Последний еврей Багдада (СИ)

– Кто это там с тобой!? – раздалось в трубке, – ты уже кого–то подцепил!? Я так и знала. Ты подлец! Не смей ко мне больше обращаться. Я тебя ненавижу!

В голосе Мии при этом звучала не обида, в нем было кокетство.

– Ты мне тоже нравишься. Целую в розовую щечку, – отозвался репортер и дал отбой, – это текст валентинки, которую Кельц отправил своей жене. Теперь я совершенно уверен, что он жив. Это шифровка.

– Тебе, вижу, после моей невинной шутки с запиской теперь повсюду мерещатся шифры.

Фарух посмотрел на Дэвида, дескать, не будет ли каких пояснений, про "невинную шутку с запиской", но тот уже погрузился в размышления.

– "С утра туман был", – бормотал он себе под нос, – глупая фраза. Она неправильно построена. Логичнее было бы написать "С утра был туман". Раз Кельц поменял слова местам, значит хотел вложить в это какой–то скрытый смысл. Это должно быть что–то очень простое, так как молодая супруга вряд ли искушенный в тайнописи человек. А что, если предположить, что слова, это не слова, а цифры: "с – 1, утра – 4, был – 3, туман – 5, скучаю – 6". Дай–ка свой ноутбук.

Журналист схватил компьютер Элиз, и менее чем через минуту разразился радостными возгласами.

– "1435 – дробь – 6" – это номер частного рейса, который должен был вылететь... Секунду... Да, так и есть – 16 февраля 2003 года из аэропорта Милана, ближайшего к озеру Лаго–Маджоре, в котором якобы утонул Кельц.

– Почему "должен был"? – спросил Фарух.

– Потому что рейс в итоге отменили. Но лететь он должен был – отгадайте куда? Правильно – в Амман в Иорданию – ближайшее место, откуда можно беспрепятственно по земле добраться до Багдада, аэропорт которого тогда уже был закрыт для всех гражданских рейсов. Да что там говорить, я сам так сюда добирался.

– Но ты же сам говоришь, что полет не состоялся? – уточнила Элиз.

– Это значит, что что–то пошло не так, как планировал Кельц, – Дэвид сдвинул брови и начал массировать область над переносицей, – но отдыхать дальше в Италии он явно не собирался, а своей молодой жене сообщал, когда вылетает. Место, судя по всему, они обговорили заранее. Вероятно, должны были встретиться в аэропорту. Нет никаких сомнений в том, что все это бельгиец спланировал заранее. Он готовил это ограбление несколько лет. Нужно как–то выяснить, что он делал все эти годы. Должны остаться какие–то записи в архивах. Работа международной миссии требует кучи бумаг. Надо узнать, хотя бы, где он жил.

– Это не секрет, – произнес Фарух, – миссия ООН размещалась в "Канал–Отеле", совсем недалеко отсюда. Они арендовали все здание, а покидали страну в спешке – буквально за пару дней.

– И откуда ты все это знаешь? – поинтересовался репортер.

– Двести иностранцев с валютой в карманах, которые не только работают, но и отдыхают, – улыбнулся помощник, – когда они уехали, это ударило по бюджету многих местных таксистов. Хорошо, что следом хлынули сотни журналистов, иначе таким, как я, пришлось бы туго.

– В Ларнаке на Кипре находится тыловая база ООН, – вспомнил Дэвид, – все документы по инспекционным поездкам должны быть там. Но ответ на официальный запрос придет не скоро.

– Если мадемуазель позволит, – Фарух протянул руку к ноутбуку.

– Мадемуазель позволит. А ты еще и с компьютером управляться умеешь? – скривилась в улыбке девушка, – этот твой "R2–D2" не перестает меня удивлять, Дэвида, то есть Люк.

Помощник с репортером пропустили очередную издевку мимо ушей.

– Вот, все верно, – произнес Фарух и показал найденную им статью, – как я и говорил, инспекторов вывозили 18 и 19 марта. И именно на Кипр. Всего было два рейса, оба раза – "Боинга–727". Вместимость... Сейчас минуту... Максимум – 130 пассажиров. Копии всех документов, наверняка, все еще хранятся в отеле. Такую кипу бумаг они бы физически не смогли забрать с собой. Там же еще куча оборудования была, машины. Отель заново не заселяли, его, по сути, законсервировали до лучших времен. ООН наверняка все еще платит за него.

– Так значит, наведаемся туда, – предложил Дэвид.

– Стоп, стоп, стоп, – развела руками Элиз, призывая всех к молчанию, – нельзя просто так взять и вломиться в охраняемое здание. Мы – журналисты, а не взломщики.

– А чем мы рискуем!? – с энтузиазмом воскликнул репортер, – Фарух может остаться, я пойду один.

– Ну, уж нет. Едем вместе, – воскликнул помощник, – машина ждет.

– Едем, только не на твоей телеге, – решилась Элиз.

Перемена в ней произошла мгновенно. От показной лености не осталось и следа, самка гепарда вновь была готова к охоте.

– Я категорически против твоего участия, – Дэвид тоже вскочил с места.

– Кому–то все равно придется отвлекать охрану до тех пор, пока твоя симпатичная задница не скроется в окне. Встречаемся через 10 минут, мне надо надеть спецодежду, – произнесла девушка и упорхнула в сторону "Шератон–Иштар".

Спецодеждой оказалось легкое льняное платье, единственное отличие которого от прежнего наряда заключалось в том, что оно было в два раза короче, а вырез на нем был в два раза длиннее.

По оккупированному городу Элиз передвигались на огромной скорости. От расстрела на первом же блокпосту девушку спасало лишь то, что делала она это на вызывающе–ярком кабриолете "Мини Купер". Представить, что на этой желтой машинке с откинутыми верхом мчится смертник, было решительно невозможно.

"Канал–Отель" представлял собой большое прямоугольное трехэтажное строение со своей автомобильной стоянкой. От других зданий его отличали огромные тарелки спутниковой связи на крыше. Перед центральным въездом красовались эмблемы ООН и МАГАТЭ. Элиз высадила репортера с помощником метрах в двухстах от него, а сама эффектно затормозила прямо перед шлагбаумом.

Переговорное устройство со встроенным глазком прокашляло что–то возмущенно–недовольное. Девушка поднесла к нему свое служебное удостоверение и приветливо помахала рукой. Затем, оценив угол обзора видеокамеры, не опуская рук, отошла чуть назад, состроила как можно более глупенькое личико и захлопала огромными черными ресницами. Шлагбаум буквально взмыл вверх.

Пара скучающих охранников, вынужденных караулить пустующую третью неделю гостиницу, напрочь забыла об инструкциях. Оба тут же покинули свой пост у мониторов, на которых отображалось все происходящее снаружи здания и, разинув рты, стали наперебой рассказывать красавице, так неожиданно вторгшейся в их серые будни, о том, что это за гостиница и кто здесь совсем недавно жил. Журналистка была настолько любознательной и задавала такое огромное количество вопросов, что понятно было сразу: интервью затянется надолго.

На телефон Дэвида пришло сообщение. Вместо чего–то короткого, вроде "вперёд" или "идите", Элиз, опустив руку в сумочку, набрала веселое: "На абордаж, мой флибустьер!".

Повязав на лица платки, "флибустьеры" перемахнули через невысокий синий забор и побежали к зданию. Все боковые двери, конечно, были заперты. Пришлось, как и предсказала девушка, лезть в окно, разбив его и отодвинув задвижку.

Репортер с помощником оказались в небольшой комнате. Из нее они беспрепятственно попали в длинный, выкрашенный белой краской коридор. Через равные промежутки здесь стояли огнетушители. Двери были снабжены электронными запирающими устройствами, но сейчас все они были открыты. Таким образом, передвигаться по гостинице можно было совершенно свободно. Ориентироваться в лабиринте пересекающихся коридоров помогали нарисованные повсюду схемы эвакуации на случай пожара. Архив, судя по ним, находился сразу за лабораторией.

Определив маршрут, мужчины быстро направились к цели. В лаборатории на дверях, выходящих в коридор, висели предупреждающие треугольные желто–черные знаки: радиационная, химическая и бактериологическая опасность. Очевидно, именно здесь эксперты изучали собранные во время поездок по стране образцы.