Центурион Траяна

– Да вот, на реку захотелось прогуляться, – сообщил Кука.

– Отправляйтесь, – кивнул Пруденс. – Не нравится мне все это! Ох, не нравится! От Лаберия Максима вестей больше нет. Из Виминация тоже. Как будто мы одни остались в этом морозном краю. Но учтите: в случае опасности я ворота закрою. Пока варвары внутрь прорвутся, ждать не буду.

Пруденс был не просто осторожен, а очень осторожен. Никакого намека на лихость или риск. Наверное, Пруденс вспоминает теперь как кошмар присутствие в Пятом Македонском легионе военного трибуна Элия Адриана. Вот у кого страсть к риску порой граничила с безумием. Во всяком случае, так казалось людям непосвященным. На самом деле за действиями двоюродного племянника Траяна всегда стоял тонкий расчет. Адриан рисковал только ради достижения какой-нибудь важной цели. Впрочем, это не отменяло самого риска.

Приск невольно вздохнул. Ему самому очень недоставало в нынешней ситуации Адриана!

Приск и Кука вывели коней за ворота. На башне у ворот остались дежурить Молчун с Малышом. Приск поначалу ехал шагом, перешел на рысь… Кука не отставал. Но они покрыли чуть больше половины пути, когда над сторожевым постом, что находился у самой реки, повалил черный дым. В лагере тут же тревожно заиграла труба.

– Вперед или назад? – спросил Кука.

– Мы же хотели посмотреть, что творится у реки.

– По-моему, уже и так ясно…

– И все же мы должны посмотреть.

– Туман вижу.

В самом деле треклятый туман над водой сделался только гуще. Разведчики продолжали ехать вперед, время от времени останавливаясь и оглядываясь.

Кустарник и деревья до самого берега Данубия-Истра были вырублены, и за снежной равниной сверкала на солнце равнина ледяная. Вот только разглядеть, что на ней творится, мешал поднимавшийся над рекой пар. И вдруг в лучах солнца сверкнул металл.

– Варвары! Переправляются! – закричал Кука.

«Уже переправились!» – сообразил Приск, потому как всадники скакали уже по римскому берегу.

Этот дурацкий туман их отвлек. Варвары перешли реку ниже по течению и теперь мчались к Эску. День был ясный, так что разведчики хорошо разглядели металлические кольчуги седоков. Но если всадники были в панцирях, то скакуны под ними – без брони. В воздухе вдруг взметнулся и запел на ветру дракон с волчьей головой – дакийское знамя.

Кука и Приск разом повернули коней.

– Болота вокруг замерзли, они тут пройдут, как по мощеной дороге, – выкрикнул на скаку Приск.

– Поздравляю тебя, Гай, ты не ошибся!

– Еще как ошибся! – отозвался Приск. – Я же думал – они торговать явились.

– А-а-а… Наторгуемся!

Они мчались назад в лагерь, а заречные гости – за ними. У римлян кони были свежее, и пока разведчики опережали варваров, но все равно мчаться по твердому и порой скользкому насту, зная, что за тобой гонятся сотни врагов, не самая веселая прогулка.

– Гляди, трое скачут. Похоже, не варвары, а наши! Беглецы! – Кука махнул рукой вперед. – А там еще и еще… Ну, всполошились наконец!

– Да уж, думали, их не коснется…

Кука принялся нахлестывать коня.

Под Приском конь мчался сам – не дожидаясь ударов плети.

В общем-то, картинка понятная: увидевшие дым над бургом жители ближайших усадеб кинулись под защиту мечей Пятого Македонского. Но укрыться в последний момент в лагере шанс был у очень и очень немногих. Как только варвары окажутся в опасной близости, ворота закроются, предупредил Пруденс.

Кука и Приск мчались уже галопом. М-да, из их «славного контуберния», нельзя сказать, чтобы Кука держался в седле лучше всех. Но сейчас он гнал коня с азартом возницы в Большом цирке, когда колесница приближается уже к последней, седьмой мете.

Посему он даже немного опередил Приска. Впрочем, Гай смотрел совсем не в сторону ворот – открыты или нет – а на тех, кто к этим воротам стремился.

Впереди прочих беглецов рысил парень на рыжей лошадке, вез девочку лет пяти, за ним мужчина гнал двух коров и бычка, те бежали по льду крупной рысью, не отставая от лошади. Мужчина трусил следом за маленьким стадом и уже, похоже, выбился из сил. Он сбросил на бегу меховую безрукавку, но даже издалека Приск видел, как от бегуна валит пар. Следом тащилась, спотыкаясь, полуодетая женщина с ребенком на руках. Беженцев нагоняли три всадника. Один – на серой быстроногой кобыле, второй – на тяжелом рыжем скакуне. Лошадь под третьим Приск узнал даже издалека. Это был Крепыш, уже изрядно постаревший жеребец, на котором Приск когда-то мчался на подмогу своим друзьям-новобранцам. Много же с той поры воды утекло как в Данубии, так и в Эске-реке!

Выходило, что третьим в маленькой кавалькаде скакал Аристей.

Значит, всадник на серой лошади – Кориолла?..

У Приска сердце мгновенно заколотилось в горле, но он тут же унял его, осадил, как норовистого коня.

Всадник на серой кобыле опережал, но ненамного. Судя по всему, сойдутся все у ворот. Если успеют.

– Не успеют, – обернувшись, выкрикнул Кука. – Заречные их у самых ворот положат.

– Успеют, – упрямо выдохнул Приск.

– Не успеют. Заклад?

– Десять денариев, что успеют. Дуй в лагерь.

– А ты?

– Я варваров пощекочу.

– Нет.

– На стену! Поддержи меня. Понял? Пусть Малыш с Молчуном катапульты наведут. Пруденса уговори: ворота держать до последнего.

– Безумец! Под опеку тебя!

Кука хлестнул коня. Переспрашивать, что задумал Приск, не стал. Махнул рукой на прощание и помчался к воротам – их все еще держали открытыми, но в любое мгновение створки могли захлопнуться. Кука первым проскочил в щель. Приск натянул повод и развернул скакуна навстречу варварам. Оценил обстановку. Из клина преследователей вырвались пятеро или шестеро всадников – самых шустрых. Лошади у них были без брони, да и вооружение так себе. Все выглядело не так уж и плохо – только бы жеребец не подвел – был он слишком нервный, пугливый.

Приск оглянулся. Первые беглецы были почти у ворот, парень на рыжей лошади одной рукой держал поводья и девчонку, второй размахивал и при этом непрерывно кричал:

– Не закрывайте! Не закрывайте!

Коровы с бычком, мужчина и женщина с ребенком отстали. Три всадника уже сами заметили опасность и теперь мчались изо всех сил. Нагнали женщину. На миг притормозили. Один из всадников подхватил ребенка, второй – усадил позади себя женщину. Теперь они поскачут не так резво. Гай причмокнул, сдавил ногами бока жеребца, посылая того вперед, навстречу варварам. Надо было остановить этих резвых из авангарда и дать беглецам несколько лишних мгновений. Все пятеро варваров принялись стрелять на скаку. Все метили в Приска, но ни один не попал в римлянина – четыре стрелы ушли мимо, пятая звякнула о поднятый легионером овальный щит. Гай сблизился еще на сотню футов, вытянул легкий дротик из колчана, прицелился и метнул. Уж он-то не промахнулся – угодил в первого всадника. Тот вылетел из седла, а лошадь поскользнулась и завалилась на бок. Еще один бросок. Мимо. Третий дротик угодил в коня варвара. Тот рухнул на колени, всадник перелетел через голову скакуна. Остальные всадники резко сбавили ход. Остановились, натягивая луки. Гай мгновенно прикрылся щитом, услышал, как стучат стрелы, впиваясь в дерево щита.

Приск обернулся. Три всадника (Аристей скакал последним) были уже возле самых ворот. Только мужчина с коровами и бычком еще трусил к лагерю. Но и он успевал проскользнуть внутрь, если варвары не снимут его стрелой. Значит, можно возвращаться. Бездумный героизм ни к чему. Гай развернулся и помчался к воротам. Домой.

И тут он оплошал. Выбрал дорогу напрямую, не поглядел внимательно, что и как, не заметил ледяного зеркала впереди. Копыта коня заскользили, жеребец грохнулся на лед. На счастье, Приск успел сгруппироваться в момент падения. Перекатился кубарем по льду, ухнул в сугроб. Тут же вскочил. Но жеребец поднялся на ноги на пару мгновений раньше и устремился прямиком к воротам.

Слава бессмертным богам, Кориолла в лагере! Отлично! Все спасутся. Даже коровы. Один Гай остался стоять на снегу. И еще варвары. Трое уцелевших из авангарда. А за ними накатывали остальные, никак не меньше двух сотен – сплошная масса. Сообразив, что добыча ускользнула, вся троица нацелилась на легионера. За доброе дело положена награда!