Порт-Артур. Том 1

– Но противник сможет высадить десант где-нибудь между перешейком и Артуром, – усомнился Белый.

– Десант на территории врага – операция очень трудная, особенно при наличии пусть временно ослабленной, но все же боеспособной эскадры в Артуре. Ручаюсь, что японцы не рискнут на него, а если рискнут, то потерпят жестокое поражение, – горячо говорил Макаров.

– Едва ли в этом удастся убедить генерала Стесселя, – покачал головой Кондратенко.

– Сегодня же об этом напишу наместнику и, если Стессель заупрямится, буду просить о передаче мне командования всеми вооруженными силами на Квантунь, – продолжал развивать свою мысль Макаров.

Оба генерала слушали его с некоторым недоверием: им казалось странным, что моряк станет во главе стрелковых полков полевых батарей.

– Поскольку весь Квантуй нам нужен прежде всего как база для флота, то вполне естественно и поручить его оборону командующему флотом, – продолжал Макаров.

– Вашему превосходительству нужен будет надежный, знающий начальник штаба из сухопутных генералов, – осторожно заметил Кондратенко.

– Надежнее вас, Роман Исидорович, я никого не знаю, а Василий Федорович будет прекрасным начальником артиллерии обороны, – дружески улыбнулся Макаров.

– Весьма польщен столь высокий оценкой, но ведь в Артуре есть много генералов старше меня, – возразил Кондратенко.

– Кто? Фок-стар, зол и, простите, ненадежен. После Берлинского конгресса, когда немцы предали нас [97], я отношусь с недоверием к немецкому правительству. Стессель по своей – как бы помягче сказать – нервности, что ли, не годен к занятию командных должностей. Никитина я не видел трезвым. Рознатовский разваливается от прогрессивного паралича. А больше никого нет, – перечислял адмирал.

– Пришлют кого-нибудь из Мукдена, – возразил Белый.

– А я ни на какое другое лицо не соглашусь. Ведь командующий может сам выбирать себе начальника штаба. Так я сделал во флоте, так поступлю и в случае моего назначения начальником обороны, – уже совсем тепло проговорил Макаров, похлопывая по плечу Кондратенко.

– Ваши высказывания, Степан Осипович, совпадают с самыми затаенными искренними моими желаниями. Видеть вас во главе обороны Квантуна, – да ничего лучшего я себе не представляю и сочту за особую для себя честь состоять начальнику вашего штаба, – ответил Кондратенко, пожимая руку адмирала.

– Готов всеми своими знаниями и энергией помочь вам в руководстве артиллерией, – прочувствованно говорил Белый, в волнении покручивая свой длинный казацкий ус.

– Но, господа, до поры до времени прошу наш разговор не разглашать, – предупредил адмирал, оглядываясь на стоящих поодаль адъютантов и Дукельского.

Генералы поспешили заверить Макарова в соблюдении молчания.

День уже склонялся к вечеру, когда усталый, запыленный, но довольный Макаров вернулся на «Петропавловск». Тут его встретил Молас и почтительно доложил, что морской министр адмирал Авелан и начальник главного морского штаба адмирал Рожественский [98] не находят возможным выделить нужные средства для издания «Рассуждения о морокой тактике». Макаров сразу помрачнел, а затем резко приказал:

– Немедленно составьте телеграмму наместнику и в Петербург с требованием моей отставки. Так и напишите: отказ в напечатании моей книги считаю выражением личного недоверия ко мне и прошу о назначении нового командующего флотом взамен меня… Пусть кто хочет командует при таких условиях.

Молас попытался успокоить взволнованного адмирала, но тот не хотел и слушать. Начальнику штаба пришлось отступить.

Затем Молас доложил о результатах расследования обстоятельств столкновения «Пересвета» и «Севастополя».

– Обоим командирам объявить строгий выговор. Чернышева завтра же, по несоответствию, списать в экипаж. Бойсмана пока оставить, известите об этом наместника, – решил Макаров.

– Может быть, сначала испросить согласия его высокопревосходительства на смещение Чернышева?

– Незачем. На место Чернышева сегодняшним же приказом назначить командиром «Севастополя» Эссена, а Иванова – четырнадцатого – на «Новик», – рубил адмирал.

Молас едва успевал записывать за ним.

– Вы приказали, ваше превосходительство, «Пересвету» и «Победе» передать на батарею Электрического Утеса по пятьдесят фугасных десятидюймовых снарядов, – напомнил Дукельский.

– Напишите, необходимое предписание, Михаил Павлович, – уже спокойнее произнес Макаров.

Отдав еще несколько мелких распоряжений, адмирал удалился в свою каюту.

– Какая муха укусила Степана Осиповича? – спросил Дукельский у Моласа, когда они остались вдвоем.

Начальник штаба показал лейтенанту телеграмму из Петербурга…

– Вдруг в морском ведомстве примут отставку адмирала? Что тогда будет с нами? Опять получим кого-нибудь вроде Старка или Алексеева, – забеспокоился Дукельский.

– Наивный вы юноша, Георгий Владимирович. Да а Петербурге Макаров для министерства в десять раз страшнее, чем здесь, – улыбнулся Молас.

– Это почему?

– Хотя бы потому, что он своими опытами установил недостаточную устойчивость броненосцев типа «Ослябя», «Бородино», «Александр Третий». При незначительной пробоине с одного борта они легко могут перевернуться вверх килем. Следовательно, в бою они почти неминуемо погибнут, – неторопливо объяснил адмирал.

– Но ведь это прямо преступление со стороны нашего адмиралтейства!

– Вполне понятно, что там страшно боятся подобных разоблачений. Но из Артура разоблачать адмиралтейство Макарову куда труднее, чем из Кронштадта.

– Короче, вы считаете, что адмирала, как опасного человека, и сплавили сюда, в Артур?

– Зачем ставить точки на «и»? Он сам в тысяча восемьсот девяносто пятом году подал докладную записку о возможности военных действий нашего флота на Тихом океане. Этим и воспользовались: коль ты такой знаток Дальнего Востока, то тебе и карты в руки – иди командуй!

– Вы уверены в отклонении Петербургом просьбы Макарова об отставке? – все еще недоверчиво переспросил Дукельский.

– Вполне. Отказ напечатать его книгу – лишь способ потрепать нервы Степану Осиповичу и хоть таким способом отомстить ему за все причиненные им морскому ведомству неприятности, – спокойно продолжал Молас. –

Что полностью и оправдалось в Цусимском бою. В Питере пойдут на все, лишь бы удержать Макарова подальше от Главного адмиралтейства.

– Боюсь, что и Алексеев не совсем будет доволен произведенными Макаровым перемещениями командиров, – проговорил Дукельский.

– Вы правы. Наместник станет, конечно, на дыбы, но, согласно точному смыслу морского устава, Макаров целиком прав, а свои права он отстоять сумеет от любых посягательств. Зашифруйте-ка, Георгий Владимирович, эти телеграммы наместнику и в Питер, – закончил разговор Мол а с.

– Есть, ваше превосходительство, – вытянулся адъютант и вышел из каюты с бумагами.

Между тем Макаров, нервно разгуливая по своей просторной адмиральской каюте, обдумывал план дальнейших своих шагов в отношении наместника и Петербурга для достижения полной независимости в ведении военных действий.

– Стать во главе всей сухопутной и морской обороны Квантуна с непосредственным подчинением главнокомандующему Маньчжурской армии. Пусть я моряк, но ведь в Севастополе во главе обороны тоже стояли Нахимов, Корнилов, Истомин [99]. Только тогда у меня будут полностью развязаны руки, – резюмировал вслух свои мысли Макаров.