Янтарная комната (ЛП)

— Со мной будет Василиса Ивановна.

— И этого достаточно? А если ты заболеешь или поскользнёшься и сломаешь ногу, или ещё что-нибудь… Яна стала хорошей медсестрой. И не забывай о своем возрасте, папа.

— О возрасте? — указание на его преклонный возраст вызвало у Вахтера ужас. Он не считал себя стариком. У него не ныли суставы и кости. Его сердце билось так же ровно, как в сорок лет, сосуды не были закупорены, а мысли были ясными. Только левое плечо немного перекосилось после ранения из самолёта. Его злило то, что это были советские лётчики, как и то, что его, одного из Вахтеров, которые двести тридцать лет прожили в России, фактически обвинили в том, будто он упустил из виду Янтарную комнату. Но стариком, нуждающемся в уходе как за грудным ребёнком, он ни в коем случае не был.

— Вы смотрите на меня, как на старика? — возмутился он. — Вот увидите! Мне что, нужна собственная медсестра? Или сын, который будет меня везде таскать на плечах?

— Папа, это не так. — Яна попробовала мягко успокоить Вахтера. — Восемь глаз видят лучше, чем четыре, а восемь ушей слышат лучше, чем четыре…

— Каждый должен быть на своём месте, — строго произнёс Вахтер. — Я поеду на поиски один с Василисой Ивановной...

Когда они выехали из Пушкина в Ленинград, чтобы оттуда вылететь в Восточный Берлин, Яна осталась в Екатерининском дворце с детьми, а Николай поехал их провожать. Он попытался ещё раз убедить отца.

— Вахтеры принадлежат Янтарной комнате. Я Вахтер? Вне всякого сомнения. Где Янтарная комната? Пропала. Кто обязан её искать? Вахтер. Я повторяю: я — Вахтер? Что ты на это скажешь, отец?

— Ты такой же упрямый, как и я. — Вахтер стукнул сына в грудь кулаком, и так сильно, что Николай пошатнулся. — Хорошо, пусть так и будет. Хватит споров! Я доволен, что Яна осталась дома. Мы все знаем, какие трудности нас ожидают. К тому же это может быть опасно. Есть люди, которые знают, где Янтарная комнатой. Они всячески постараются нам помешать.

— Вот и хорошо, что я буду с тобой, — сказал Николай.

В Берлине они пробыли три дня, жили у советского коменданта города в гостевом доме Советской Армии в Карлсхорсте и изучали детальные планы, составленные в Москве, Яблонская занималась ими несколько лет. Следы Янтарной комнаты можно было обнаружить на трех важных направлениях: Граслебен, Меркерс и в Австрии, в районе Альтаусзе, Дахштайна, Хёленгебирге, но за одиннадцать лет и земля, и память поросли травой.

— Поищем в Тюрингии, — сказал Вахтер, просмотрев все карты, свидетельства, доклады и предположения. — Меркерс… она должна быть там. В руднике Кайзерода. Если бы только знать, где сейчас капитан Сильверман! Он говорил, что видел её. И лично составлял колонну на Франкфурт. На эту колонну якобы напал немецкий «вервольф» и похитил три грузовика с двадцатью ящиками. Двадцать ящиков… это точно Янтарная комната! Сильверман это тоже подтверждает. Дорогие мои, надо начать поиски с Меркерса. Зачем ехать в Австрию? Или в Граслебен? Все эти следы — ошибочные.

Из Берлина они выехали на поезде в Веймар, и здесь проявилась сила документов Василисы Ивановны. Они сразу получили у советского военного коменданта машину, но не с армейскими номерами и серо-коричневой раскраски, а неприметный частный автомобиль, об идеальном состоянии которого они узнали от работников заправки, когда Вахтер и Яблонская получали бесплатный бензин, предъявив советские удостоверения.

В Меркерсе мало чего изменилось. Солевой рудник работал в половину своей мощности, директор шахты Эберхард Мошик умер два года назад, а управляющий шахтой Йоханнес Платов, который в 1945 году сопровождал Эйзенхауэра, Паттона и Брадлея в гигантский соляной зал и показывал им сокровища, ничего не мог больше вспомнить. К тому же два года назад, когда он как-то вечером возвращался после встречи завсегдатаев в «Зелёном дереве», на него наехала машина и тут же скрылась. Он выжил, хотя получил перелом черепа, но стал инвалидом и больше ничего не помнил.

Новый управляющий шахтой оказался очень услужливым. Вместе со старшим мастером он проводил «комиссию», как представилась Яблонская, на глубину четыреста пятьдесят метров и показал им зал, в котором были спрятаны бесценные сокровища берлинских музеев, почти всё золото и Янтарная комната. Перед ними открылась давящая пустота, лишь рельсы узкоколейки пересекали огромный зал.

— Это здесь, — тихо произнёс Вахтер, так же тихо, как в тот раз и Эйзенхауэр, ошеломленный видом сокровищ.

— Всё забрали. — Старший мастер пожал плечами. — Мне было тогда пятнадцать, и отец рассказывал, что вермахт и СС вагонами доставляли в шахту ящики, коробки и мешки. Но клянусь, никто из нас не знал, что в них. Большинство вообще находилось в полном неведении. Никто даже не знал, что поблизости, строилась штаб-квартира Гитлера, а под Зальфельдом хотел спрятаться гауляйтер Кох. Мы видели, что под землёй что-то строят, но зачем — никто не спрашивал. Мы бы всё равно не получили ответа.

— А возможно такое, что в подземном бункере и ходах планируемой штаб-квартиры Гитлера спрятали двадцать ящиков?

— Почему нет? Там хватает места. Целый подземный город.

— У меня с собой все планы, — Яблонская похлопала по кожаной сумке на плече. — Я в любом случае хочу спуститься в этот ад.

Она сказала это по-русски, Николай перевёл, а молодой старший мастер покачал головой.

— Нет смысла, — сказал он. — Там тоже пусто. Если там что и было, то американцы всё забрали. — Он сделал широкий жест рукой, показывая соляной зал. — Они и отсюда всё забрали. Остались только пустые ящики, чемоданы и мешки.

— Это остаётся единственным важным следом, — сказал Вахтер, когда на следующий день они сидели в столовой вместе с директором шахты и старшим мастером и пили пильзенское пиво. — Отсюда двадцать ящиков из Кёнигсберга в составе американского конвоя отправили на запад. Три грузовика с двадцатью ящиками исчезли бесследно и были позже найдены пустыми.

— С одним убитым водителем. Чернокожим, — добавил директор шахты. — Когда я об этом вспоминаю, мой Бог, какая поднялась суматоха! Один водитель мёртв, двое пропали, груз украден, амеры, должно быть, половину армии направили на поиски. Здесь всё кишело танками, пехотой и орудиями. — Он посмотрел на Вахтера, который молча разглядывал свою пивную кружку. — Вы уверены, что в двадцати ящиках могла быть Янтарная комната?

— Она была в этих ящиках. — Вахтер сжал кружку. — Как найти на бывшего капитана Сильвермана? Мы должны его найти.

— В Америке его нет. — Яблонская полистала свои документы. — Мы в Москве всё пробовали — безрезультатно. Американское посольство вообще ничего толком не говорит, на все запросы Вашингтон отвечает «нет». Письма в УСС абсолютно бессмысленны, и неизвестно, доходят ли они, на них нет никакой реакции, а нас, возможно, внесли в список людей, за которыми нужно вести наблюдение. Этого Сильвермана окружили стеной молчания.

— Это доказывает, что она знает больше, чем другие. — Николай посмотрел на отца. Давайте подадим объявление. В «Нью-Йорк Таймс» — самую большую американскую газету.

— А если он живёт в Калифорнии или на Аляске? Тогда он, может быть, и не читает эту газету. Это дело случая.

— Генерал Случай уже выигрывал некоторые битвы, — сказала Яблонская. — Это дельный совет. Стоит попробовать дать объявление о розыске в «Нью-Йорк Таймс».

— И какой адрес мы укажем? — Вахтер допил свое пиво. — Пушкин? Туда не доходит ни одно письмо. Восточный Берлин? У меня нехорошее предчувствие. Надо указать западно-германский адрес.

— Может быть, Франкфурт? — Николай заметил, что отец кивнул. — Сильверман служил во Франкфурте в качестве офицера УСС. Если он прочитает объявление с франкфуртским адресом, то поймёт, кто его ищет.

Прежде чем отправить объявление в «Нью-Йорк Таймс», они объехали по плану Яблонской все места, где видели Янтарную комнату, а вернее, где видели большие ящики, которые перевозил вермахт, СС и даже воздушные силы.

Они посетили тридцать пять замков и крепостей, подземные штольни и монастыри, рудники и пещеры, ползали по подвалам и скалистым проходам, беседовали с бургомистрами, управляющими, аббатами, священниками и смотрителями замков. Всюду охотно подтверждали, что видели большие ящики, которые увезли в середине апреля. На немецких машинах и в неизвестном направлении.