Шаман

Как-то Сара сидела перед хижиной и лущила целый горшок зеленых бобов. На дороге показался крытый фургон, который тащили две замученного вида лошади. Когда он поравнялся с их домом, Сара рассмотрела полного мужчину на месте возницы, отметив его глуповатый вид и дорожную пыль в темных волосах и бороде.

— Возможно ли, что это жилище доктора Коула, мэм?

— Не только возможно, а так оно и есть, вот только он уехал по вызову. Пациент ранен или болен?

— Никакого пациента нет, слава Богу. Мы друзья доктора, переезжаем к вам в городок.

Из фургона выглянула женщина. Сара увидела мягкую шляпку, обрамляющую бледное взволнованное лицо.

— Вы же не… Возможно, вы Гайгеры?

— Не только возможно, а так оно и есть. — В глазах мужчины светилось веселье, а широкая, искренняя улыбка словно добавила целый фут к его росту.

— О, милости просим, дорогие соседи, мы уже вас заждались! Давайте, вылезайте из фургона. — Сара засуетилась и, поднимаясь со скамьи, рассыпала бобы.

В фургоне сидели трое детей. Младенец по имени Герман мирно спал. Рэйчел, которой было уже почти четыре года, и двухлетний Дэвид заплакали, как только их спустили на землю. Ребенок Сары немедленно решил добавить свой вой к общему хору.

Сара отметила, что миссис Гайгер на четыре дюйма выше своего супруга. Усталость от долгого и трудного путешествия не могла скрыть изящество ее черт. Молодая женщина, рожденная в Виргинии, обладала безошибочным чутьем на качество. Красота незнакомки была необычной, даже экзотичной — по крайней мере, Саре никогда не доводилось встречать такую внешность прежде.

Как гостеприимная хозяйка она сразу же стала беспокоиться о том, как бы приготовить и подать такой обед, за который ей не было бы стыдно. Тут она заметила, что Лилиан плачет, и на нее тоже нахлынули воспоминания о том бесконечном времени, которое она провела в точно таком же фургоне; поддавшись внезапному порыву, Сара заключила вновь прибывшую в объятия и с удивлением обнаружила, что тоже плачет. Ансамбль довершал бедняга Гайгер, застывший среди рыдающих женщин и воющих детей. Наконец, Лилиан отстранилась, смущенно пробормотав, что всей ее семье нужно безотлагательно найти чистый ручей, чтобы привести себя в порядок.

— Ну, уж эту проблему мы можем решить прямо сейчас, — заявила Сара, наслаждаясь ролью хозяйки.

Когда Роб Джей пришел домой, волосы у всех все еще были влажными после мытья в реке. После обмена рукопожатиями и одобрительного похлопывания друг друга по спине у молодого доктора появился шанс по-новому взглянуть на свою ферму, глазами вновь прибывших. Индейцы внушили Джею и Лилиан трепет, а способности Олдена привели их в восторг. Роб предложил оседлать Вики и Бесс и съездить осмотреть арендованную землю Гайгеров. Джей с радостью согласился.

Они вернулись как раз к роскошному обеду. Глаза Гайгера светились счастьем, и он попытался описать жене превосходные качества земли, которую приобрел для них Роб Джей.

— Ты увидишь! Скоро ты сама все увидишь! — приговаривал он, обращаясь к жене.

После обеда Джей пошел к фургону и вернулся со скрипкой. Увы, не было возможности привезти с собой фортепиано производства Бэбкока, которое сохранялось в безопасном, сухом месте; Гайгеры заплатили вперед за его хранение и надеялись, что однажды смогут вернуть его себе.

— Вы разучили Шопена? — спросил он.

В ответ Роб сжал коленями виолу да гамба и сыграл первые такты прекрасной мазурки. Музыка, которую они с Джеем играли в Огайо, звучала более насыщенно, потому что тогда в игре участвовало и фортепиано Лилиан. Сейчас звуки скрипки и виолы слились волшебным образом. Сара закончила хлопотать по хозяйству и пришла послушать. Она заметила, что миссис Гайгер иногда шевелила пальцами, словно проигрывала свою партию, мысленно касаясь невидимых клавиш. Она хотела было взять Лилиан за руку и поддержать ее словами и обещаниями, но вместо этого просто села рядом с ней на пол. А музыка вздымалась и опускалась, даря им всем надежду и утешение.

Джейсон начал заготовку бревен для строительства хижины. Гайгеры стали лагерем рядом с ручьем на собственной земле. Они были так же решительно настроены не обременять Коулов, как Сара и Роб — проявить в полной мере свое гостеприимство. Семьи постоянно гостили друг у друга. Однажды морозной ночью, когда они сидели у походного костра Гайгеров, в прерии завыли волки. Джей извлек из скрипки такой же протяжный, дрожащий вой. Волки ответили ему, и какое-то время невидимые животные и человек переговаривались в темноте, пока Джейсон не заметил, что его жена дрожит уже не только от холода, и тогда он подбросил еще одно полено в огонь и убрал скрипку.

Гайгер не был опытным плотником, поэтому было решено отложить завершение дома Коулов. Все время, которое удавалось урвать от работы на ферме, Олден строил хижину Гайгеров. Через несколько дней к нему присоединились Отто Пферзик и Морт Лондон. Втроем они быстро возвели небольшое, но уютное жилище, пристроили навес и аптеку, чтобы хранить там коробки с травами и лекарствами, которые занимали большую часть пространства в фургоне Гайгеров. Согласно еврейскому обычаю, Джей приколотил к дверному проему небольшую оловянную трубу, содержащую пергамент с парой строк из Второзакония и запись о том, что семейство въехало в новостройку восемнадцатого ноября, за несколько дней до того, как из Канады пришли настоящие холода.

Джейсон и Роб Джей прорубили тропинку через лес, соединяющую дом Коулов и хижину Гайгеров. Тропинка сразу получила название Длинная тропа. Была еще Короткая тропа — между домом Роба Джея и рекой.

Строители удвоили усилия по возведению дома Коулов. Поскольку внутренние работы можно было вести на протяжении всей зимы, они жгли в камине отходы древесины, чтобы согреться, и воодушевленно работали, вылепляя карнизы, обшивая стены дубом и долгие часы смешивая краски для получения оттенка снятого молока, который так нравился Саре. Бизонья топь около участка замерзла, и Олден иногда делал достаточно большой перерыв в работе с деревом, чтобы привязать к ботинкам коньки и продемонстрировать остальным навыки, оставшиеся у него с детства, проведенного в Вермонте. В Шотландии Роб Джей катался на коньках каждую зиму и с удовольствием проехался бы, но коньки Олдена оказались малы для него.

За три недели до Рождества выпал первый тонкий слой снега. Сначала ветер принес что-то похожее на дым — мелкую снежную крошку, которая впивалась в лицо сотнями тонких иголок, обжигая кожу. Затем закружились настоящие, крупные хлопья; они приглушили все звуки, покрыв мир белым покрывалом, и все погрузилось в оцепенение. С растущим радостным волнением Сара планировала рождественское меню, обсуждая с Лилиан беспроигрышные виргинские рецепты. Теперь она заметила различия между своей семьей и семьей Гайгеров: Лилиан совершенно не разделяла ее предвкушение приближающегося праздника. Более того: Сара с изумлением узнала, что ее новые соседи вообще не праздновали рождение Христа, а вместо этого очень странно и необычно отмечали какую-то древнюю и диковинную битву за Ханаан, зажигая тонкие свечи и готовя картофельные оладьи! Правда, они в честь праздника вручили Коулам подарки: сливовое варенье, которое везли из самого Огайо, и теплые чулки, которые Лилиан связала для всех. Коулы, в свою очередь, подарили соседям тяжелого чугунного «паука» — сковороду на трех ножках, которую Роб купил в универсальном магазине в Рок-Айленде.

Они долго уговаривали Гайгеров разделить с ними рождественский ужин, и в конце концов те все-таки пришли, хотя Лилиан Гайгер не ела мяса за пределами собственного дома. Сара подала луковый крем-суп, сома под грибным соусом, жареного гуся с соусом из гусиных потрошков, картофельные крокеты, английский сливовый пудинг, сделанный из варенья Лилиан, крекеры, сыр и кофе. Членам своей семьи Сара подарила шерстяные свитера. Роб преподнес ей шубку до колен из лисьего меха, настолько великолепного, что у Сары перехватило дыхание, а все присутствующие разразились возгласами восторга. Олдену он подарил новую трубку и коробку табака. Работник приятно удивил его, подарив коньки, изготовленные в кузнице на ферме, — отлично заточенные и как раз нужного размера!