Лондонские тайны

— У нее было хорошее здоровье, но ведь цветку недолго завянуть. В другой раз поговорим поподробнее.

— Она умерла, Измаил?

— Вы очень любопытны, Вейт-Манор. Повторяю вам, что я пришел переговорить о деле, более важном.

— Но скажите мне одно слово! — просил граф.

— Умерла… — начал Измаил.

Граф вздохнул, как будто бы тяжесть спала с груди его.

— А, может, и нет, — смеясь сказал Измаил, — но все-таки поговорим о деле, милорд. Вот уже более года, как я считаюсь порядочным человеком, и если бы вы не жили монахом, то во всякой гостиной встретились бы со мною, где я известен под именем Эдмонда Маккензи, имевшего несчастие лишиться зрения… Ах, я забыл вам сказать, что я слеп, — и вдруг глаза его сделались мутны и неподвижны.

— Жаль вас, милый Спенсер, жаль, — сказал Вейт-Манор.

— Вы ошибаетесь, не Спенсер, а сэр Маккензи, — весело ответил он и придал глазам прежнюю подвижность. Что касается вашего сострадания, то я не желаю его. Моя болезнь не помешала увидеть в вас ту перемену, которая произошла с последнего нашего свидания.

— Стало быть, вы не слепы?

— Совсем нет. Мне нужна была маска — но все-таки вы очень изменились, милорд.

— Я много страдал! — грустно ответил граф.

— Знаю, и готов держать пари, что Бриан…

— Ах, Спенсер! Ты произнес имя моего палача! Он здесь, он ждет меня!

Спенсер весело пожимал руки.

— А!.. Он здесь!

— Ты знаешь все несчастия моей жизни, Измаил, но не знаешь последнее, которое нанес мне Бриан, — он разорил меня!

— Как разорил?

— Он нечестным образом заставил подписать меня бумагу, вследствие которой он будет наследником еще при моей жизни, — произнес плачевно граф.

Спенсер свободнее вздохнул.

— Только-то?

— Но чего же более? Я разорен.

— Я пришел сюда, чтобы переговорить с вами о Ленчестере. Прежде всего, чтобы не терять напрасно времени, я не требую от вас ни свидетельства, ни акта, а только четыре тысячи фунтов стерлингов наличными — золотом, серебром или билетами.

— Зачем тебе?

— Чтоб поместить Бриана Лен честера в дом сумасшедших.

Граф пожал плечами.

— Поверьте, что это не шутка, — ответил жид. — Велите принести деньги и я все объясню.

Вейт-Манор, желая испытать последнее средство, позвонил. Явился Патерсон, которому было велено принести шкатулку с деньгами.

Глава сорок седьмая

ПЕРЕМЕНА В ВЕЙТ-МАНОРЕ

Оставшись наедине с графом, Спенсер сказал:

— Любого человека, хоть он и находится в полном разуме, можно поместить в дом сумасшедших.

Лицо Вейт-Манора прояснилось:

— Я верю, но это требует больших хлопот.

— Без хлопот сделать ничего нельзя, но хлопоты отстранены, а времени нужно — всего один час.

— Но подумали ли вы об этом?

— Думаю, думал, а теперь хочу действовать, и вот он уже на дороге в Бедлем.

— Он находится сейчас у меня в приемной! — сказал Вейт-Манор, не поняв метафоры.

Улыбка явилась на лице жида.

— Приемная ваша служит станцией в Бедлем, — сказал он. — Я не беру своих слов назад. Ленчестер уже объявлен сумасшедшим.

— Но какие доказательства?

— Вся его прошедшая жизнь и ваши доказательства.

— Но надеешься ли ты на успех?

— Вполне уверен.

Вейт-Манор быстро встал.

— Тогда надо действовать! Требовать его ареста, — радостно вскричал он.

— Успокойтесь, милорд. С вашей стороны исполнено все, что следовало. По вашему приказанию двенадцать полисменов ждут Бриана у вашего крыльца.

— По моему приказанию? — с испугом проговорил лорд.

— Я позволил себе маленькую вольность в таких затруднительных обстоятельствах. Вам уже известно, что я прекрасно повторяю почерк чужой руки. Рука же ваша мне давно знакома. Поэтому я написал свидетельство от вашего имени о безумии Бриана, а во избежание неприятностей, могущих произойти от этого, я поспешил принять меры к его аресту.

— Великолепно! — вскричал граф, схватив с жаром руку Измаила. — Теперь он не уйдет. О, мой спаситель! Я увеличу сумму!

— Благодарю, милорд. Но советую вам идти в приемную и не задерживать Бриана, а то полисменам скучно ждать.

Граф вернулся в приемную. Ленчестер, не дав ему окончить начатой фразы, вскричал:

— У вас Спенсер! Вы видели его!

— Я… Видел ли я его… Но человек, имя которого вы сейчас произносите, повешен.

Ленчестер схватил бумажку со стола и подал ее молча графу.

— Это верно, — в смущении проговорил тот, я видел жида Измаила Спенсера.

— Какие сношения вы имеете, ваша светлость, с таким негодяем?

— Не желаю давать вам отчета в своих действиях! — проговорил граф, желая скрыть смущение под предлогом оскорбленного самолюбия.

— Я считаю необходимым, милорд, повторить вопрос.

— Но я не желаю и не буду отвечать, — возразил граф, — впрочем, я согласен открыть вам истину, потому что не нахожу в ней ничего предосудительного. Я принимаю участие в человеке, который спасся от…

— Замолчите, милорд! Я не верю вашим словам, — прервал Бриан, — вы забыли то изумление на вашем, лице, когда вы прочли записку.

Лорд сжал губы.

— Вы можете обратиться к Спенсеру с этими вопросами, потому что я уверен, что вы его скоро увидите, — вскричал он, увлеченный гневом.

— Ваши слова похожи на угрозу, — сказал Бриан.

— На угрозу? — сказал Вейт-Манор, приняв добродушный вид. — Вы знаете, что мне нечего угрожать, но что вы увидитесь со Спенсером, так я это потому сказал, что он ждет вас на улице.

— Кого он ждет?

— Никого… Он ждет, когда вы уйдете, и тогда он возвратится сюда, потому что я прервал разговор с ним, чтобы поскорее вас отпустить.

— Благодарю за внимание, и прошу вас окончить акт, потому что не желаю заставлять ждать Спенсера.

Граф исполнил желание Бриана, написал условие.

— Брат, — сказал граф с насмешкой, — надеюсь, вы не употребите во зло то преимущество, которое имеете надо мною, и что это будет последнее мщение?

— Это будет зависеть от вас.

— До свидания, милый брат!

Бриан поклонился и вышел из приемной. Граф пошел к окну и быстро открыл его.

Глава сорок восьмая

В БЕДЛЕМ!

Бриан медленно сходил с крыльца. Невдалеке стоял слепец Тиррель, за ним полисмены и карета. Заметив все это с первого взгляда, Ленчестер быстро подошел к Тиррелю и, взяв его за воротник, закричал полисменам:

— Я требую немедленного ареста этого человека!

— Ну, исполняйте вашу обязанность, — обратился Тиррель к полицейскому.

— Погодите, не торопитесь, — сказал тот. — Скажите, Бриан, а почему вы требуете ареста Эдмонда Маккензи?

— Послушаем, что он скажет, — заметил доктор, выглядывавший из кареты.

— Позвольте прежде узнать, по какому праву вы задаете мне этот вопрос? — спросил Бриан.

— Он говорит вполне благоразумно, — вскричал доктор.

— Я полицейский чиновник, — отвечал Бриану констебль.

— А если так, то я должен сказать вам, что человек, называющийся Эдмондом Маккензи, негодяй и принадлежит к шайке воров.

— Вы слышите? — заметил Тиррель.

— Да, он сумасшедший! — сказал доктор.

Полисмены окружили Бриана.

— У вас есть доказательства? — спросил констебль.

— Мне, кажется, ваша обязанность арестовать, — ответил Ленчестер, — а доказательства представляются в суд, а не в полицию.

— Ах, черт возьми! — закричал доктор, — он верно не сумасшедший.

— Во всяком случае, — продолжал Бриан, — этот человек принадлежит суду, он хитростью спасся от казни. Он был повешен.

Смех Тирреля и полицейских прервал Ленчестера.

— Теперь нет сомнения, что он сумасшедший, — вскричал доктор.

— Исполняйте же вашу обязанность, — закричал констебль.

Полисмены бросились было к Бриану, но он отбежал на крыльцо и стал защищаться. Одни полисмены были отброшены им с лестницы, а другие, озадаченные его решительным видом, не торопились подходить. Тиррель их ободрял, а доктор, следивший за всем, только удивлялся: