Воля богов! (СИ)

   -- Явился, кобель! Явился, козёл старый! - завопила Гера. - А ну, быстро всё рассказывай!

   -- Про что рассказывать? - печально спросил громовержец.

   -- Про что?! Про эту шлюху Фетиду, ох уж и доберусь я до неё!

   -- Фетида не шлюха, - в голосе Зевса послышалась неподдельная боль. - Она за Пелея замуж идёт.

   Гера перестала вырываться и замерла от неожиданности.

   -- Как за Пелея? За смертного? Почему это?

   Молния ударила прямо перед дворцом, и оглушительный гром потряс Олимп.

   -- Потому, что я так сказал! Потому, что такова воля Зевса!

   Метеорологический гнев мужа не произвёл на Геру никакого впечатления.

   -- Так ты, братец, гнался за ней до самого Кавказа только чтобы сообщить эту свою волю? Какой-то новый вид спорта в нашей олимпийской программе.

   -- Оставь меня, Гера, я устал, - сказал Зевс и, отодвинув жену, вышел из прихожей.

   Весь вечер непрерывно шёл дождь. Тоненькие струйки лились уныло и безостановочно. Где-то вдали порой погрохатывало, но не грозно, а жалобно и печально.

   В Дельфах, под сводами храма Аполлона три бога прятались от непогоды.

   -- Разошёлся сегодня старик, - проворчал Дионис, разливая очередную амфору.

   -- Переживает Кроныч. Это из-за Фетиды, - ответил Гермес. - Гонялся за ней всё утро, а потом велел выходить замуж за смертного, и теперь, вот, дождём горе заливает. Не понимаю, что там у него с Фетидой случилось, что она ему такого сделала?

   -- Спрашивать надо, скорей, чего она ему не сделала, - похабно усмехнулся Дионис.

   -- Хорош богохульствовать! Зевсу ещё никто не отказывал. Тут что-то другое. Хотелось бы узнать, что по этому поводу скажет дельфийский оракул.

   -- Ближайшую неделю над всей Элладой проливные дожди, - неохотно отозвался Аполлон.

   -- И это всё? - настаивал Гермес. - Бежал за ней как мальчишка, а потом переговорил о чём-то с Прометеем, и вот, Фетида прибегает домой вся в слезах, и по всей Элладе проливные дожди. Это нормально? Кроныч тысячу лет с Прометеем не разговаривал. После последней беседы он пришёл в такое бешенство, что наслал на мир Пандору с её дурацким ящиком. И чего же нам теперь ждать?

   -- Хочешь понять замыслы Зевса? - иронически усмехнулся Аполлон.

   Дионис рассмеялся.

   -- Да уж, непредсказуемый дед.

   "Старый маразматик!" - неожиданно для себя подумал Гермес и, вздрогнув от такой мысли, осторожно посмотрел на Аполлона.

   -- Ты не прав, - очень серьёзно сказал тот. - Старый он только для солидности. Он ещё всех нас переживёт.

   Дионис снова расхохотался.

   -- Как это он нас переживёт? Мы ж бессмертные. Мы всегда жить будем.

   -- Будем. Только мы будем жить в детских сказках, а ему будут строить храмы и жертвы приносить.

   -- Ерунда! Он что, из всех богов один останется? Не может такого быть! Бог не может быть один. Не справится, да и тоскливо это.

   -- Ты за него не беспокойся, - ответил Аполлон.

   -- Представляю, что он в одиночку устроит, - задумчиво сказал Гермес. - Я-то уж его хорошо узнал: столько времени служу секретарём по особым поручениям. Тот ещё начальник, скажу я вам. Уж на что я сам без комплексов и ограничений, а от него меня вечно в дрожь кидает.

   Аполлон пожал плечами.

   -- А кто сказал, что бог должен кому-то радость приносить? При Кроне, говорят, жизнь лучше была, и где теперь тот Крон? Глупости, что боги должны людей счастливить -- это Прометей по дури так считал, и теперь на цепи сидит. У бога совершенно другая задача.

   -- Какая другая?

   Аполлон на мгновение задумался и ответил:

   -- Не быть дураком. Станешь обо всех заботиться и всех миловать, а другие и обрадуются, что ты такой добренький -- свергнут тебя, перевоюются все между собой, и не останется от твоего благоденственного рая камня на камне. А оставшиеся в живых будут тебя такими гекзаметрами материть, что и в Тартаре тебе покоя не будет. А поставишь себя так, что о тебе и подумать плохо никто не решится, то будет и спокойствие, и порядок, и чем хуже ты будешь с людьми поступать, тем лучше они жить будут -- и тебе хорошо, и людям.

   -- И слава богу! - сказал Дионис, разливая очередную порцию. - За это и выпьем.

Леда и лебедь

   На берегу реки Еврот стояла влюблённая пара. На днях они поженились и были счастливы.

   Тиндарей нежно обнял жену. Она положила голову ему на плечо и что-то прошептала, но муж не расслышал её слов. Хлопанье крыльев заглушило голос красавицы Леды, и перед молодожёнами приземлился посланник богов Гермес. Крыльями хлопали его волшебные сандалии.

   -- Приветствую тебя, любимец богов Тиндарей!

   Тиндарей растерянно поклонился.

   -- Здравствуйте, - пробормотал он, - право же, не знал, что я любимец богов.

   Гермес рассмеялся и дружески похлопал его по плечу.

   -- Конечно, ты любимец богов, дорогой Тиндарейчик, кто ж ещё! После твоей свадьбы на Олимпе только и разговоров, что про неё да про несравненную Леду. Такое говорят, что я сам решил прилететь, чтобы тебя поздравить и взглянуть на ту, чья красота по слухам затмила всех олимпийских богинь.

   Тиндарей покраснел от удовольствия и шепнул Леде: "Ну, покажись же богу, он хочет с тобой поздороваться".

   Леда оторвалась от мужа и повернулась к Гермесу. Тот восторженно всплеснул руками.

   -- Я правильно не верил тому, что о ней говорят! Я думал, её красоту преувеличивают, но теперь вижу, что это невозможно. В древнегреческом языке не хватает слов, хотя слов в нём очень много. Про такое не надо слушать, такое нужно видеть.

   Леда скромно опустила глаза и что-то невнятно возразила.

   -- Нет-нет! - настаивал Гермес. - Это чистая правда, и не один я так считаю. Ой, вы только посмотрите, кто к нам прилетел!

   К ногам Леды опустился красивый крупный белый лебедь с умными зелёными глазами.

   -- Какая прелесть! - умилился Гермес. - Вы любите пернатых? Я их просто обожаю, мои сандалики не дадут соврать. И даже птицы от неё без ума. Смотри, Тиндарей, как они выглядят вместе!

   Лебедь ласково закурлыкал и погладил крылом колено Леды.

   -- Да, красиво, - согласился Тиндарей.

   Лебедь между тем скользнул длинной шеей вверх по ножке его жены и ущипнул её за ягодицу. Та сердито, но не сильно хлопнула нахала по голове. Лебедь самодовольно хрюкнул.

   -- Кажется, они понравились друг другу, - сказал Гермес, беря Тиндарея за локоть. - Давай не будем им мешать. Пусть Леда пообщается с этой милой птичкой, а нам надо обсудить серьёзные дела.

   С этими словами бог повёл молодожёна к столику, накрытому за ближайшим кустом. Тиндарей хотел было расположиться так, чтобы видеть Леду, но Гермес сам занял это место, и Тиндарей вынужден был устроиться напротив него, спиной к реке.

   -- Нектар и амброзию не предлагаю, - с гостеприимной улыбкой говорил Гермес, - но это вино, сделанное самим Дионисом, право же, не уступает по вкусу нектару. Это чтоб ты не сомневался, что на Олимпе тебя любят. А чтобы ты окончательно убедился в благосклонности богов, проси что захочешь. Впрочем, молчи-молчи, дружище Тиндарейчик. Богам и так известны все твои желания. Ты хочешь стать царём Спарты. Я угадал?

   -- Да! - с жаром ответил Тиндарей. - Я...

   -- Не надо ничего мне доказывать, - посланец богов улыбнулся очаровательной, одному ему свойственной улыбкой, полной доброжелательности и ласки. - Уж боги-то знают, что ты имеешь на это право, и что тут налицо ужасная несправедливость. А устранять несправедливости - любимое занятие богов, так что выпьем за это. Конечно, ты станешь царём Спарты очень скоро.

   -- Спасибо, - пробормотал Тиндарей, - но...

   Гермес удивлённо поднял брови.

   -- ... боги ведь не делают ничего просто так, я думаю. От меня, наверное, ждут какого-то подвига. Я не отказываюсь, конечно, но я боюсь не справиться. Я не герой, в общем-то.