Когда умирают боги

Джарвис поспешно шагнул вперед, и в ту же секунду откуда-то из-за занавески вынырнул доктор.

– На сегодня достаточно вопросов, лорд Девлин. Надеюсь, вы нас простите?

Прошла целая секунда напряженного молчания, прежде чем виконт коротко поклонился и направился к двери.

– Вы, конечно, собираетесь выяснить возможную причастность маркиза к этому делу? – вполголоса поинтересовался Джарвис, провожая Девлина.

Лицо виконта оставалось невозмутимым.

– Должен сказать, я уже думал об этом, – ответил он и добавил: – А пока велите камердинеру принца проверить карманы камзола, который был на регенте вчера вечером. Если найдется записка, это могло бы помочь.

– Разумеется, – пообещал Джарвис.

Остановившись на пороге библиотеки перед спальней регента, служившей приемной, виконт огляделся. Он прекрасно понимал, что никакой записки найдено не будет. Об этом ему сказала напряженная улыбка на губах Джарвиса.

– Еще одно: когда принц придет в себя, не могли бы вы спросить у него, кто именно вручил ему записку от маркизы?

– Если доктор Хеберден сочтет безопасным снова затронуть этот предмет разговора, то конечно, спрошу. Вы, безусловно, понимаете, для нас важнее всего пощадить деликатные чувства принца.

– Важнее, чем выяснить правду о том, кто убил леди Англесси?

Джарвис выдержал тяжелый взгляд юноши.

– Даже на секунду не сомневайтесь в этом.

Покинув покои принца, Себастьян замешкался в чересчур натопленном коридоре, рассеянно теребя пальцами ожерелье в кармане. Кое-что из сказанного принцем было, скорее всего, правдой. Хитрость заключалась в том, чтобы теперь отделить реальность от шелухи фантазий и чистых домыслов.

Он собирался повернуть к конюшням, когда кто-то нервно кашлянул и сказал:

– Милорд.

Себастьян огляделся и увидел бледного юношу с темными кустистыми бровями и впалыми щеками, который топтался в нерешительности, явно поджидая его. Себастьян узнал в нем одного из секретарей Джарвиса.

– Да?

Юноша поклонился.

– Из Лондона прибыл хирург, милорд. Его сразу провели в Желтый кабинет, как вы просили.

ГЛАВА 8

Себастьян нашел Пола Гибсона возле дивана в Желтом кабинете, тот сидел на полу, неловко отставив в сторону деревянную ногу.

– А, вот и ты, Себастьян, мальчик мой, – сказал он, расплываясь в улыбке, когда поднял взгляд на вошедшего.

Они были старыми друзьями, Себастьян и этот темноволосый ирландец с веселыми зелеными глазами и плутовской ямочкой на щеке. Их дружба зародилась в крови и грязи и была проверена страданиями, лишениями и угрозой смерти. Когда-то Гибсон служил хирургом в британской армии, и его непреклонная решимость помогать страждущим часто приводила его на опасный путь. Даже когда французское пушечное ядро оторвало ему голень левой ноги, Гибсон остался в строю. Но два года назад из-за скверного здоровья и, как следствие, пристрастия к сладостному забытью, которое дарит опий, он был вынужден покинуть армию и обосноваться в городе, где отдавал большую часть времени исследованиям и студентам-медикам, а также помогал властям, когда требовалось мнение эксперта в криминальных делах.

– Ты быстро приехал, – сказал Себастьян.

– Мертвые тела не долго делятся своими секретами, – ответил Гибсон, вновь возвращаясь к тому, что осталось от юной красивой жены лорда Англесси, Гиневры. – А у этого тела есть в запасе кое-какие интересные истории.

Он успел повернуть труп лицом вниз. При ярком свете дня теперь было видно, что кожа на затылке стала зеленовато-красной. Комнату пропитал слабый запах гниющей плоти, хотя тяжелые шторы были раздвинуты и высокие окна распахнуты настежь, чтобы впустить свежий воздух и солнечный свет, от которых принца-регента наверняка хватил бы апоплексический удар.

Себастьян подошел к открытому окну и взглянул на чаек, которые с криком кружили над Стрэндом в ярко-голубом небе.

– По-твоему, когда она умерла?

– Трудно определить точно, но, думаю, это произошло вчера, скорее днем, чем утром.

Себастьян резко обернулся.

– Но не вечером?

– Нет. В этом сомневаться не приходится.

– Ты понимаешь, что это означает? Слуги заходили в эту комнату, чтобы развести огонь перед вечерним представлением. Тело никак не могло пролежать здесь столько времени незамеченным. Должно быть, ее убили в другом месте, а потом перенесли сюда, незадолго до того, как прийти принцу.

Гибсон присел на здоровую ногу и нахмурился.

– Ты думаешь, все специально подстроено так, чтобы подозрение пало на принца?

– Похоже на то, не так ли?

Себастьян прошелся по комнате в поисках чего-нибудь, что мог пропустить в прошлый раз. Стены кабинета были обиты тканью, расписанной узором в виде светло-зеленой листвы на желтом фоне, и были украшены высокими арками с изображениями золоченых фигурок китаянок в полный рост. Восточные мотивы проявлялись во всем: столы и стулья из светлой древесины своей резьбой напоминали бамбук, а большой сундук, который стоял между двумя арками, украшали нарисованные драконы.

– Принц утверждает, якобы он получил записку от леди Гиневры, – сказал Себастьян, рассматривая одну из позолоченных женщин. – В записке она просила его о свидании в этом кабинете. Только как она могла послать ему записку, если уже была мертва?

– Она могла написать ее раньше.

– Да, наверное. К сожалению, его королевское высочество точно не помнит, каким образом записка попала к нему в руки.

– Видать, снова был навеселе?

– Судя по всему, да.

Себастьян подошел к высоким окнам и проверил запоры. Они оказались не сломаны. Впрочем, если у кого-то был свободный доступ в Павильон, он легко мог открыть одно из окон изнутри. «Интересно, сколько людей вчера посетило музыкальный вечер?» – подумал виконт. Присутствие французского высокородного семейства, изгнанного с родины, привлекло даже тех, кто обычно избегал подобных мероприятий; дворцовые залы были набиты битком.

Прищурившись от яркого солнца, Себастьян уставился вдаль, на парк. Нужно было обладать немалой дерзостью и хладнокровием, чтобы перенести мертвое тело по открытым лужайкам в Павильон посреди музыкального вечера, устроенного принцем. Если только…

Если только, разумеется, тело не перенесли в Желтый кабинет из других покоев Павильона.

– Судя по характеру трупных пятен, – задумчиво произнес Гибсон, – тело явно пролежало на спине несколько часов, прежде чем в него воткнули кинжал.

– Что? – удивленно воскликнул Себастьян и обернулся. Он сразу обратил внимание на отсутствие в комнате крови и сделал простой вывод, что убийство произошло в другом месте. Но ему даже в голову не пришло, что Гиневра Англесси уже была мертва, когда ее закололи. – Но если она умерла не от кинжала, тогда от чего?

– Пока сказать невозможно. Без надлежащего вскрытия. – Гибсон поднял глаза. – Есть шанс его сделать?

Себастьян иронично фыркнул.

– Не жди, что местный судья поручит тебе это дело. Он уже успел объявить, что дама покончила жизнь самоубийством.

– Как же, скажи на милость, он пришел к такому выводу?

– Лекари регента с ним согласились.

Гибсон помолчал немного, затем сказал:

– Понятно. Все, что угодно, лишь бы не бросить тень подозрения на принца. Как ты думаешь, ее мужа нельзя будет уговорить, чтобы он распорядился насчет аутопсии?

– Полагаю, это зависит от того, имеет ли маркиз Англесси отношение к убийству или нет.

Гибсон прикрыл тело белой простыней.

– Да, муж в таких случаях всегда первый на подозрении. Что тебе о нем известно?

– Об Англесси? Он считается вполне благоразумным человеком – содержит поместья в отличном порядке и делит время между ними и палатой лордов. Или, по крайней мере, – добавил Себастьян, – он считался благоразумным до своего последнего брака.

Пол Гибсон удивленно взглянул на виконта.

– Что, она была настолько неподходящей партией?