Принцесса из рода Борджиа

— Увы, — продолжила она, — кто способен остановить гугенота, рвущегося к власти?.. Мой сын бежал, он изгнанник, у него нет войска, он ничего не может… А вы, мой кузен, как вы будете воевать с Беарнцем? У вас мало солдат и нет денег, чтобы нанять их!..

— Сударыня! — воскликнул Гиз. — Я сожгу Францию дотла, но Генрих Наваррский не войдет в Париж!

— А располагаете ли вы для этого достаточной властью? — сказала Екатерина. — Сначала нужно провозгласить вас королем, то есть свергнуть моего сына, а это — преступление!

— Мне отвратительна даже мысль об этом преступлении, однако же придется его совершить, сударыня!

Герцог де Гиз топнул ногой. Его лицо пылало, а глаза метали молнии.

— Это означает войну, — сказала Екатерина, — и Бог знает, кто станет в ней победителем…

И снова она, казалось, предавала своего сына! Ведь она допускала королевскую власть Гиза!

— Вы видите другой способ остановить Беарнца? — спросил герцог с дерзкой улыбкой.

— Да, — серьезно ответила королева, — единственный… Дождаться смерти моего сына…

Гиз вздрогнул. Екатерина показалась ему олицетворением скорби и величия.

— Знайте же, — сказала она печально, — мой бедный ребенок обречен; самые сведущие врачи не дают ему более одного года жизни… Герцог, послушайте меня… Я всего лишь скорбящая мать, христианка, которая хочет спокойно умереть, выполнив до конца свой долг… Генрих мой последний ребенок… все остальные мертвы… с ним династия Валуа угаснет.

Гиз слушал с таким вниманием, что не заметил, как шляпа, которую он держал в руках, выскользнула из его пальцев и покатилась к ногам Екатерины… Королева наступила на нее.

Улыбка слегка тронула ее тонкие губы.

— Мой сын умрет через несколько месяцев, — снова заговорила она с ужасающим спокойствием матери, смирившейся со страшной правдой. — Кто сменит на троне угасший род Валуа? Это должен быть тот, на кого укажет сам король Генрих III!..

— Договаривайте, сударыня! — пробормотал Гиз.

— А на кого укажет Генрих III? На того, кого назову ему я! Хотя я, благодарение Богу, больше не королева, но пока еще мать; у меня нет власти при дворе, но я сохранила власть над сердцем моего ребенка… Осталось решить, на кого я укажу!.. Видите, герцог, я еще многое могу… и я благосклонно отнесусь к тому, кто достоин править этой страной…

— И кто же он, сударыня? — вскричал Гиз. — Кто?

Екатерина поняла, что победа за ней. Она догадывалась, что в этот момент происходило в душе де Гиза.

— Тот, — сказала она с деланным безразличием, — кто поможет мне… то есть, я хочу сказать, поможет моему сыну сразить Беарнца… Я вижу только одного человека, способного сделать это! Это вы, мой кузен.

Гиз склонился в глубоком поклоне. Он готов был опуститься на колени перед этой женщиной. Его переполняли гордость и надежда. Екатерина предлагала ему законную королевскую власть, причем без борьбы, без войны с гугенотами. А что она просила взамен?

Подождать, пока король умрет!

Только и всего. Через год Гиз станет королем. А если смерть будет слишком медлить, разве нельзя поторопить ее?..

Гиз подумал о том, что одним ударом королева-мать сумела разрубить запутанный узел, и смиренно произнес:

— Сударыня, когда я должен отправиться за королем, чтобы с почетом проводить его в Лувр?

Екатерина на мгновение опустила глаза, чтобы скрыть мелькнувшую в них злую усмешку.

— Мой кузен, — сказал она, — мы отправимся вместе. Но наши добрые парижане должны видеть вас во всем вашем великолепии, они не должны считать вас слишком покорным. Вы обязаны сохранить свое высокое положение.

— Сударыня, — ответил польщенный Гиз, — я восхищаюсь глубиной вашего гения. Все будет сделано так, как вы сказали. Я поеду за королем как предводитель Лиги… а не…

— А не как простой подданный! — закончила Екатерина с тонкой улыбкой. — Только будьте осторожны: вам предстоит встретиться с подозрительностью и недоброжелательством… Кстати, — добавила она, кашлянув, — вам совершенно необходимо заручиться поддержкой Рима…

Герцог де Гиз пожал плечами.

— Рим! — глухо сказал он. — Видите ли, сударыня, пора папе побольше заниматься делами Церкви и поменьше — делами Франции. Ваш сын проявлял невероятную слабость перед Сикстом…

— Король Франции — это младший сын Церкви…

— Согласен! Но при условии, что папа выказывает себя добрым отцом. Сикст — захватчик. Этот мрачный, лицемерный и крайне властолюбивый старик мечтает завоевать наше королевство. Мы должны рассчитывать…

— Берегитесь, сын мой… Сикст могуществен…

— Он был таким, сударыня! Сегодня мы можем пренебречь им. Своим деспотизмом он навлек на себя ненависть кардиналов. Пусть он сам остерегается! Свинопас надоел князьям, и я знаю, что тайный конклав…

Гиз внезапно замолк.

— Что же? — спросила Екатерина. — Договаривайте, герцог, ведь мы союзники!

— То, что я скажу Вашему Величеству, настолько невероятно, что я сам с трудом решаюсь в это верить. Знайте лишь, что, помимо Сикста, у Церкви есть другой глава, тайный. Это ему подчиняется Лига, сударыня!.. Сикст обещал мне два миллиона. Где они? Сикст обещал мне поддержку Филиппа Испанского, а Филипп меня не признает. Сикст ведет двойную игру. Когда я захочу, я смогу…

— То есть, когда вы получите корону?

— Да, сударыня! — сказал Гиз. — В этот день Сикст увидит перед собой другого папу, более могущественного.

— Это невозможно! Это раскол! Неужто вы хотите раскола?!

— Почему бы и нет, сударыня! Такой раскол обеспечит главенство королевской власти!

— Увы! — сказала Екатерина, качая головой. — Я совсем не хочу этого. Я хочу одного, чтобы мой сын прожил более или менее спокойно те несколько месяцев, которые ему остались… После этого я уйду, не имея больше дел на этой земле.

Гиз поклонился. Потом он подошел к двери и сам открыл ее. Королева увидела его свиту — четыре десятка вооруженных дворян, готовых выполнить любой приказ своего повелителя.

— Господа! — произнес герцог де Гиз. — Ее Величество дала мне обещание использовать свое влияние, чтобы прекратить войну, приносящую столько бед Парижу и королевству… Господа! Да здравствует королева!

Сказав это, Гиз властно взглянул на свою свиту, и изумленным дворянам ничего не оставалось, как воскликнуть в один голос:

— Да здравствует королева!

— Королева, господа, — снова заговорил Гиз, — обещала уговорить Его Величество принять основные принципы нашей Священной Лиги. Мир, который предлагает королева, почетен и выгоден для нас.

Дворяне, пришедшие с Гизом, чтобы арестовать Екатерину как заложницу, в оцепенении слушали эти слова.

— Господа, — сказала королева, — соблаговолите составить перечень ваших пожеланий: я ручаюсь, что они будут выполнены королем. Я так же ручаюсь, что Генеральные Штаты будут созваны в ближайшее время.

— Да здравствует королева! — повторил герцог.

— Да здравствует королева! — закричали его люди, отступая к двери.

Королева-мать, улыбаясь, смотрела на удаляющихся. Когда они вышли, она опустила глаза на свой браслет и пробормотала:

— Руджьери не обманул. Эти дьявольские камни вдохновили меня в нужную минуту… Мой сын будет жить! Мой сын будет властвовать!.. А ты, презренный Лотарингец, умрешь!..

Затем она направилась в комнату, где находился господин Перетти. Она нашла его сидящим в том самом кресле, куда его усадил Руджьери. Екатерина Медичи встала перед этим человеком, как Гиз стоял перед ней.

— Ваше Святейшество все слышали? — спросила королева.

— Да, дочь моя, — ответил господин Перетти, — я все слышал…