Маленький дикарь

— Но кто возьмет на себя тяжелый труд просвещать темные народы? Кто решится отправиться послом мира и любви к этим жестоким людям? Неужели не найдется человека достаточно сильного и смелого, чтобы предпринять этот подвиг, сопряженный с такими страшными опасностями?

Бог не намечает своих избранников между великими мира сего. В данном случае, это высказывается с особенною ясностью, так как Бог избрал себе служителя самого темного происхождения. Он вышел из среды нищих, чтобы в конце концов достигнуть такой возвышенной цели.

Представьте себе, братья, что в вашем городе, в том здании, которое служит убежищем для бездомных бродяг, живет бедный сирота, без друзей, без средств, обреченный на самое жалкое существование. Представьте себе, что добрый ангел взял за руку этого ребенка и вывел его из нищенского приюта. Под руководством этого ангела он вырос и расцвел и научился всему, чему учит христианская вера. Волею Провидения он потерял своего дивного руководителя. Тяжелая необходимость заставила его лишиться этого чудного ангельского влияния. Ему пришлось уехать для дополнения своего образования и готовиться вдали к новым, тяжелым обязанностям. Для него настала пора зрелого возраста, а с ней и серьезная ответственность за свои действия. Он не хотел вернуться и напомнить о себе, не став на высоту своего духовного призвания. Наконец, — продолжал проповедник, — он услыхал, что ищут миссионера, готового принять на себя тяжелый труд проповедования христианской веры дикарям. Он был избран для исполнения этой задачи. Но прежде чем покинуть свою родину, он решил предстать пред лицом той, которая научила его всем христианским добродетелям, и попросить ее соединиться с ним, чтобы поддержать его в этом важном и великом деле!

Все было ясно. Душа моя полна самых радостных чувств, но я так волновалась, что сохранила лишь смутное впечатление о том, что было после. Помню только, что я уже шла домой, когда услыхала за собой торопливые шаги. Через несколько минут тот же голос, который незадолго до того переполнил мое сердце счастьем, снова раздался возле меня. Я была слишком взволнована, чтобы перенести внезапное появление Генриха, и без чувств упала ему на руки. Меня внесли в ближайший дом. Я скоро оправилась и была в состоянии идти домой. Неделю спустя состоялась наша свадьба; нам потребовалось еще несколько дней для приготовления к отъезду, а затем мы отправились к порту и сели на корабль. Он унес нас за тысячи и тысячи миль по морю, в дикие, неисследованные страны, где должна была начаться наша новая деятельность.

ГЛАВА XXXV

М-с Рейхардт должна была прервать на этом месте свой рассказ. Как я уже не раз говорил, многочисленные хозяйственные обязанности отнимали у нее много времени. Сад наш между тем пришел в цветущее состояние. В нем произрастало множество овощей и растений, посеянных нами. Нам удалось вырастить несколько апельсинных деревьев из тех зерен, которые м-с Рейхардт привезла в своей корзинке, и мы могли надеяться, что они будут снабжать нас чудными фруктами. Те горошинки, которые показались нам старыми и негодными, также пустили ростки и приносили плоды, служившие весьма приятным разнообразием к нашей пище.

Я никогда не забуду того дня, когда скудный обед наш, состоявший обыкновенно из одной сушеной рыбы, обогатился блюдом дымящегося картофеля, только что выкопанного из земли.

Когда я вполне насладился его приятным вкусом, м-с Рейхардт рассказала мне о первоначальном появлении картофеля в Европе и о постепенном распространении его в цивилизованных частях земного шара. Я теперь уже знал, что такое Европа. М-с Рейхардт научила меня многому по части географии, а также и по части других наук, много интересного сообщила она мне об Англии и о выдающихся страницах ее истории. Я гордился сознанием, что принадлежу к такой великой стране. Мои родители были англичане, и хотя я лично был только «маленьким дикарем», выросшим на неизвестном острове, посреди великого океана, я все же чувствовал, что настоящим моим отечеством была та страна, о которой моя названная мать так красноречиво мне рассказывала. Мне казалось, что главной целью моей жизни было — отыскать моего дедушку и вручить ему пояс с бриллиантами, случайно попавший в мое владение. Я измышлял всевозможные средства, с помощью которых мы могли бы покинуть наш остров и отправиться на розыски давно желанных берегов моей родины. Но каким образом достичь этой заветной цели? Мы не имели возможности уйти из той тюрьмы, в которую случайно попали. Давно уже не видели мы ни одного корабля или видели их в страшно далеком от нас расстоянии. Нам оставалось одно — верить в Провидение и терпеливо выносить наше настоящее трудное положение. Тем не менее, я ежедневно брал свою подзорную трубу и тщательно устремлял взоры на море, — но ничего не мог разглядеть, кроме случайного кита, стада морских свинок, играющих у берега, или тюленей, греющихся на солнце, на ближайших к морю утесах. Неро, казалось, разделял мою досаду и с сочувствием глядел на меня, и даже альбатросы обращали на меня свой глупый взгляд, как будто бы понимали мое отчаяние. Я давно уже работал над устройством отлогого спуска к морю в самой защищенной от ветров стороне острова. Целью моей было приготовить такое место, куда могла бы причалить лодка в случае появления корабля. Мысли мои также были направлены к тому, чтобы самому смастерить что-нибудь вроде лодки и предпринять вдвоем путешествие на ближайший из больших островов. Я сообщил об этом м-с Рейхардт, но она с недоверием отнеслась к моим планам и указала на то, что я не обладал нужными инструментами и познаниями в науке о кораблестроении. Но слова ее не смутили меня и не поколебали моей решимости. Мне пришла в голову мысль срубить дерево и выдолбить из него лодку; но близ моря не росло ничего, кроме кустов, а если бы мне удалось срубить большое дерево, растущее внутри острова, я не был бы в состоянии перетащить его к берегу. Я вспоминал об ивах, которые встречались кое-где на берегу, и придумал сделать из них остов лодки, крепко скрутив их вместе, а затем натянув на него тюленьи кожи. Я проработал несколько недель над этим изобретением, и, наконец, мне удалось соорудить нечто похожее на ту лодку, которая привезла на остров моряков. Но она была очень мала и так легка, что я без всякого труда перенес ее к сооруженной мною пристани. Когда я попробовал применить ее к делу, то убедился, что она совершенно кривобокая и к тому же сильно пропускала воду. Одним словом, в ней было так много недостатков, что я вынужден был вытащить ее на берег и разобрать на части.

Я призвал на помощь м-с Рейхардт. Она относилась весьма недоверчиво к моим попыткам, но, тем не менее, дала мне несколько весьма полезных наставлений относительно того, как построить небольшую лодку и сделать кожу непромокаемой. Я внимательно выслушал ее и снова принялся за работу.

Начал я с того, что соорудил прочный остов, заостренный с двух концов, и обтянул его кусками толстой парусины, пропитанной птичьим жиром. Затем я весь его покрыл хорошо высушенными тюленьими кожами, которые также сделал непромокаемыми. Внутренность лодки я обложил кусками сухой коры, приколотив на нее несколько досок, прибитых водою к острову. Я также устроил несколько скамеечек и воображал, что сделал все, что нужно. Я спустил лодку в заливчик и с восторгом увидел, что она великолепно держится на воде. Но мне предстояло еще немало дела. У меня не было ни весел, ни паруса, с помощью которого я мог бы управлять ею, в том случае, когда невозможно будет грести. Я вспомнил о запасных веслах и бизань-мачте китоловного судна. Весла были слишком велики, но послужили мне образцом, по которому я соорудил пару грубых весел.

Следующее затруднение состояло в том, что я не умел справляться с веслами. Я сделал немало неуклюжих попыток, пока м-с Рейхардт не показала мне настоящего способа их употребления.

Вскоре я научился грести и довольно быстро поворачивал лодку по любому направлению. Я посадил в нее Неро в качестве пассажира. Он, по-видимому, наслаждался новым развлечением, но в один прекрасный день, когда я поворачивал лодку, он сделал неловкое движение, и мое утлое судно перевернулось вверх дном. Впрочем, оно было настолько легко, что я без труда перевернул его на воде. Оно нисколько не пострадало от крушения и, по-видимому, не дало никакой течи.