Охота на льва. Русская сова против британского льва!

– А что в нем? – нетерпеливо перебил Денис.

– Просьба снять копию с проекта договора об экономическом сотрудничестве между Российской империей и Германским рейхом…

– Черт побери! Ну и дела!.. А чек?

– На предъявителя. Банк швейцарский, но обналичить такой тип чека можно, в общем, в любом европейском банке с разницей по внутреннему курсу.

– И большая сумма?

– Четверть миллиона фунтов стерлингов…

– Ох, матерь божья!.. – Давыдова аж пот прошиб: это ж какая крупная игра вокруг него пошла!

«Ну, брат Денис, держись! Теперь тебе или грудь в крестах, или голова в кустах!.. И назад ходу нет, и впереди полный мрак…»

Волей-неволей Давыдов позавидовал Голицыну – тот со своим хладнокровием чувствовал бы себя в интриге с дамой, как рыба в воде. А как быть, когда увлечение нешуточное? Не передавать же, в самом деле, конверт Чуркину?..

– Для вас еще пакет, – сказал ему сотрудник бюро. – От господина Голицына. Просили не злоупотреблять.

В пакете оказалось удостоверение агента сыскной полиции с давыдовской фотографией, а к нему на всякий случай – агентский значок, который обычно называли жетоном. На нем были буквы «МУС» – Московский уголовный сыск, который жулье прозвало «мусорга». Хотя жетоны уже два года как заменили удостоверениями, они еще были в ходу. Удостоверение-то бумажное – отсыреет или порвется, а значок – железный, что ему сделается?

Встретившись вечером с Элис, Денис честно сообщил, что начальство велит еще дня на три задержаться в Москве. Теоретически за это время Голицын со своим руководством составили бы для Давыдова план действий. А пока… пока – вот такая причудливая передышка.

«Хотя какая уж тут передышка? – вспомнил Денис о втором задании. – Как бы не надорваться… Кстати, хорошо, что теперь есть полицейский значок. Проще будет контактировать. Сочиню подходящую легенду. Например, негласно приставлен к французским воздухоплавателям для обеспечения безопасности от местного уголовного элемента…» – Давыдов даже поаплодировал себе мысленно: ай да капитан!

Но поскольку французы в гостинице еще не появились, Денис снова невольно вернулся к насущному. Что же, черт возьми, с ним происходит? Почему эта женщина, ко всему агент враждебной разведки, стала так сильно занимать его мысли и чувства? Неужели он наконец пал жертвой коварного сыночка беспутной Афродиты, которая и сама не знала, кто же его отец? [6] Не время, ей-богу, не время… Такие страсти впору неопытному кадету или старцу за пятьдесят, в последний раз норовящему израсходовать всю силу, что скопилась в душе…

«Прекрати! – строго сказал Денис сам себе. – Нюня! Слюни распустил и раскис! Институтка, смольнянка, кисейная барышня! Ты еще портрет любимого создания укради и на груди таскай! Шекспировский Ромео в должности капитана контрразведки! Позорище!»

И далее Давыдов внушал себе: «Не ты первый, не ты последний, у кого случился роман с вражеским агентом в юбке, это никакое не диво, а обычная неприятность; нужно просто взять себя в руки и воспользоваться удачной возможностью выудить как можно больше ценных сведений о противнике и его замыслах. Да, именно так!..»

Денис прислушался, оппоненты внутри него – институтка, кисейная барышня и Ромео – молчали. Кажется, сработало. Он снова ощутил себя собранным, энергичным и готовым к действию – как будто спросонья валялся, разнежившись, и по сигналу боевой трубы вскочил, встряхнулся и плеснул в рожу ледяной воды. Интрижка с мисс Веллингтон интрижкой и останется, приятным эпизодом, не более.

Небосвод над головой Дениса снова был чист, но одно крохотное облачко все же висело у горизонта – мысль о том, что где-то кто-то доносит в письменном виде: агент и объект уединились в номере «Метрополя», в два часа ночи спросили шампанского, в пять часов утра вызвали дежурную горничную, спросили горячего чая.

Эту ночь он провел один в собственном номере.

Наутро все завертелось. Давыдов завтракал в кондитерской напротив главного подъезда «Метрополя», когда к крыльцу лихо подкатил новенький «Олдсмобил-Лимитед», сияя белоснежной резиной колес и свежим синим лаком открытого кузова. Из авто вышли трое – молодая, рыжеволосая женщина в модном костюме-тальере темно-шоколадного цвета, прекрасно оттеняющем почти белую кожу хозяйки, и двое, тоже молодых, людей в клетчатых спортивных костюмах, делавших их почти близнецами. Троица, оживленно переговариваясь, скрылась в холле гостиницы, а их дорогущую машину обступили носильщики и вскоре гуськом потянулись за гостями, кренясь под тяжестью их чемоданов и баулов. Шофер же «олдсмобиля» заглушил рокочущий мотор и закурил длинную тонкую сигару.

Денис, подчиняясь внутреннему чутью, скоренько допил свой чай, бросил на столик ассигнацию, минимум в полтора раза превышающую достоинством стоимость завтрака, и быстро покинул кондитерскую. Сделав полукруг по улице, Давыдов праздной походкой подошел к авто и принял заинтересованный вид, разглядывая чудо техники. Поравнялся с местом водителя и воскликнул:

– Надо же! Новый «Лимитед»?! Чей же он, если не секрет?

– Арендован Московским обществом воздухоплавания, лично господином Жуковским, для сопровождения французских коллег, – словоохотливо сообщил шофер.

– Да-а?! И чего ж у нас французам-то занадобилось? – Денис решил и дальше разыгрывать праздного обывателя. – Авиаторы, что ль?

– Да нет, какое там! На шарах воздушных они летают и на этих… как их… дирибляхах?..

– Дирижаблях.

– Вот-вот!.. А вы, гляжу, в технике разбираетесь? Небось, инженер?

– Что вы, сударь! Я как раз интересующийся, любитель… А что, дамочка ихняя, я видел, тоже летает?

– Не, она у их навроде переводчика. Или секретаря?..

– Ну и дела, – озабоченно вздохнул Давыдов. – Надо же… – И продолжая бормотать себе под нос всякую ерунду, ретировался от машины в обратном направлении.

Выйдя из поля зрения шофера и убедившись, что тот нашел себе новый объект внимания – двух гимназистов, во все глаза уставившихся на авто, Денис так же, по дуге, обошел квартал и незамеченным проник в гостиницу.

За стойкой администратора дежурил незнакомый ему молодой человек. Давыдов решил воспользоваться своим новым качеством и предъявил служителю полицейский значок.

– Старший инспектор Давыдов. Сыскная полиция.

– Чем могу быть полезен? – подобострастно улыбнулся портье.

– К вам только что заселились французы. Двое мужчин и женщина.

– Точно так-с…

– Мне нужны их имена и номера апартаментов.

– Извините, господин инспектор… но они все же иностранцы, а по правилам нашей гостиницы…

– Я знаю правила, сударь! – рыкнул Денис. – Но у нас есть сведения, что против господ французов замышлена уголовная акция. Потому я обязан войти с ними в контакт и провести профилактическую беседу, а также обеспечить негласный надзор для их же безопасности. – И он сурово уставился на стушевавшегося портье.

– М-минуточку, господин капитан, – залепетал тот, судорожно листая журнал регистрации, – т-так бы сразу и сказали… за-зачем же кричать?.. Господи, пронеси!.. не хватало еще неприятностей с иностранцами… Вот! Номер двести шесть, месье Монтиньяк и месье Ле Бурж. Номер двести семь, мадемуазель Бетенфельд. Все трое – члены официальной делегации Парижского общества воздухоплавания, прибыли по приглашению Московского общества воздухоплавания…

– Благодарю за содействие, сударь! – буркнул Давыдов, не выходя из образа, и нарочито грубо хлопнул опешившего портье по узкому плечу. После чего решительно направился к лестнице на второй этаж.

Зачаток придуманной экспромтом легенды стремительно разрастался в голове капитана вместе с возбуждением от нового приключения. Французский язык, не в пример английскому, Денис знал на «ять», так что проблем в общении с новой шпионкой не видел. Для достоверности образа московского сыщика он, правда, решил немного снизить уровень владения языком, дабы отвести возможные подозрения.