Мексиканские ночи

— Совершенно не хочется. А что?

— Мне надо тебе кое-что сказать.

— Прекрасно, друг мой, мне тоже.

— В таком случае, приготовим грог, будем курить и болтать.

— Не возражаю.

Молодые люди сели и закурили сигары.

— Какой прекрасный день! — сказал граф.

— Еще бы! Другим он и не мог быть в таком обществе. И молодые люди, будто сговорившись, разом вздохнули.

— Хочешь быть откровенным? — решительно спросил граф.

— С тобой всегда, и ты это знаешь, — ответил Доминик.

— Ну, так слушай. Ты, вероятно, догадываешься, зачем я приехал в Мексику.

— Насколько я помню, ты говорил, что намерен жениться на твоей родственнице, донье Долорес де ля Крус.

— Совершенно верно! Но ты не знаешь, при каких обстоятельствах мы были помолвлены. Я хотел бы отказаться от этого брака, но не могу.

— Неужели это правда? — вскричал Доминик.

— Сейчас я тебе все объясню. Нас помолвили еще в колыбели родители. Я узнал об этом уже, когда стал взрослым и пришло время выполнить обещание родителей.

Сама мысль жениться на незнакомой девушке, которую я никогда не видел, внушала мне отвращение. Но пришлось смириться. С чувством глубокого сожаления расстался я со своей счастливой беспечной жизнью в Париже, среди друзей, и отправился в Мексику. Дон Андрес де ля Крус принял меня с распростертыми объятиями и представил дочери, моей невесте. Донья Долорес отнеслась ко мне более чем холодно; ее, вероятно, тоже пугал брак с незнакомым человеком. Отец даже не сказал ей о нашей помолвке, что я узнал уже позднее. Ее холодность меня радовала, в глубине души я надеялся, что брак наш расстроится. И это, несмотря на то, что донья Долорес очень хороша собой.

— О, да! — прошептал Доминик.

— Мало того, у нее прекрасный характер, светлый ум, прелесть и очарование женщины.

— Все, что ты говоришь, сущая правда, — ответил Доминик.

— И все же, я не могу ее полюбить. Это выше моих сил, а между тем долг обязывает меня заключить этот союз, тем более теперь, когда донья Долорес осталась без отца, незащищенная от своего мстительного и злобного брата. В общем, я жених. И обязан выполнить свой долг. Такова была последняя воля ее отца. Но я люблю…

— Кого? — спросил Доминик, дрогнувшим голосом.

— Донью Кармен!

— Благодарение Богу! — воскликнул Доминик.

— Что это значит, Доминик?

— Я тоже люблю, — ответил молодой человек, — люблю донью Долорес, и ты мне подал надежду. — Граф пожал Доминику руку, и они обнялись.

— Будем надеяться, — сказал граф, тихонько высвобождаясь из объятий друга.