Когда умирают боги

Вскоре Себастьян вышел на пересечение с другим туннелем, уходившим резко вправо. Этот туннель был повыше и пошире, и в первую секунду Себастьян решил свернуть в него.

Он давным-давно перестал ориентироваться, но, замерев на распутье, почувствовал, что воздух в широком туннеле неподвижен и мертв, тогда как откуда-то снизу, с другой стороны, тянуло сквозняком.

Он свернул налево.

Он перестал опираться о стены и намеренно зашагал по самому центру, где протекал ленивый ручеек. Вода должна была скрыть его следы и направление движения.

Идти вброд даже по мелкому ручью стало тяжелее, тем более что с каждой минутой вода прибывала. Да он и не осмеливался чересчур ускорять шаг: малейший звук мог выдать, в какую сторону он пошел. Так он преодолел следующие двести-триста футов. Потом огни за его спиной заметались, а шум преследования затих.

Себастьян сразу остановился и замер. Он так тяжело дышал, что даже удивился, как это Портланд со своими головорезами его не услышал.

– Сукин сын! – выругался Портланд. – Куда он направился?

Себастьян дышал ртом, стараясь не реагировать на зловоние. Мимо проплыла раздувшаяся дохлая собака. Оглядевшись вокруг, стоя в сыром и тесном канале, он ощутил, что за ним следят сотни глаз, поблескивают, как бусинки в темноте. Крысы, понял Себастьян, десятки, сотни крыс. – Нам придется разделиться по двое. Бледлоу, ты и Хэнк идите вперед. Рори, пойдешь со мной.

Снова послышались шаги по воде. Себастьян осторожно продолжил путь, но ему приходилось двигаться тише, чем раньше, чтобы двое преследователей, убедившись, что он в этом канале, не позвали своих товарищей. Туннель, по которому он брел, уходил под углом вниз, становясь просторнее по мере того, как он приближался к реке. Теперь идти стало легче – больше не нужно было пригибать голову. Но вода прибывала все сильнее, сначала достигла края ботфортов, а потом заплескалась на высоте бедер.

Впереди раздавался шум стремительно бегущей воды. Потянуло холодным сквозняком, который принес с собой другие ароматы: к кислому зловонию серы и разложения примешался соленый запах реки. Свернув за угол, Себастьян увидел, что впереди него туннель переходил в другой, побольше. Он был шире и ровнее, чем труба, по которой он шел, но и выглядел старше – вероятно, его соорудили еще во времена Средневековья. Построили его из камня, а не из кирпича, в самом центре находился глубокий сток, через который несся широкий поток воды, причем так быстро, что в воздухе завис туман.

На пересечении двух туннелей образовался бассейн, довольно широкий, так что вода в нем находилась только в центре, окруженная со всех сторон плоскими берегами вязкого ила. Обнаружив неглубокую амбразуру в кирпичной стене, Себастьян скрылся в ней, достал из-за голенища кинжал и принялся ждать, когда с его укрытием поравняются двое преследователей.

Ждать пришлось недолго. Первым прошел господин с римским носом, которого Себастьян видел в Смитфилде. Портланд называл его Бледлоу. На вытянутой руке перед собой он нес фонарь, который так сильно раскачивался, что свет пьяно прыгал по скругленным стенам и потолку. Себастьян затаил дыхание и позволил ему пройти.

Девлин сжимал в ладони гладкую твердую рукоять кинжала, чувствуя, как сквозь мокрую от пота одежду просачивается холод сырого подземелья. Себастьян ждал второго – темноволосого, морщинистого громилу со Стрэнда – и дождался. Тот миновал амбразуру, неловко скользя по неровным кирпичам, и даже не услышал, как Себастьян вышел из укрытия.

Напав на второго преследователя со спины, Девлин зажал ему рот левой рукой и одним уверенным быстрым движением перерезал горло.

Громила умер мгновенно. Себастьян тихо опустил его тело на грязные кирпичи. Но что-то звякнуло у него в кармане, и тогда первый – Бледлоу – оглянулся.

– О господи, – завопил он и, размахивая фонарем, как оружием, кинулся в атаку.

Себастьян отступил в сторону, уходя от удара, но поскользнулся, упал на одно колено и выронил кинжал. Развернувшись, Бледлоу вновь атаковал, по-прежнему сжимая фонарь. Тогда Себастьян сгруппировался и опрокинулся на спину прямо под ноги противнику. Тот по инерции полетел дальше, а Себастьян поддал ему снизу плечом, так что Бледлоу угодил в широкую полосу ила.

Фонарь описал в воздухе дугу, плюхнулся в воду и погас. Туннель погрузился почти в полную темноту. Себастьян услышал глубокое подземное урчание. Густой ил вздыбился, засасывая Бледлоу.

– На помощь! – Несчастный замолотил руками, погружаясь все глубже в чавкающую грязь. – Ради Бога, помогите!

Себастьян в смятении не знал, что делать. Не подумав, он даже сделал шаг в коварную, вязкую грязь. Но до утопающего было слишком далеко. Даже если бы Себастьян растянулся на колышащемся иле, то все равно не смог бы достать рукой до обреченного. Нога его потеряла твердую опору, и он тут же отскочил обратно.

Из глубины туннеля донеслось эхо криков, показался мигающий свет фонаря. Портланд.

– Перестань барахтаться и постарайся не делать никаких движений, – сказал Себастьян, хотя понимал, что Бледлоу, обезумев от страха, уже ничего не слышит.

Его засосало по шею, он не переставая кричал, его вопли сопровождались частым чавкающим бульканьем.

Себастьян бросился бежать по кирпичному туннелю.

ГЛАВА 62

Приближался вечер, сквозь решетки проходило все меньше света. Совсем скоро наступит ночь. А с наступлением ночи начнется прилив.

Достигнув главного туннеля, Себастьян повернул налево и начал удаляться от реки. Вода здесь бежала стремительнее, и ее было больше, поэтому поток вполне мог унести с собой крупного мужчину. Себастьян держался узкой тропки, проложенной над стоком. Но тропа эта была коварной, камень крошился под ногами, вынуждая замедлять шаг. Прошло совсем немного времени, и Себастьян увидел свет за спиной, услышал громкий злобный голос Портланда:

– Оставьте его! Ему уже ничем не помочь. Он мертв.

Себастьян шел дальше.

Он набрел на широкий колодец, ведущий на улицу, с крепкой железной лестницей, надежно прикрепленной к сырой каменной стене. Рискнув, Себастьян вскарабкался наверх, но решетка, закрывавшая вход, не поддалась. Сознавая, что теряет драгоценные секунды, он спрыгнул вниз и продолжил путь.

Примерно через четверть мили он дошел до места, где боковой туннель входил в главное подземелье, расположенное ниже. Вода нанесла целую гору мусора и грязи, образовав что-то вроде дамбы. Водный поток переливался через верхушку дамбы в виде водопада. Но когда Себастьян вскарабкался наверх, то обнаружил за обломками и мусором широкую водную гладь. От одного края канала до другого простиралось подземное озеро, поглотив тропинки с обеих сторон.

– Вот черт.

Свет быстро угасал, дамба кишмя кишела крысами, которые с визгом разбегались в стороны по отбросам. Наклонившись, чтобы подобрать тяжелую палку, Себастьян увидел бледное тельце новорожденного младенца среди трупов кошек и собак, сломанные стулья и грязные тряпки – все в одной куче. Зловоние стояло невыносимое.

Осторожно ступая в темноте, Себастьян погрузился в холодную мутную воду по другую сторону дамбы. Галстук на нем больше не был белым, но он все равно сорвал его и застегнул на все пуговицы темный сюртук, чтобы спрятать шелковый жилет, который мог выдать его своим блеском. Зачерпнув в ладонь грязи, он вымазал себе лицо и настроился ждать, держа наготове палку.

Свет от фонаря становился все ярче. Девлин услышал, как кто-то сказал сдавленным от омерзения голосом:

– О господи, крысы. Вы только взгляните, чем они питаются.

– Слушай, – отрезал Портланд, – отдай мне фонарь.

Теперь Себастьян разглядел, как Портланд карабкался по горам мусора и свет его жестяного искореженного фонаря скакал по сводчатому потолку канала. Министр потерял где-то шапку, разорвал в нескольких местах и заляпал грязью свой некогда приличный камзол. Из неровной царапины на щеке сочилась кровь. На верхушке дамбы Портланд остановился.