Игра королей

Одному Богу известно, по каким приметам в темную, ненастную ночь вдали от дома узнает фермер свою скотину. Армия Леннокса обогнула холм, когда раздался первый крик: «Эй, постойте-ка: клянусь, там три мои коровы!» Потом послышался другой: «Да это же овцы Джилсланда!» А потом целый хор голосов: «Стой! Поворачивай их! Стой!»

Кто-то подбежал к ехавшему впереди и кипевшему гневом Ленноксу, ухватив за узду его коня.

— Это какая-то ошибка, сэр. Это не шотландский скот, это наш, камберлендский. Коровы и овцы. Их нужно гнать назад! — Говоривший исчез в ночи, а за ним бросилась половина армии.

Леннокс приподнялся в стременах и кричал до хрипоты, но никто ему не ответил. Он остался один с горсткой людей, а чуть поодаль в невообразимой мешанине сапог и копыт его солдаты пытались отыскать свою собственность. Граф Леннокс снова опустился в седло, и в этот момент раздался характерный свист рассекающих воздух стрел.

Стрелы летели с небольшого холма на востоке и с шотландской стороны идущей на север дороги, а когда англичане, оставив поиски своей скотины, взялись за оружие, стрелы полетели и с юга, из-за небольшого, невесть откуда взявшегося стада, которое блокировало единственный путь к отходу.

Люди Леннокса вдруг обнаружили, что стали удобной мишенью: они быстро спешились, пытаясь укрыться среди скота, но стрелы летели все гуще.

На склоне холма со стороны дороги, на которой попали в ловушку англичане, Скотт из Бокклю наслаждался зрелищем.

— Это за Тома Скотта, а это за Боба Скотта, а это за Джоки Скотта, а еще одна за… Черт, они удерут по карлайлской дороге, если мы ничего не предпримем!

— Все в порядке, — произнес один из его людей, вглядываясь в темноту. — Кто-то подогнал небольшое стадо с юга, и сейчас англичане продираются сквозь него.

— Правда? У кого-то хорошо работают мозги, — восхищенно заметил сэр Уот. — Давайте-ка поможем ему. — И он понесся вниз по холму, минуя Максвелла — так ему показалось — с его людьми. В этот момент он увидел и еще кое-что: широкоплечую фигуру всадника, слившегося с лошадью.

Бокклю остановился, пропуская вперед своих людей, и взгляд его впился в одинокого всадника. Всадник выкрикнул какую-то команду, и тогда сэр Уот голосом, известным в шести графствах, прорычал:

— Уилл!

Его сын замер.

Среди мечущейся скотины Уилл разглядел крючковатый нос своего отца и его глаза, мечущие пламя, а Бокклю увидел сильную, гибкую фигуру и непривычно жесткую складку губ.

Он проговорил неожиданно хрипло:

— Мальчик мой, ты не вернешься со мной? Сейчас, в темноте? Тебя еще долго не хватятся.

Бокклю спешил сказать то, что хотел, потому что к ним приближались люди.

Ему показалось, будто юноша вздрогнул, но Уилл лишь сказал приглушенным голосом:

— Нет. Слишком поздно… Я должен ехать. — Он пришпорил коня.

Всадники почти настигли их.

— Уилл… Тогда давай встретимся. Просто поговорим. Клянусь, я не задержу тебя, если только ты сам не захочешь. Пришли мне весточку, и я приеду в любое место. Обещаешь?

В нескольких шагах от них были шотландцы из Ламингтона, и Бокклю смотрел на них, закипая от гнева. Его сын кивнул.

— Хорошо. Я напишу, когда смогу приехать. — Юноша помедлил еще мгновение, устремив на отца странный, почти что жаждущий взгляд, а потом направил своего коня к дороге.

Войска Леннокса, в панике бросая оружие и провиант, теснимые испуганным стадом, под безжалостным дождем стрел отступали в болото, откуда многим так и не удалось выбраться. Шотландцы начали отходить, когда лорд Калтер заметил, что стадо, блокировавшее дорогу с юга, исчезло. Оно направлялось по еле заметной горной тропе, ведущей на восток. Его гнали какие-то люди, и впереди всех в неверном свете на миг блеснувшей луны различил он знакомую копну волос, ярко-желтых, как спелая пшеница.

Лорд Калтер спешился и снял свой лук с седла. Он вставил стрелу и отвел назад руку. Но в этот момент между ним и целью оказалась чья-то широкая спина, за которой точно в направлении его стрелы следовал отряд людей. Спина принадлежала Бокклю, который ревел:

— Шотландец! Шотландец!

Золотоволосый, услышав это, обернулся. Калтер увидел смутное белое пятно, потом стрелы дождем посыпались в пространстве между людьми Бокклю и Лаймондом. Отряд Бокклю остановился в нерешительности, и этим моментом воспользовались налетчики, исчезнувшие за гребнем холма.

Стоя там, где он спешился, загадочный, непроницаемый, невозмутимый лорд Калтер в бешенстве поднял правую руку и, словно хлыстом, стеганул своим дорогим тисовым луком по камню. Сэр Уот, немного взволнованный, рысцою возвращался назад.

— Черт возьми! Вы видели, кто это был?

Лорд Калтер бесстрастно изрек:

— Меня не касается то, как ваш сын позорит себя. Но и вы не должны забывать, что защита убийцы и предателя — тяжкое преступление.

Бокклю, готовый к тому, что ему придется выслушать упреки, не ожидал подобного. Он глубоко вздохнул, проглатывая оскорбление, и сказал:

— Вы просто осатанели, дружище. Поехали, нас ждут.

— Одну минуту. Поймите меня правильно, — сказал лорд Калтер, и на мгновение его глаза стали такими же жесткими, как у Лаймонда. — В следующий раз, кто бы ни оказался между мной и целью, я пущу стрелу.

Но терпение Бокклю, вещь и без того хрупкая, в эту ночь было уже на пределе. Он резко бросил:

— Я предпочту, чтобы моего сына поймали и повесили за то, что он оказался в дурной компании, Ричард Кроуфорд, чем позволю себе иметь репутацию человека, о которого можно вытирать ноги. — Пришпорив коня, он исчез в ночи, оставив Калтера одного, — и тот долго стоял неподвижно, уставившись в темноту невидящим взглядом.

В воскресенье рано утром небо очистилось, ударил мороз, и звезды осветили сверкающий белизной пейзаж. На взбаламученной грязи образовалась корка льда. Земля застыла. Во всем Камберленде ничто не двигалось, кроме черного стада, резво направляющегося на восток в окружении цепочки всадников.

В долине реки Тайн поместье Флоу-Вэллис стояло с пустыми конюшнями и хлевами, дожидаясь возвращения Гидеона. Во дворе и саду люди Грея прятались от ветра в укромных уголках и растирали озябшие руки.

Неожиданно раздался стук копыт. Кейт тоже услышала его и открыла окно.

— Едут? — выкрикнула она.

Чей-то голос сверху ответил:

— Да, мэм, я их вижу. Аллен, открывай ворота. Они неплохо съездили, мэм, кажется, вернули все стадо.

Лицо Кейт засветилось от удовольствия. Она смотрела из окна, как двор наполняется мычащим стадом. Раздавались крики всадников и щелканье бичей: животных загоняли обратно в стойла.

— Как они устали! — сказала Кейт, глядя во влажные, остекленевшие коровьи глаза. — Что-то я не вижу папы, Филиппа. А ты?

Но тут карие глаза Филиппы блеснули, и она, тряхнув косичками, отвернулась от окна.

— Я знаю, где он, — сказала девочка. — Слушай! — Филиппа открыла дверь.

По коридорам дома разносились торжествующие звуки клавикордов. Кейт схватила дочь за руку и понеслась к музыкальной комнате.

— Думаешь, овцы могут играть Моралеса? 31) Нет? Тогда у папы выросли четыре руки, — сказала она и распахнула дверь.

Но за клавикордами сидел не Гидеон.

— Господи, грабитель — музыкант! — крикнула Кейт и вытолкнула дочку в коридор.

— Всюду в доме мои люди. И они не очень воспитаны, — услышали они холодный голос. — Вам обеим будет безопаснее со мной. Закройте дверь. — Кейт втащила Филиппу в комнату и захлопнула дверь. — А теперь садитесь.

Крепко затянув концы своей самой старой шали, Кейт обхватила руками дочь и села. Будучи женщиной умной, она сразу сообразила, в чем дело. Перед ней сидел тот самый человек, о котором лорд Грей предупреждал Гидеона. Ее задача состояла в том, чтобы, не испугав при этом Филиппу, убедить пришельца: Гидеон вовсе не тот, кого он ищет. Ей очень хотелось знать, вернулся ли домой муж.

Госпожа Сомервилл провела языком по высохшим губам и заговорила слабым голосом: