Вишенка. 2 том

Госпожа де Фиервиль задыхалась от бешенства, водила вокруг себя блуждающим взглядом. Наконец она проговорила:

— Вы меня оскорбляете у меня в доме… вы, принимающий на себя роль защитника женщин.

— Но вы не женщина, сударыня, в вас нет ничего, что могло бы вас причислить к вашему полу.

— И все это из-за кого же… Кого вы защищаете?.. Если бы у господина Фромона не было интимной связи с этою… Агатой, осмелился ли бы он говорить с ней, как он говорил? Моя ли вина, что племянник мой женился на бог знает ком!

— Довольно, сударыня, не прибавляйте ложь ко всем вашим клеветам и козням. Вы хотели погубить женщину, которая была достойна вашей дружбы, но Господь не допустит, чтобы ваши дурные намерения осуществились; я хотел доказать вам, что я вас теперь хорошо знаю и, будьте уверены, никогда более не приду к вам, между нами все кончено.

И господин Дюмарсель вышел, оставив госпожу де Фиервиль вне себя от гнева.

«И все нет известий… все нет ответа от этого Фромона! — думала она. — Долго ли еще придется мне переносить обвинения в клевете и не иметь доказательств, никаких положительных сведений о прошлой жизни этой женщины?»

День прошел, а Фромон не явился. Прошел и еще день, а он все не показывался, госпожа де Фиервиль уже начинала отчаиваться, что больше его не увидит, как на следующий день, около часа пополудни, слуга доложил ей, что один весьма сомнительного вида господин просит позволения войти, что он пришел к ней от господина Фромона, по весьма важному делу.

— Наконец-то! — вскричала госпожа де Фиервиль и приказала просить посетителя.

Вошел господин Мино и поклонился так, как кланяются, танцуя менуэт, потом начал шарить в кармане, ища письмо, которое он должен был отдать.

— Сударыня, — сказал он, — я принес к вам послание от господина Фромона; вероятно, это нечто весьма важное, потому что он очень просил меня передать вам это письмо в собственные руки.

— Разве господин Фромон не мог прийти сам ко мне? Вот уже два дня, как я ожидаю его с нетерпением.

— Не знаю, мог ли он быть у вас третьего дня или вчера, но сегодня это для него положительно невозможно.

— Почему?

— По весьма уважительной причине… потому что он умер.

— Умер! Господин Фромон умер?

— Да, сударыня, раненный сегодня утром на дуэли, он умер полчаса тому назад. Приняв от него его последние приказания, я отправился в кофейню, находящуюся напротив его дома, чтобы иметь под рукою свежие о нем известия, потому что я его оставил в весьма дурном положении. Действительно, не успел я выкурить двух сигар, как пришел ко мне один из его друзей… господин Ламбурло… прекраснейший человек… и сказал мне, что все кончено.

— Он опять дрался на дуэли, но с кем же?

— Не знаю… вы, вероятно, узнаете это из его письма.

Госпожа де Фиервиль, распечатала письмо, написанное к ней Фромоном до его поединка с Гастоном, и прочитала следующее:

Госпожа де Фиервиль три раза перечитала это письмо. Она боялась ошибиться, боялась, что радуется напрасно. Наконец, уверившись, что глаза ее не обманывают, она обратилась к Мино со следующими словами:

— Правда ли, что вы знаете одну Вишенку, на которой мой племянник имел глупость жениться, и которая теперь называется госпожою Дальбон?

— Знаю ли я Вишенку? Без сомнения. Да вот и собачка моя, Гриньдон, тоже ее знает. Это животное было очень привязано к молодой девушке, и тотчас ее признало, когда она сегодня утром выходила из своего дома, чтобы пойти в церковь Святой Магдалины.

— А Вишенка знает вас? Не будет ли она в состоянии опровергнуть то, что вы скажете?

— Она не посмеет. К тому же у меня есть нечто, принадлежавшее ей… она и не подозревает, что эта вещь в моих руках.

— Вы понимаете, милостивый государь, что я не могу терпеть, чтобы подобная женщина была в моем семействе, что я хочу ее уличить? Прошу вас поехать со мною к племяннику моему, господину Дальбону.

— Сударыня… это очень щекотливо, ехать к этой даме… оскорбить ее… я могу подвергнуться оскорблениям.

Понимая, что означают эти слова, госпожа де Фиервиль вынула из письменного стола десять золотых и, подавая их господину Мино, сказала:

— Возьмите, это только в счет… я дам вам втрое больше, если вы мне поможете изобличить эту женщину.

— Сударыня, — отвечал Мино, кладя деньги в карман, — вы поступаете так благородно, что нельзя вам не повиноваться. Я все готов для вас сделать.

Сев к своему письменному столику, госпожа де Фиервиль поспешно написала следующую записку:

Запечатав послание, госпожа де Фиервиль отправила его со слугою к господину Дюмарселю. Потом, обратившись к Мино, сказала:

— Теперь четверть второго, через час мы пойдем.

— Очень хорошо, сударыня, я пока выпью стаканчик в ближайшей кофейне.

— Нет, оставайтесь здесь, если вы уйдете, я боюсь, что вы опоздаете; вам сейчас подадут, чего вы желаете.

— Вижу, сударыня, что приходится исполнять все ваши приказания.

Слуга принес Мино мадеры и кюрасо, и он выпил обе бутылки.

В два часа с четвертью госпожа де Фиервиль подошла к нему, говоря:

— Милостивый государь, карета нас ожидает, Идемте.

— Идем, сударыня, я ваш покорнейший слуга.

Госпожа де Фиервиль села с Мино в фиакр, сказав кучеру, куда он должен ехать. Письмо Фромона было спрятано у нее на груди. Она чувствовала себя сильно взволнованной и говорила себе, что наконец погубит навсегда ненавистную ей женщину. Казалось, эта мысль должна была бы радовать ее, а между тем сердце ее сжималось от странного предчувствия.

За все время пути она не сказала ни слова, Мино, очень невеселый от выпитых им бутылок, старался придать себе спокойный вид и насвистывал арии из опер.

Подъехали к дому, где жил Леон. Госпожа де Фиервиль вошла первая в квартиру, занимаемую ее племянником, и спросила у слуги, не может ли она поговорить с Вишенкою, но так, чтобы больной не знал о ее посещении. Слуга отвечал, что господину его теперь лучше и что он спит, а госпожа только сейчас прошла в свою комнату. Велев Мино оставаться в лакейской до тех пор, пока она его не позовет, госпожа де Фиервиль приказала слуге непременно проводить ее сию же минуту к Вишенке.

— Я тетка вашего господина и не желаю ждать.

Вишенку поразило донельзя появление госпожи де Фиервиль в ее комнате, она подумала, что, вероятно, эта дама, узнав о случившемся, приехала навестить племянника, и собралась было рассказать ей, в каком положении находится теперь здоровье Леона, но госпожа де Фиервиль, подойдя к молодой женщине, остановила на ней такой ужасный взгляд, как будто хотела уничтожить ее, и заговорила язвительным тоном, подчеркивая каждое слово:

— Так это из-за вас дерутся на дуэли? За вас, за ту, которая, принеся бесчестье в мое семейство, будет еще причиною смерти моего племянника?