Разбойник Кудеяр
Разбойник Кудеяр читать книгу онлайн
В книгу известного современного писателя-историка В. Бахревского вошли романы, повествующие о людях и событиях XVII века.
«Разбойник Кудеяр» посвящён одному из самых легендарных персонажей русской истории.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
Едва покинули царский дворец, к Георгию подошел Федька Юрьев с товарищами и что-то процедил сквозь зубы. Георгий слегка поклонился ему и, показав на одного из людей, сказал Павлу:
— Вот твой новый переводчик. Он, — Георгий помедлил и чуть покривил рот, — зело ученый муж. Меня же зовут для срочной государевой службы. Прощай, святой отец! Благослови!
Павел Алеппский перекрестил его и подумал:
«На что благословляю, на службу или на страдание?»
Глава третья
Пламя свечи колебалось и колебало согнутые сводами тени. Лестница крутила и крутила повороты вокруг каменной, потеющей холодно стены.
Георгий почувствовал вдруг: рубаха на спине и груди прилипла к телу. Шел он со своими проводниками смело, ноги не подламывались, а потом прошибало. Неужто столь тяжки прегрешения, неужто столь опасен он, маленький человек, что спрятать его от мира решили в самой глубокой яме? Да в яме ли? Может, в аду? Ведь поговаривают о Никоне, он, лжесвятейший, и есть Антихрист.
Свеча погасла. Смолкли гулы и шорохи шагов. Засопела дверь, будто сом пошлепал губами перед человечинкой.
Вошли.
Пылала печь. Языки пламени метались. Мрак отшатывался вдруг, и объявлялась в свету то коза, то дыба, на дыбе человек.
Бедняга давно уже сомлел. Ему не было ни больно, ни жарко, ни холодно.
— Принимайте, — сказали те, что вели Георгия, тем, что работали в подземелье.
Сразу загорелось много свечей. Свет загородил дыбу, будто и не было ее. За столом сидел черный монах.
— Как зовут тебя? — спросил он Георгия.
— Георгий.
— Как зовут твоего отца?
— Иван.
— Георгий Иванов, какого ты рода?
— Крестьянского.
— Из каких мест?
— Подмосковной слободы патриаршего Троице-Нерльского монастыря.
— Беглый?
— Нет. Был на отходе в Москве. Четыре года учился лить свечи и варить мыло.
Тот, кто задавал вопросы, замолчал. Ему было непонятно, доволен ли он столь четкими ответами без всякой запирательской гордыни и тупости? Уж нет ли издевки, а то и высокомерия в этих кротких, кратких ответах?
— Откуда же ты знаешь иноземные языки, крестьянский сын?
— По милости Божьей. Я отвел беду от монастыря, что находится в русских украйнах…
— Отвел беду от монастыря? — усмехнулся монах.
— Беду отвел Господь Бог, выбрав меня проводником воли своей. Я раскрыл татарскую засаду. В награду игумен оставил меня в монастыре и велел обучить валашскому, польскому и турскому языкам.
— Это же было потом? — У монаха заблестели глаза: он завидовал. Вся его жизнь прошла в Москве, ничего, кроме Москвы да окрестных монастырей, он не видывал, а хотелось бы…
— Потом я служил молдавскому господарю Василию, — ответил Георгий, — был при сыне гетмана Хмельницкого Тимофее. Сидел в турском плену, был на каторге гребцом. Из плена нас вызволили венецианцы. Из Венеции я попал в Англию, а из Англии с купцами вернулся на родную землю.
— Был ли ты в Риме?
— Был.
— Крестился ли в папежскую веру?
— Нет. Я православию не изменял.
— Кнута тебе или на дыбу?
Георгий не ответил в первый раз.
— Кнута тебе или на дыбу? — переспросил монах.
«Будут пыткой проверять слова, не обманул ли?» И Георгий ответил твердо:
— Дыбу.
Монах засмеялся.
— Крестьянский сын, а гордость у тебя дворянская. Пять плетей ему.
Били и после каждого удара спрашивали:
— Крестился ли в папежскую веру?
— Нет! — твердил Георгий.
Опять поставили перед монахом. Тот вдруг потянулся к Георгию и спросил:
— Много ли у тебя денег, драгоман, и где ты их прячешь?
— Деньги у каждого человека есть. А где они, про то сам знаю.
Монах помрачнел.
— А в Турции басурманился? — спросил он свою жертву.
— Нет.
— Десять плетей!
Бросили на пол, били и опять поставили перед монахом.
— Я могу тебя спросить, принимал ли ты английскую худую веру, но пока спрашиваю: есть ли у тебя деньги и где ты их прячешь?
— Вере православной не изменял, — ответил Георгий. — Деньги у меня есть, я покажу тебе, где они спрятаны.
— Ты умный человек! — восхитился монах. — Никакое золото того не стоит, чтобы страдать из-за него… Увести! Кафтан здесь оставь, хорош больно. Крест покажи!
Георгий побледнел, но монах презрительно скривился.
— Царский переводчик, а крест носишь медный!
Темницей Георгию стала тесная круглая каменная башня.
Вошел он в башню и забылся, то ли от плетей, то ли от усталости.
Не слыхал, как на него цепи надевали, не слыхал, как замок на двери закрывали. Сколько в забытьи был, неизвестно, только почувствовал, кто-то его по голове поглаживает.
— Кто ты есть, человек?
— Невиновный, — ответил Георгий.
— Молоденький, по голосу-то…
— Скажи мне, сколько нас в башне? Бывает ли здесь свет?
— Теперь нас тут ты да я. Здесь бывает первый луч солнца, только небо в наше время кромешное все больше тучами закрыто.
— Ты, я вижу, старый сиделец. А кто я, долго сказывать. Скоро за мной придут. Я обещал на пытке открыть свой клад с деньгами.
— Червяк! — гаркнуло из темноты, загремели в бешенстве цепи, засипели простуженные мехи легких. Ни слова больше.
Стало тихо в башне, так тихо, что сделались слышны свистящие скорые звуки.
— Ты слышишь? — спросил старожил башни.
— Нет! — ответил Георгий.
— Как же ты не слышишь? — изумился старожил. — Это лучший изо всех звуков, какие я слышал здесь за двадцать лет сидения! Это пилят железо! Погоди, да ведь звук идет из твоего угла. Это ты пилишь? Ты пилишь цепи, но откуда у тебя пила?
Георгий улыбнулся и погладил свой невзрачный медный крест.
— Прости, что обидел тебя, — сказал старый узник, — ты — молодец. Взялся за дело сразу, пока не ослаб. Только отсюда не сбежишь.
И вдруг старожил услышал голос совсем рядом:
— Где твоя цепь?
— Ты успел перепилить свою?
— Я купил пилу в Англии. Пили, я осмотрю дверь.
— Отсюда нельзя убежать, — сказал узник, но пила уже свистела вовсю.
Георгий ощупал руками дверь и вернулся к товарищу.
— Владеешь ли ты оружием?
— Я из тех, кто хаживает на свободе с кистенем.
— Думаю, монах придет с одним стражником. Зачем ему много свидетелей? Ты встанешь за дверью и убьешь стражника.
— Чем? Стражники откормлены, как быки.
— Вот этим.
Георгий положил в руки узнику крест.
— Крестом?!
— Ты боишься прогневить Бога?
— Легковат твой крест для нашего дела.
— Зато остр, как турецкая сабля. Пощупай.
Щелкнула пружинка, из креста выскочило тонкое стальное жало.
— Ого! — только и сказал старый узник.
Звякнула упавшая на пол цепь. Человек встал, потянулся. Пошел вдоль стены.
— Даже за эти свободные шаги я открою тебе тайну своего клада.
— Зачем он мне?
— Пригодится. Кто знает, быть ли нам живу обоим? Слушай. Есть в рязанской земле деревня Можары. В пяти верстах, в бору — ключ. Веселым зовут. Вынь камни, раскопай и найдешь клад. Там все, что собрал для великого дела.
— Для какого?
— Я собирал деньги и драгоценности, чтоб ударить на бояр, чтоб поставить на Москве царя, который был бы люб всей России, чтоб правил без обид, чтоб служилые люди служили, а не воровали.
— Кто же ты?
— Разбойник Кудеяр.
— Тихо, Кудеяр. Слышишь?
— Шаги?
— Готовься к схватке. Бог да поможет нам.
— Помереть в бою — дело не последнее, веселое.
Разошлись по местам.
Заскрипел ключ. Дверь отворилась. В башню вошла свеча. Монах спросил:
— Ну как, царев переводчик, жив?
— Жив.
— Готов показать то, что обещал на пытке? А коль не готов, мы клещи принесли…
— Готов.
— Сними с него цепь! — приказал монах стражу.
Страж вошел в башню, поставил к стене бердыш, и тут рот ему зажала рука, а сам он стал валиться навзничь.