Каббала власти

Следы разорения были повсюду: оливковые деревья по обе стороны дороги были опалены или вырваны с корнем. Можно было подумать, что это освящённое веками дерево — злейший враг евреев. В каком-то смысле, так оно и есть: ведь олива — главная кормилица и заступница палестинцев. Обед их состоит из свежевыпеченной лепёшки, оливкового масла, приправленного тимьяном, и грозди винограда. Оливковым маслом здесь помазывали в древние времена царей и священников. Христианские ритуалы — бесценный подарок древней Палестины человечеству — суть не что иное, как посвящение оливы Богу. При крещении младенцев помазывают маслом перед тем, как окунуть в воду, чтобы их кожа оставалась мягкой. Оливковое масло используют и в свадебных, и в похоронных обрядах, подтверждая таким образом неразрывную связь между народом и землёй, на которой он живёт. Джон Аллегро, знаменитый исследователь свитков Кумрана, погубил свою репутацию еретической книжкой, в которой отождествил Иисуса Христа с галлюциногенным грибом. Если когда-нибудь я решу последовать его примеру, я сравню первозданную чистоту оливкового масла с чистотой Пресвятой Девы Марии, верховной заступницы Палестины.

Пока на палестинской земле растут оливы, палестинские крестьяне непобедимы — вот почему их враги обратили свой гнев против деревьев. Они рубят оливы при каждой возможности. За последние годы было уничтожено восемнадцать тысяч прекрасных деревьев — старых гигантов и молодых саженцев. Поселенцы не давали крестьянам собирать урожай, нападали на них на пути домой и грабили. Мы, друзья Палестины со всего мира, прибыли, как семь самураев из старого фильма Куросавы, чтобы помочь крестьянам собрать оливки и защитить их от грабителей.

Из многих добрых дел, которые можно делать на нашей старой доброй Земле, помогать палестинцам — лучшее и самое приятное. Кибуц не сравнится с этим. Молодые кибуцники обычно скучны и замкнуты, а старые… они и есть старые. В кибуце ты либо в компании других иностранцев, либо один. А палестинцы дружелюбные, открытые, разговорчивые. Гости согреваются их теплом, живут в этих сказочно красивых деревнях, видят это тёплое голубое небо над несравненным пейзажем палестинских холмов и наслаждаются невероятным гостеприимством крестьян. А то, что иногда они становятся мишенью для пуль поселенцев или солдат — невысокая плата за всё это удовольствие, дополнительное развлечение, любезно организованное Армией обороны Израиля. В конце концов, это же самураи.

Люди, которые помогают палестинцам, отличаются от добровольцев, работающих в кибуце. Состав их более разнороден: от 19-летнего студента из Упсалы до домохозяйки из Брайтона, от священника из Джорджии до учителя из Бостона, от французского фермера до итальянского парламентария. Объединяют их чувство сострадания, природной справедливости и, конечно, бесстрашие. Они работают в тени израильских танков, защищая оливы и крестьян собственными телами. Сбор урожая на самарийских холмах — радость, но только не для робких душ. Что мы и испытали на себе довольно быстро.

Мы собирали оливы, наполняя мешки зелёным золотом, когда неожиданно по красной каменистой дороге подъехал джип и с визгом затормозил возле нас, подняв облако пыли. За ним ехала машина побольше — армейский грузовик, полный солдат. Из джипа выпрыгнул мужчина и навёл дуло своего автомата М-16 прямо на ребёнка, сидящего на дереве.

«Убирайтесь, чёртовы арабы», — закричал он с бруклинским акцентом. Он поднял камень и запустил им в ближайшую группу сборщиков олив. Один из крестьян не успел увернуться, и камень попал ему по руке.

«Ещё один шаг и я буду стрелять!» — закричал военный, когда Лори попыталась заговорить с ним. Он был грузен, неопрятен, свиреп, и намеренно взвинчивал себя, доводя до истерики.

«Не смейте даже трогать оливы!» — орал он на крестьян.

Из-за поворота дороги показались трое бегущих мужчин. Выглядели они бесподобно. К их бритым головам узкими черными ремнями были пристёгнуты черные коробочки, оголённые руки были перетянуты такими же ремнями. Эти приспособления называется филактериями — иудеи надевают их перед утренней молитвой, но на этих молодых людях они выглядели, как амулеты воинственного племени. Мужчины были одеты в тёмные брюки и тёмные футболки, за их спинами развевались белые в черную полоску накидки. Дула их винтовок были нацелены на нас. Они казались одержимыми каким-то странным демоном, эти молодые люди в ритуальной еврейской одежде и с идеями из Книги Иисуса Навина в головах. Поэтому, когда один из них вытащил длинный кривой нож, я не был удивлён. Сцена эта напомнила мне недавно вышедший фильм «Машина времени», где внезапно появившиеся свирепые морлоки нападают на буколических элоев.

Они толкали женщин и материли мужчин, глаза их горели ненавистью. Палестинцы, запуганные крестьяне, в ужасе шарахались от них. Я, безоружный самурай, попытался урезонить нападающих.

«Дайте крестьянам собрать их оливы, — просил я. — Это их деревья, это их жизнь. Будьте им добрыми соседями!»

«Убирайся отсюда, любитель арабов, — прошипел один из них. — Ты помогаешь нашим врагам. Это наша земля. Это земля евреев — гоям здесь не место».

В более мирных обстоятельствах я бы рассмеялся: эти нервные молодые люди из Нью-Йорка хотели прогнать истинных и законных потомков народа Израилева с принадлежащей им по наследству земли. Не важно, что притязание, предъявляемое спустя две тысячи лет в стране, где любые притязания теряют смысл и после пяти лет отсутствия хозяина, выглядит невероятно глупо. Не важно, что их «еврейские» предки наверняка были бродягами, пришедшими из евразийских степей, и никогда не видели Палестину. Не важно, что даже древние иудеи никогда не жили и редко бывали на земле Израиля, между Вефилем, Кармелем и Изреелем. Так и румынские гастарбайтеры из Бухареста скоро смогут выгнать жителей Флоренции из их домов, объявив себя прямыми потомками древних римлян. Однако вид их винтовок совсем не располагал к смеху.

«Почему вы сжигаете оливы — они что, тоже ваши враги?»

«Да, оливы наших врагов — наши враги. И вы тоже наши враги! — закричал он, срываясь на визг. — Антисемиты!»

На американцев это слово действует магическим образом. Услышав в свой адрес слово «антисемит», американец считает своим долгом упасть ниц и начать клясться в вечной любви и верности еврейскому народу. Я знаю это, потому что ежедневно получаю письма от людей, заклеймённых как антисемиты за то, что они поддерживали Палестину, и не сумевших с этим смириться. Я оказываю им первую психологическую помощь: наказанный в своё время за антисоветскую деятельность, а затем осуждённый за антиамериканские взгляды, я, антиномист и любитель античности, к обвинениям в антисемитизме отношусь спокойно. Если в наши дни вас ещё не назвали антисемитом — значит вы заодно с Шароном и Соросом.

Так же, как «жидолюб», «антисемит» — ярлык, который нельзя применить, не запачкавшись — такие уж ассоциации связаны с ним. Он часто используется поселенцами, руководителем шпионской сети Антидиффамационной лиги Фоксманом, расистом Кахане, владельцем US Today Мортом Цукерманом, Конрадом Блэком (мужем Барбары Амиэль), массовым убийцей Шароном, поджигателем войны Ричардом Перлом, мошенником Томом Фридманом, ростовщиком Шайлоком и Эли Визелем — наёмным плакальщиком по жертвам Холокоста. Антисемитами называли Т. С. Элиота и Достоевского, Жене и Гамсуна, св. Иоанна и Йетса, Маркса и Вуди Аллена — и я предпочитаю быть в их компании. И всё же наши американцы на минуту растерялись, а наши (хорошие) израильтяне начали объяснять свою позицию, однако положение спасла (и доказала тем самым превосходство британцев) хорошая девушка Дженнифер из Манчестера — прямолинейным «да пошли вы!»

Дуло автомата описало дугу и нацелилось в неё. Солдаты с интересом наблюдали за происходящим. Я повернулся к ним.

«Остановите их! Они целятся в нас!»

«Они же пока не стреляюгв вас», — ответил сержант.

Солдаты не собирались вмешиваться, пока морлоки были хозяевами положения, но было ясно: как только мы начнём брать над ними верх, карающая десница еврейского государства обрушится на нас. Знали это и морлоки — они разбили камеру Дейва, толкнули Энджи, сыпали оскорблениями в адрес девушек, кидались камнями.