здесь, на балу, потом увидел тебя и…

Я смотрела на него. У нас не было возможности попрощаться. Наши голоса тонули в шуме толпы гостей, стремившихся поскорее добраться до буфетной стойки с прохладительными напитками.

— Подожди меня, — шепнула я на ухо Уильяму, — у входа.

Он кивнул и направился в гардероб за плащом и шпагой. Я же вернулась в зал, схватила свою накидку и, сбежав, по парадной лестнице, выскочила на крыльцо. Стоя на ступеньках под прицелом любопытных глаз мальчишек-факельщиков, я сделала вид, что вышла подышать свежим воздухом. Потом я услышала его свист. Он стоял у арки, от которой начиналась аллея Гаррисона, тянувшаяся вниз до самого берега.

— Давай пройдемся, мисс Нэнси. — Уильям галантно предложил мне руку. — Давно ты в Бате?

— Почти три недели, — ответила я со вздохом.

— Неужели тебе здесь не нравится? Кругом столько развлечений, новые лица, каждый день музыка, танцы…

— Не нужны мне никакие развлечения! А танцы я вообще ненавижу!

— По-моему, ты меня обманываешь, Нэнси. — Он рассмеялся. — Мне, например, показалось, что танцуешь ты с удовольствием.

Уильям дразнил меня, о чем свидетельствовала широкая улыбка на его лице, но в глазах не было веселья — он смотрел на меня серьезно и даже грустно. Должно быть, он тоже знал, с какой целью привозят в Бат юных леди.

— Это потому, что я танцевала с тобой!

— А как же другие мужчины, с которыми ты встречалась? Разве с ними тебе не нравится танцевать?

Я покачала головой:

— Встречаться с другими мужчинами мне нравится еще меньше, чем танцевать с ними.

Он снова улыбнулся.

— Я думаю, тебе нравится и то, и другое. — Он ненадолго замолчал, коснувшись бутонов роз, высаженных вдоль аллеи, и вдыхая их аромат. — Или, возможно, у тебя уже есть молодой человек, и ты не хочешь встречаться с другими.

— Возможно, — ответила я.

Он закрыл глаза, словно почувствовав внезапную острую боль, потом отвернулся. Он шел молча, опустив глаза, и выглядел так, точно услышал от меня, что слишком на многое рассчитывал. Сделав несколько шагов, Уильям снова повернулся ко мне.

— В таком случае… — от растерянности он не находил слов.

— Нет! — Я крепко схватила его за руку. — Я не это имела в виду. Я хотела сказать… — Внезапно все слова вылетели из моей головы. — Я хотела сказать, что у меня нет другого молодого человека, кроме…

— Кроме кого?

Он смотрел на меня сверкающими глазами, замерев в ожидании ответа. Я сделала глубокий вдох:

— Кроме тебя, глупый!

— Не шути так со мною, Нэнси!

— Шутить? С какой стати? Я вовсе не шучу!

— Правда, не шутишь? — Он смотрел на меня, склонив голову. Лицо его было серьезно.

— Правда, конечно правда! Не в моих правилах шутить такими вещами.

Он снова заулыбался, и его улыбка становилась все шире, совершенно преображая лицо.

— Я думал о тебе каждый день, каждую ночь, с тех пор как уехал. — Он остановился, чтобы собраться с мыслями. — Лишь благодаря тебе и капитану Робинсону, заменившему мне отца, я смог получить место на фрегате «Колчестер» и стать тем, кем я стал. Ты моя спасительница, Нэнси, и если бы ты знала, как много ты значишь для меня… — Он опять замолчал. Было видно, что признание давалось ему с трудом. — С раннего детства мы были близки, как брат и сестра. Ты всегда была рядом, сильная, смелая, преданная… Ты помнишь, как мы вместе играли, проказничали, какими были неразлучными друзьями? — Я молча кивнула в ответ. — Потом я ушел в море, а когда вернулся, встретил совсем другую Нэнси — разодетую дочь богача, рядом с которой простому матросу вроде меня и стоять не пристало. — Уныло покачав головой, Уильям продолжил: — Я понимал, насколько безнадежны мои мечты и помыслы, но ты была так прекрасна и отнеслась ко мне с таким участием… — Он тяжело вздохнул, а я покраснела. — И тогда я поклялся, что не вернусь домой, пока не добьюсь такого положения в обществе, которое позволит мне…

— Позволит что?

— Явиться к твоему отцу и попросить твоей руки. Я стал офицером, как и было задумано. У меня твердое жалованье, призовые [10] и неплохие перспективы на будущее. Когда я получу капитанский чин…

— Мне нет дела до чинов и званий! — Я закрыла ему рот ладонью. — Я не мой отец, прибереги свои аргументы для него. Что же касается меня, то я не откажусь выйти за тебя замуж даже в том случае, если ты явишься делать мне предложение в матросской робе.