Око за око

Сказав Ефимову, что купил себе жилье, Ярослав пригласил друга посмотреть новый дом. Евсеев по первому же Димкиному взгляду понял, что домик ему пришелся по душе.

— И как тебе? — поинтересовался Ярослав, когда почти все было осмотрено.

— Да я бы и сам не против в таком жить, — восхищенно воскликнул Дмитрий.

— Да? — притворился удивленным Евсеев. — Ну раз нравится, так живи.

— Ты что, шутишь? — не понял его Дмитрий.

— Нисколько.

— А вдруг ты жениться надумаешь? Так и будем втроем жить?

— А зачем втроем, живи один.

— А ты-то почему тут жить не хочешь?

— Не знаю почему, но мне что-то не по душе здесь, а продавать дом у меня что-то нет желания.

— Так тебе же все равно нужно будет где-то жить, — попытался возразить Дмитрий.

— Да ты не переживай, — успокоил его Ярыш, — мне проще, я себе новый куплю. Да и вдруг еще не останусь в Угличе, вот тогда мороки с ним будет.

Димка попытался еще что-то возразить, но Евсеев не позволил:

— Живи тут, Димка, я ведь вижу, что тебе здесь нравится, а если откажешься, обижусь.

— Ладно, но если что, ты сюда вернешься, — поставил условие Димка, — договорились?

— Договорились, — хлопая Дмитрия по руке, ответил Ярослав, твердо уверенный в том, что это «если что» никогда не произойдет.

Следующие дни Димка занимался обустройством нового жилища, а потом они вместе отпраздновали новоселье. Давненько так не веселились Димка и Ярыш, то ли потому, что не случалось с ними ничего такого, что вызвало бы столь бурную радость обоих, то ли просто они слишком хорошо понимали друг друга.

Конечно, за время отсутствия Ярыша Ефимов успел завести новых друзей и приятелей, потому Димка немало обрадовался предложению Ярослава. Единственное, что смущало Дмитрия, было то, что его друг до сих пор не хотел раскрывать своего имени.

Прекрасно зная, что сильно изменившегося Ярыша, которого давно считали если не погибшим, то уж без вести пропавшим точно, никто не узнает, Димка почему-то беспокоился. Однако потому, что только благодаря Ярославу и произошло это радостное событие, Дмитрий не стал ничего говорить другу.

Весело было не только в новом жилище Дмитрия, казалось, вместе с обоими друзьями гулял весь Углич. Попросив не раскрывать, кто же он на самом деле, Ярослав настоял на том, чтобы Дмитрий пригласил на новоселье всех своих приятелей, вполне возможно, некоторых из которых Евсеев даже знал.

Из прежних знакомых Ярослава на праздновании так никого и не оказалось, и все приятели Дмитрия показались Евсееву приятными людьми. Ярыш, которому по разным причинам с какими только людьми не приходилось иметь дело, быстро со всеми нашел общий язык. К тому же, несмотря на долгое отсутствие в Угличе, зная многое и многих в городе, Ярослав ни на миг не ощутил ту неловкость, которую испытывает почти каждый человек, оказавшись среди незнакомых людей.

Вскоре, когда разгоряченные души приятелей стали рваться на волю, решено было потешиться за пределами нового жилища Дмитрия. Дружной гурьбой, загородив всю дорогу и так горланя песни, что проснулись и закатились истошным лаем все собаки Углича, приятели направились к Волге.

Однако едва успела эта орущая толпа повернуть на соседнюю улицу, как им на встречу из-за угла вылетели два всадника, и, несмотря на то что только умалишенный мог не догадаться, что идущие жутко пьяны, ни на сколько не сбавив ходу, поскакали прямо навстречу всем товарищам Дмитрия, и те только чудом успели не попасть под копыта горячих коней.

— А, да ведь это Сережка Салтыков с Мишкой Филатовым! — узнав нахалов, вскрикнул кто-то из толпы.

— Накажем наглецов! — закричал Сергей Михеев, самый заводной из всех приятелей Дмитрия.

— Верно, — подхватили остальные, и вся раззадоренная толпа повернула туда, куда только что проскакали Сергей и Михаил.

«Нет, — думал Ярослав, — не просто так он мне сейчас встретился, и не случайно настроил против себя дюжину горячих Димкиных друзей», — и ему показалось, будто его кто-то подталкивал прямо сейчас отомстить за обиду.

Немного спустя уже другая мысль пришла Евсееву в шальную голову: «А вдруг кто меня опередит?» Боясь, что это произойдет на самом деле, Ярослав, как будто его укусила бешеная собака, помчался туда, куда указывал Михеев, опережая многих удальцов.

Ватаге с легкостью удалось найти обидчиков: миновав всего лишь несколько дворов, еще издали Ярослав увидел двух молодых людей, выезжавших из старой усадьбы Салтыковых, которую Ярослав мог бы узнать даже с закрытыми глазами. Праздновавшие новоселье, несмотря на весь свой хмель, быстро сообразили, что всадники уже готовы припустить коней.

— Стоять! — закричал Алексей, один из Димкиных друзей, не понаслышке знавший и Филатова, и Салтыкова.

Сергей и Михаил на секунду замешкались, и она стала для них роковой: шустрый Ванька, недолго думая, схватил Михаилова коня за узду, и, глядя на него, Ярослав тем же способом остановил и коня Сергея.

Подоспевшие к этому моменту остальные товарищи, помогая Ярышу и Ваньке, всей гурьбой навалились на всадников, стягивая их с коней. Ярослав даже не услышал тех обидных слов, которые сгоряча, по всей видимости, не осознавая опасности происходящего, обратил Филатов к толпе, как хмельные товарищи, забыв на миг про Салтыкова, дружно налетели на Филатова. Так и получилось, что Евсеев остался один на один с человеком, который когда-то увел у него невесту.

Ярослав, ощущавший странный прилив сил, ухватив за шиворот, словно щенка, приподнял сваленного лицом в пыль Сергея, и развернув так, что наконец стало видно его перепачканное лицо, глядя ему в глаза, прошипел:

— Ну вот, Салтыков, мы и встретились. Что, не узнаешь?

Сергей долго смотрел на гневное лицо Ярослава, но так и не мог понять, кто же такой его могучий противник.

— Нет, — спокойно ответил Салтыков.

— И даже не догадываешься?

Сергей отрицательно замотал головой.

— Неужто? — злясь еще больше от невозмутимости Сергея, продолжал допрос Ярослав. — У твоего коня подковы стерлись, пока ты со своим папашей меня разыскивал, а теперь даже и не догадываешься? Как же вы, должно быть, без меня счастливы были, как радовались, когда я словно в воду канул, что теперь даже и вспоминать про меня не хотите?

Догадка, внезапная, как вспышка молнии, пронзила все существо Сергея, и в ужасе он прошептал:

— Ярослав? Жив?

— У-у-у, — зверски взвыл Евсеев, — сколько же народу хотело, чтобы меня не было в живых, но ваше семейство, кажется, было первым в этом длинном списке. Только на этот раз мне придется любоваться на ваши бездыханные тела…

Салтыков никогда и никем не был замечен в трусости, но хищный взгляд Ярослава, будто проникая насквозь, заставил бы сейчас трепетать кого угодно. Потеряв дар речи, будто вкопанный в землю, стоял Сергей, поддавшись странному действию немигающих стальных глаз Евсеева.

Долго смотрели друг на друга ненавидевший Сергея Ярослав и словно заколдованный Ярославом Салтыков, пока Димкины товарищи шумно выясняли отношения с Филатовым. Стоило, наверное, Сергею хотя бы одним словом, одним жестом разрушить эти чары, кто знает, может быть, все сложилось бы по-другому…

Но Сергей по-прежнему стоял не шелохнувшись, пока бледный Евсеев доставал клинок, и даже когда холодная сталь пронзила его оцепеневшее тело, так не издав и звука, молча повалился к ногам Ярослава…

Меж тем по крикам, раздающимся за воротами, в усадьбе Салтыковых успели понять, что там не все ладно, а потому сам хозяин решил узнать, что же происходит. Когда разъяренная толпа, побив морду Сереге так, что Филатов после драки цветом лица долго еще напоминал грозовое небо, отомстила одному из обидчиков и уже собиралась перекинуться на другого нахала, как из распахнувшихся ворот появился сам Глеб Салтыков, перед которым, несмотря на весь свой хмель, многие опустили головы.

Глеб, зная непростой нрав своего сына, догадывался, что дело нешуточное, но уж никак не ожидал увидеть то, что предстало его взору. Вся толпа, онемев, взирала на незнакомого Глебу человека, держащего в руках клинок, а рядом с ним, в луже крови, бездыханно лежал Сергей, младший и самый любимый из его сыновей.