Двуликий Янус

Я беру в рот конфету и с улыбкой закрываю глаза. Да, это те самые конфеты, которыми меня когда-то угощала Марыся.

– Надо же! – удивляюсь я. – Не думал, что их еще выпускают.

– Это нам бабушка в магазине их показала и сказала, что они из ее детства, – отвечает мне внучка, усаживаясь за стол.

Обед проходит в молчании. Слышно лишь, как в тарелках гремят ложки. Я знаю, что внук не любит вареный лук и всегда оставляет его несъеденным. Но в этот раз его тарелка оказывается пустой.

– Дед, а какой по размеру кусок хлеба вам давали? – спрашивает меня он, и я ломаю пополам ломоть и протягиваю ему. Мальчик хмуро смотрит на хлеб и начинает вытирать им пустую тарелку, откусывая по кусочку.

– Деда, а та татуировка у тебя еще осталась? – спрашивает внучка, убирая со стола.

– Конечно, – я задираю рукав рубашки и показываю на запястье кривые выцветшие цифры.

– 4233, – смотрит на них внук. – Зачем ты их оставил? Можно же сейчас их удалить.

– Удалить? – я удивленно поднимаю брови. – Это не удалить, майн либхен! Это на всю жизнь. Я не про татуировку. Я про все, что мне пришлось пережить. А татуировка – всего лишь цифры на руке. Не больше.

– Деда, скажи, неужели вас никому не было жалко в лагере? – спрашивает моя девочка, ласково гладя меня по руке. – Вы же с Янушем были детьми. Не могли же люди все превратиться в зверей?

– Они не были зверьми, дорогая, – качаю я головой. – Просто условия, в которых они оказались, были звериными. Это убивает человеческую душу и превращает людей в ходячих мертвецов, способных думать только о еде.

– Зомби, – поправляет меня внук.

– Это сейчас их называют зомби. А тогда нас окружали только живые мертвецы. Были исключения из правил. Например, дед Захар. Он всегда пытался защитить Януша от нападок наших сожителей по бараку. Он садился рядом с Янушем на кровать и гладил его по немного отросшим светлым волосам.

– Не расстраивайся, мой мальчик. Этим людям нечего терять, кроме своих жизней. А у тебя есть Анхель. Им не понять, что потерять родного человека страшнее, чем потерять свою собственную жизнь. Поэтому борись, мой мальчик, и не обращай внимая на пустые слова.

И Януш брал себя в руки и из последних сил поднимал за спиной серые облетевшие и поломанные крылья…

========== Глава 45 ==========

Прошла холодная малоснежная зима. Ей на смену пришла весна, пригревая нас нежными теплыми лучами солнца. Вместе с ней ко мне вернулась надежда на скорые перемены. Это странное предчувствие долго не давало мне заснуть. Я лежал на жесткой кровати, прислушиваясь к теплому дыханию Януша на моей шее, и мечтал о цирке. В моей голове крутились сотни разных интересных номеров, которые мы сможем сделать с моим милым богом, и я засыпал с улыбкой на губах.

Иногда меня будил сильный кашель с соседней кровати. Тогда я вскакивал и, прихватив с собой кружку, бежал к помятому чайнику с водой.

– Деда… – шептал я, стоя у кровати старика Захара. – Попей! Ты опять кашляешь.

– Спасибо, внучок! – улыбался мне старик, делая несколько глотков воды. – С таким помощником, глядишь, я и до лета дотяну.

– Дотянешь, деда! – говорил ему я, гладя рукой его жесткую седую бороду.

Однажды холодным весенним утром к нашему серому строю на перекличке вышел толстый лысоватый зверь. Он обвел нас холодным взглядом бесцветных глаз и что-то тихо сказал другому зверю. Тот кивнул и громко произнес: