Суд герцога

— Теперь, мадонна, вы в полной безопасности, — заверил он Пантазилию. — Вперед!

Они спустились к реке, вброд переправились на противоположный берег и поскакали в Ассизи. В завязавшейся легкой беседе Пантазилия не раз одаривала герцога взглядами, свидетельствующими о том, что она благосклонно принимает его комплименты и рада такой компании. Миновав ворота, Борджа спросил, куда они должны ее проводить.

— К дому моего родственника, мессера Джанлуки делла Пьеве, рядом с Сан-Руфино.

Ее родственника! Опять ложь, отметил Борджа. Так как же она назовет себя, подумал он и, не откладывая, прямо спросил об этом.

Пантазилия не замедлила с ответом.

— Я — Эуфемия Брасси из Сполето, верная подданная вашей светлости.

Герцог никак не прокомментировал ее слова, но широко улыбнулся, словно убеждая ее, что Джанпаоло Бальони переоценил его проницательность.

Они расстались у дверей дворца делла Пьеве. Напоследок герцог пообещал, что пришлет своего врача, Тореллу, чтобы тот посмотрел ее ногу. И в душе посмеялся, увидев мелькнувший в ее глазах страх. Но Пантазилия умолила его не беспокоить доктора, ибо не сомневалась, что все пройдет и так, если этот день она проведет в постели. И очень обрадовалась, когда герцог согласился.

Вернувшись к себе, Борджа сразу же послал за Агабито Герарди и рассказал об утреннем приключении.

— Итак, Агабито, — подвел он итог, — дочь Гвидо дельи Сперанцони, Пантазилия, пребывает в Ассизи под именем Эуфемии Брасси из Сполето, родственницы делла Пьеве. Она попыталась привлечь мое внимание и разбудить интерес к себе. Ты можешь решить эту задачку?

Круглое лицо Агабито осталось невозмутимо спокойным.

— Все очень просто. Она — приманка в той западне, что расставили для вас.

— Об этом Агабито, я тебе сказал и сам. Но я хочу знать, что это за западня? Нет ли у тебя каких-либо предложений?

— Дело слишком серьезное, чтобы полагаться на догадки, — ответил секретарь. — Но я посмею посоветовать вам, ваша светлость, отныне выезжать из дворца вооруженным и не появляться близ дома, где она поселилась, без надежной охраны.

Чезаре распахнул камзол, чтобы Агабито увидел тусклый блеск стальной кольчуги.

— Я вооружен. Что же касается второй части твоего совета… — он пожал плечами. — Можно устроить все так, что в западню попадут те, кто ее расставляет. Не мне напоминать тебе, что произошло в Синегаллии.

— В тот раз, ваша светлость, вы точно знали, что вас ждет.

Жестокая улыбка искривила губы Чезаре Борджа.

— А рассказал об этом под пыткой мессер Рамиро де Лоркуа. Распорядись приготовить внизу дыбу, и пусть палач с помощниками ожидает моих указаний.

Агабито удалился, а герцог занялся насущными делами. В тот вечер он отужинал поздно, а потом, отпустив придворных, заперся с Агабито и писарями, готовя письма в Рим и Флоренцию, которые тут же увезли курьеры.

Ближе к полуночи герцог осведомился у Агабито, все ли готово к допросу делла Пьеве. Но не успел секретарь ответить, как открылась дверь, и к ним поспешил паж.

— Что такое? — нахмурился Борджа.

— Солдаты из лагеря под Солиньолой, ваша светлость. С пленным.

Брови герцога удивленно поднялись.

— Впустите их.

Два солдата ввели молодого парня в крестьянской одежде, со связанными за спиной руками. С ними вошел молоденький офицер, к которому и обратился Борджа.

— В чем дело?

Офицер отдал честь.

— Ваша светлость, час назад мы схватили этого человека под стенами Солиньолы. Ему удалось обмануть бдительность наших часовых, и он уже миновал посты, но из-под ноги выскочил камень, и мы сумели задержать его. При нем зашифрованное письмо. Дон Микеле не смог выяснить у него, что это за письмо и кому оно адресовано.

И протянул Борджа маленький бумажный квадратик с уже сломанной печатью. Герцог взял письмо, посмотрел на непонятные значки, печать, наконец поднес бумагу к носу и понюхал. Запах напомнил ему женщину в платье с глубоким. вырезом. Тот самый запах он вдыхал этим утром в те короткие мгновения, когда Пантазилия прижималась к его груди.

Герцог шагнул к пойманному крестьянину, всмотрелся в. его бесстрастное лицо.

— В который час мадонна Пантазилия делла Сперанцони отправила тебя с этим посланием?

Лицо крестьянина перекосила гримаса страха. Он отпрянул от герцога, глаза его широко раскрылись.

— Выходит, люди говорят о вас правду! — возбужденно воскликнул он.

— Редко, мой друг, поверь мне, очень редко, — герцог улыбнулся. — А что ты слышал?

— Что вы продали душу дьяволу.

Герцог покивал.

— Пожалуй, правды в этом не больше, чем во всем остальном, что говорится обо мне, — он повернулся к офицеру. — Посадить его под строгий арест, — и добавил уже юноше:

— Бояться тебе нечего. Никто не причинит тебе вреда, а под замком ты пробудешь не больше недели.

Увели юношу в слезах. Он до смерти перепугался за свою госпожу, убедившись на собственном опыте, что от ужасного герцога ничего не скроешь.

Чезаре передал тайное послание Агабито.

— Расшифруй мне его.

— Но я же не знаю шифра! — воскликнул секретарь.

— А что тут знать? Ключ перед тобой. Последнее слово состоит из десяти значков, второй и пятый и соответственно, седьмой и девятый одинаковые. Допустим, слово это — Пантазилия. Надеюсь, это упростит твой труд.

Агабито молча поклонился, сел за стол, пододвинул к себе перо, чернила, чистый лист бумаги. Чезаре же зашагал по залу.

Скоро секретарь поднялся и протянул герцогу расшифрованное письмо.

Сегодня утром мне удалось привлечь его внимание, и я очень довольна тем, как складываются наши отношения. Надеюсь, что возможность исполнить наш замысел откроется через несколько дней. Я готовлюсь. Но поспешать буду медленно, чтобы не спугнуть его.

Пантазилия.

Прочитав письмо, Чезаре поднес листок к пламени свечи, превратив в горстку пепла.

— Оно не сообщает нам ничего нового. Но подтверждает уже известное. Агабито, поправь печать и найди способ доставить письмо графу Гвидо. Пошли кого-либо из моих людей. Пусть он скажет, что настоящего посыльного ранило, а он согласился доставить письмо в надежде на вознаграждение.

И позаботься, чтобы Корелла больше не перехватывал посыльных. Тем более что в этом случае у него будет меньше хлопот с земляными работами. У защитников Солиньолы сложится впечатление, что направленный против меня заговор развивается успешно, а посему они не будут проявлять особой активности. А теперь займемся делла Пьеве. Пошли за ним.

Джанлука делла Пьеве находился не в подземелье, но в одной из спален дворца. Почивал на мягкой кровати, вкусно ел, охрана относилась к нему с должным уважением. Так что нет нужды удивляться, что в ночь допроса он сладко спал.

Его грубо потрясли за плечо, и, открыв глаза, Джанлука увидел четырех вооруженных солдат, мрачных и суровых в свете факела, который держал один из них.

— Вы пойдете с нами, — объяснил их появление мужчина, чья тяжелая рука вырвала делла Пьеве из объятий Морфея.

Делла Пьеве сел, сердце его билось, как барабан.

— Что такое? Куда я должен идти? — спросил он.

— С нами, мессер, — последовал короткий ответ.

Бедолага переводил взгляд с одного бородатого лица на другое, затем, отбросив одеяло, вылез из постели. Солдат набросил ему на плечи плащ.

— Пошли.

— Но моя одежда? Как я могу пойти раздетым?

— Она вам не понадобится, мессер. Пошли.

Оцепенев от страха, в полной уверенности, что пришел его последний час, Джанлука, окруженный солдатами, босиком проследовал по длинным ледяным коридорам, темной лестнице и оказался в зале, в котором накануне говорил с герцогом.

Герцог подготовился к новой встрече, ибо рассчитывал нагнать страху на делла Пьеве, дабы получить необходимые ему сведения, не прибегая к пытке.

Затянутый в черное стол у стены. За ним — мужчина, также весь в черном, по виду монах. Справа и слева от него писари, с перьями, чернилами, бумагой. Лишь два канделябра, с шестью свечами каждый, на столе. Так что большая часть зала тонула в глубоком мраке.