Тайна Обители Спасения

– Совсем недурно для начала семейной жизни, – не без горечи заметила госпожа де Тресм.

– А какие перспективы! – воскликнул барон де ля Пе-рьер, только что вошедший и скорым шагом устремившийся к полковнику.

– Вот это называется любовь! – воскликнула Мари де Тресм, с восхищением созерцая ювелирный гарнитур из различных драгоценных камней. И, склонившись к уху подруги, добавила:

– Интересно, нацепит ли она его, когда в фиакре отправится на тайное свидание к своему любовнику?

Барышня в ответ захихикала и с укоризной произнесла:

– Какая ты злая! Зачем ей фиакр, если ее бандит привык лазить в окна?

Шепотки и смешки в разных углах салона перекрывались громкими возгласами восторга:

– Как она будет хороша в этом наряде!

– О да! Она изумительно умеет носить вечерние туалеты!

– Очаровательно! Отменно! Великолепно!

– Шикарно! – подытожил общие восторги юный господин Эрнест, вполне оперившийся за эти две недели.

Барон де ля Перьер, засвидетельствовав свое почтение маркизе, украдкой шепнул полковнику на ухо:

– В особняке Мерис очень кстати случился маленький пожар: загорелось в комнате лорда Френсиса Годвина. И еще: ночью, пока генерал Конрад ужинал в Английском кафе, удалось проникнуть в его кабинет и взломать секретер. Остался только один экземпляр доклада Реми д'Аркса.

– Барон, – маскируя триумфальную усмешку, громко произнес полковник, – ну, как вам наши подарки?

– Изумительно! – не замедлил восхититься барон. – Редкостное сочетание роскоши и вкуса.

Госпожа де Тресм говорила сомюрскому кузену:

– Я-то, конечно, во все эти слухи не верю.

– Сплетни! – согласился с нею господин де Шампион. – У нас в Сомюре тоже есть такие люди, которые только и делают, что несут какой-нибудь вздор. Однако не на пустом же месте возникают сплетни: ведь лейтенант Паже назвал-таки ее Флореттой, и отнюдь не по ошибке, а она ответила ему: Морис!

– Все-таки этой случай... – начала было госпожа де Тресм.

– Вы совершенно правы, к тому же вы сами знаете, какое у бедной Валентины было детство...

– Да-да... и юность тоже!

– Вот именно. По правде говоря, нельзя и ожидать от нее такого знания приличий, какого требуем мы от мадемуазель де Тресм или от мадемуазель де Шампион. А вы заметили, как изменился господин д'Аркс?

– О, да! За две недели он постарел на десять лет.

– Ах! Какое платье! – воскликнула Мари. – И куда ей столько?

Издалека настойчивым эхом доносился голос нотариуса, повторявшего неизменный припев своего романса:

– ...В итоге годовой доход молодых превышает двести тысяч ливров!

Беседа госпожи де Тресм и сомюрского кузена становилась все более конфиденциальной.

– Что касается меня, – зашептал господин де Шампион, – то я говорю только то, что слышал, ибо, заметьте, в «Судебных ведомостях» ничего об этом нет, так вот, я слышал, что история принимает скандальный оборот: ведь его же застали на месте преступления.

– Ну да, – ответила госпожа де Тресм, – за убийцей следовали по пятам от дома на улице Оратуар до особняка Орнан.

Вскоре вокруг них образовался небольшой кружок из завсегдатаев дома.

– Неужели это правда, – спросил один из постоянных партнеров маркизы по висту, – что следствие прекращено из-за отсутствия состава преступления?

– Чистая правда, – ответил господин де Шампион, – лейтенант Паже свободен и сейчас разгуливает по Парижу.

– Неслыханно! – дружно возмутился весь кружок. Госпожа де Тресм поманила пальцем юного Эрнеста, пояснив почтенной публике:

– У этого молодого человека брат служит в прокуратуре, наверняка он посвящен в подробности.

Но тут же прервалась, чтобы прикрикнуть на дочь, уже было двинувшуюся к ним со стайкой любопытствующих подружек.

– А вам тут делать нечего, милые девочки! Разглядывайте подарки, восхищайтесь, это более приличествует вашему возрасту.

Призванный для консультации Эрнест тут же напустил на себя важный вид и объявил:

– Разумеется, я посвящен в подробности. Мой брат – заместитель генерального прокурора, и это дело вверено ему. История действительно невероятная! Господин д'Аркс, конечно, человек огромного таланта...

– Огромного! – дружно подтвердил хор.

– Но ведь никто, – разглагольствовал Эрнест, – не застрахован от случайности, от болезни, от помешательства, от... В общем, я не берусь судить, что сталось с господином д'Арксом, но он явно не в себе.

Хор молчал.

– А получилось вот что, – продолжал оратор, осчастливленный всеобщим вниманием. – Дело казалось яснее ясного: рапорты полицейских агентов не оставляли ни тени сомнения, свидетельские показания дружно сливались в ансамбль отягчающих улик...

– Красиво излагает, – одобрил его сомюрский родич, – юноша явно поднаторел.

Зардевшись от похвалы, юноша продолжил:

– Наши дамы вероятно не знакомы с процессом судопроизводства, с его механизмом, и я постараюсь им растолковать: следственный судья в одиночку ведет дело и выносит... ну... как бы предварительный приговор...

– Верно! Верно! – подтвердил господин де Шампион. – Следственный судья, – продолжал оратор, – резюмирует проделанную им работу в особом документе, это нечто вроде предписания, поступающего в прокуратуру, затем королевский прокурор поручает своему заместителю проинспектировать следствие, заместитель готовит по этому делу доклад, заключения которого становятся основой обвинительной речи...

– Всем это известно, даже младенцам, – недовольно пробурчал господин де Шампион.

– Не все же дамы, – огрызнулся обиженный Эрнест, – похожи на вашу дочь, мадемуазель де Шампион, столь усердно читающую «Судебные ведомости». Меня попросили рассказать, вот я и рассказываю как можно понятней. В своем докладе мой брат пришел к заключению, что убийца должен быть предан суду присяжных, в то время как господин д'Аркс прекратил дело за отсутствием состава преступления. Мой брат доложил об этом шефу, королевский прокурор тотчас подал обжалование, но господин д'Аркс, пользуясь предоставленным ему правом, к изумлению всей прокуратуры отменил ордер на задержание, и теперь лейтенант Паже свободен, как вы и я.

– Точно, – подтвердил барон де ля Перьер, приближаясь к ним, – и это кажется весьма странным тем, кто...

Он был прерван пробежавшим по салону шумом: в комнату входил господин д'Аркс под руку с графиней Фаншеттой Корона.

Кружок, собравшийся вокруг госпожи де Тресм, тотчас рассеялся, но никто не спешил с поздравлениями к новому гостю.

На сей раз госпожа де Тресм оказалась абсолютно права: Реми д'Аркс действительно постарел лет на десять.

Он похудел, черты его лица, еще так недавно правильного и красивого, заострились, в черных волосах появились седые пряди, и весь он как-то съежился, словно придавленный невидимой тяжестью.

Он затравленным взглядом смотрел на гостей, которые начали наконец осыпать жениха любезностями, при этом оглядывая его с ног до головы с безжалостным любопытством. Выражение лица его было пугливым и диковатым.

Завсегдатаи особняка Орнан понимающе кивали и исподтишка подталкивали друг друга локтями. Все они заметили печальный взгляд, которым Реми окинул свадебные подарки.

Фаншетта, желая улучшить его настроение, воскликнула:

– Вы видите перед собой счастливого человека!

– Бывают люди, – ехидно заметила госпожа де Тресм, – на которых счастье производит гнетущее действие.

Навстречу гостю с радостно протянутыми руками спешила маркиза, а полковник Боццо уже нежно целовал своего «приемного сына».

Тот ничему не противился, только спросил:

– А где же мадемуазель де Вилланове?

Все заметили, что голос у него тоже очень изменился.

– Она занята своим туалетом, – ответила маркиза. – Ах! Нам всем так хочется быть красивыми в этот радостный день!

Реми промолчал, явно намереваясь двинуться прочь, словно беседа на.эту тему была для него утомительной, и среди гостей опять началось шушуканье.