Центурион Траяна

– Я – Гай Осторий Приск, военный трибун, убитый по твоему доносу, – сказал с улыбкой. – Жду тебя на берегах Стикса, Авл… Скоро…

Бывший доносчик проснулся весь в поту.

– Плохой сон? – спросил Монтан.

Судя по всему, он давно проснулся и успел уже раздобыть кипятка для завтрака.

– Ну да, плохой… – подтвердил Авл.

– Здесь такое место – для вещих снов. Мне приснилось, что меня убивают.

Через час после рассвета Бицилис поднял свой караван, и к полудню они наконец достигли нужного места.

– Вот здесь! – указал Бицилис на горную речку, не слишком бурную, зато глубоко прорезавшую горный склон. – Воду отвести в сторону. Дно обнажить.

– Зачем? – Авл провел по мокрым камням ладонями, пытаясь оценить, насколько податлива порода.

– Дно обнажить, – повторил Бицилис без всяких объяснений.

– Выполним! – не стал спорить Монтан.

И, прихватив ящик с инструментами, тут же полез в реку измерять глубину. Его чуть не снесло потоком. Он выбрался на берег и велел привязать себя к ближайшему стволу ели ремнем. После чего опять ринулся в воду. Вода была неглубока, в лучшем случае, доходила Монтану до груди. Сделав замеры, фабр тут же принялся на плоском камне зубилом размечать чертеж плотины. [148]

Римлянам (грек Адонис давно считал себя таковым) отвели маленький деревянный домишко, прилепившийся к одному из каменных уступов. Пленных же держали в клетках, которые, правда, накрывали на ночь кожами, чтобы защитить от дождя.

– Они что, скот? – спросил Монтан, глядя, как загоняют в клетки уставших после долгой дороги людей.

– Парням повезло, что их не принесли в жертву здешнему Арею, оставили в живых, – отозвался Адонис.

– Чем быстрее построим плотину, тем быстрее покинем эти треклятые горы, – пресек все споры Авл.

Начинало смеркаться, Монтан установил по краям чертежа четыре факела. После чего достал восковые таблички и стал делать подсчеты потребного для работы материала – дерева и камня.

Авл развел костер и принялся готовить кашу. Смотрел на огонь и хмурился. Близость от Сармизегетузы (а он был уверен, что они находятся где-то недалеко от столицы) внушала ему лишь тревогу.

Адонис же прикидывал, что можно купить на обещанные денарии.

Построить плотину было нетрудно и недолго, хотя на работы ушло несколько дней. С каждым днем солнце припекало все больше. Зима то и дело возвращалась, начинал идти снег, но тут же быстро таял. С каждым днем Бицилис все больше и больше нервничал. Когда плотина была готова, и горная речка потекла по новому руслу, обрушиваясь вниз со скалы водопадом, Бицилис потребовал углубить обнажившееся дно, да так, чтобы образовалась настоящая пещера. Странный приказ почему-то не удивил ни Монтана, ни Авла. Чего-то подобного римляне ожидали в душе.

– Какую пещеру? – попытался уточнить Авл. – Каких размеров?

Бицилис обозначил руками нечто, буркнул:

– Как дом.

Более ничего не добавил, повернулся и полез в гору.

– Чей дом? – крикнул ему вслед Монтан. – Твой?

Бицилис не ответил.

Пленные, которым была обещана свобода по окончании работ, не дожидаясь приказа, полезли выбивать ямину во влажном речном ложе. Монтан что-то наскоро прикинул на своих табличках, и они вместе с Авлом отправились отмечать место, где надо рубить породу. Как раз в этот момент Авл увидел в зеленом ельнике двух мальчишек лет восьми. Они с любопытством смотрели на странных людей, что пытались переделать реку. Видимо, где-то рядом находился еще один домик на террасе, и подростки прибежали поглядеть, что это делает столько народу на склоне горы.

– Уходите, или вас убьют! – крикнул им Монтан на местном наречии.

Те переглянулись, явно не поверили.

– Уходите. Реку наполнят кровью, – добавил Монтан. – Если не хватит нашей, добавят вашу…

Мальчишки засмеялись.

В этот момент появился Бицилис. Увидев пацанят, он схватил палку и кинулся на них с таким видом, будто в самом деле собирался прикончить на месте. Те, визжа, понеслись вверх по склону.

– Ты здорово их пугнул, – хмыкнул Авл.

Монтан не ответил, лишь помрачнел больше прежнего и вернулся к расчетам.

«Мы строим сокровищницу, – в этом Авл уже не сомневался, – а когда построим…»

Он не стал продолжать мысль – и так все было ясно.

На следующий день прибыл первый караван – два десятка вьючных лошадей и мулов, на каждой по два кожаных мешка. Авл подумал, что лошади не слишком заморены, значит, пришли не издалека, быть может, из того самого города, мимо которого Авл и его спутники проходили недавно.

Привезенные мешки уложили в углублении горы, закидали нарубленным лапником, затем порожних лошадей увели. Бицилис оглядел сложенные мешки, потом подошел к яме, вырытой в ложе реки, и сказал:

– Еще больше.

К вечеру прибыл новый караван. Когда с лошадки сгружали один из мешков, он лопнул, и на голую землю, еще не начавшую зеленеть после зимы, посыпалось золото – браслеты, монеты, кубки.

«Очень большая сокровищница», – уточнил Авл и ощутил такую пустоту внутри живота, что ему сделалось дурно.

На другой день вьючных лошадей опять приводили и уводили по горной тропе. Авл сосчитал, что караван появлялся четыре раза. Груда мешков с золотом все росла.

Бицилис торопил. Когда один из пленников упал и стал причитать, уверяя, что не может работать, двое охранников оттащили его в сторону. Взмах фалькса, и обезглавленное тело застыло возле зеленой елочки, обрызгав темную хвою алым.

– Ты! – рявкнул Бицилис, указывая на Авла. – Ты и ты! – Это уже относилось к Адонису и Монтану. – Рубить камни.

В этот день римляне-фабры вгрызались в камень до самой темноты вместе с остальными пленными. Авл всаживал кирку в ложе реки с яростным ожесточением. Каменная крошка летела в разные стороны. Брызгали искры. В прорубленные углубления загоняли деревянные клинья и поливали водой. Отвалив один слой камня, принимались за следующий.

– Мы отжили, – повторял и повторял Авл.

– Что ты бормочешь? – спросил Монтан.

– Нам отсюда одна дорога – в Аид, – огрызнулся Авл.

Шутка насчет убийства любопытных парнишек больше не казалась шуткой. Тот, кто видел груды золота, не сможет уйти отсюда живым. Монтан это тоже понял. И Адонис понял.

– Ты готов умереть зарывая варварское золото? – спросил Авл.

Монтан не ответил.

– Ты готов умереть зарывая чужое золото?

Монтан мочал, лишь раз за разом всаживал в породу кирку.

– Варвары чуют, что припекает, вот и прячут сокровища. Надо бежать! Бежать, слышишь?! Да слышишь ты или нет? – Авл пихнул фабра в бок.

– Куда бежать? – огрызнулся Монтан.

– Думаю, что на запад. Дорогу на восток из этих гор мы не знаем. А вот если уйдем на запад и встретим армию Траяна…

– План хорош. Только как нам смыться?

– Ночью. В темноте.

На ночь их запирали в домике и не выпускали наружу. Но боковая стена деревянного строения, во-первых, давно уже не примыкала к скале – дом накренился на бок после очередной морозной зимы, во-вторых, стена прогнила снизу, проделать в ней дыру и вылезти наружу было делом нехитрым. Кирки у римлян отбирали, зато имелся ящик с инструментами Монтана, и среди них – зубило и нож. Так что ночью в смутном свете звезд они без труда расковыряли кусок стены. Клетки пленников из Малой Скифии даки обычно проверяли каждый вечер, а в домике троих проектировщиков плотины только припирали снаружи деревянную дверь.

Однако, даже придумав, как вырваться из дома, Авл еще не знал, как осуществить побег, – путешествовать в горах, не имея оружия и запаса еды, было делом немыслимым. Уж лучше сразу подставить шею под удар остро отточенного фалькса. Сэкономить что-то из рациона не удавалось – даки кормили пленников не слишком щедро, а работа отнимала столько сил, что каждый мог бы съесть в два раза больше положенного и все равно остаться голодным. И все же Адонис исхитрился обманом по второму разу получить порцию козьего сыра, каши и сухарей. Кашу они съели – а сыр и сухари спрятали под лапником, на котором спали. Теперь оставалось ждать подходящего часа и – не слишком задерживаться.