Пираты Короля-Солнца

— Не все, — саркастически заметил Рауль, — У гвардейцев кардинала тоже были дети. И мне пришлось скрестить шпагу с сыном самого яростного преследователя мятежной герцогини.

— Забудьте об этом, — сказал де Сабле, — Мы все видели вашу встречу. Уж если Бофор и капитан не сдержали слез, поверьте, что все очень близко к сердцу приняли вашу историю.

— А я и не заметил тогда, — улыбнулся Рауль.

— Еще бы вы заметили! — сказал де Сабле. Они понимающе переглянулись.

— Знаете, виконт, а мне даже жаль, что путешествие подходит к концу. Мне будет не хватать таких беспокойных пассажиров.

Де Сабле подумал, что ему очень хотелось бы назвать виконта, смельчака и умницу, своим другом. Но он не решился сказать об этом, боясь показаться навязчивым. И Рауль решил не давать волю чувствам — такому славному малому как де Сабле его собственная почти неминуемая гибель в грядущей войне принесет меньше огорчений, если он будет держать дистанцию. Поэтому и Рауль и помощник капитана сдержали свои чувства. Но Рауль не мог не сказать:

— И мне, поверьте, будет не хватать 'Короны' !

— А вы не передумали — насчет 'Короны' ? — заикнулся де Сабле.

Рауль покачал головой. Они замолчали. А через некоторое время подтянулись все Пираты, и в 'пресс-центре' герцога вновь закипела работа по переводу документов Отцов Святой Троицы — Пираты Короля-Солнца решили подсуетиться и побыстрее разобраться с бумагами. Впоследствии все эти свидетельства, тщательно переписанные каллиграфическим почерком 'маленького Вандома' , будут вручены герцогу. Герцог заверит своей подписью обращение к сильным мира сего. Над составлением обращения ломали головы самые умные офицеры герцога, стараясь найти слова возвышенные и горькие, пламенные и скорбные, чтобы убедить королей и рыцарские организации подняться на защиту своих единоверцев. Но история не донесла до нас эти интереснейшие документы.

А де Невиль задумчиво смотрел на недоеденный апельсин. Взял одну дольку и пробормотал:

— За короля!

Подумал — подумал, и взял еще одну дольку.

— Это за то, чтобы вражда утихла. Чтобы король, Рауль и Гугенот в будущем все помирились. Возможно ли это, Боже милостивый? Доем-ка я по такому случаю весь апельсин!

19. ДВОЙНАЯ КОНТРАБАНДА

— Опаньки! — возопил де Невиль, — Какие люди! Пришвартовывайтесь, господин де Бражелон!

Господин де Бражелон 'пришвартовался' .

— Ты опять за старое?

И щелкнул себя по шее.

— Я?! Да ну, Рауль, ты что! Ни Боже упаси! Ни в одном глазу!

— Говори-говори! Что под подушкой прячешь?

— Микстуру.

— Как же, микстуру. Так я тебе и поверил.

— Вы сомневаетесь в моей искренности, сударь? Позвольте заметить, что ваши подозрения необоснованы.

— Вот язва, — сказал Оливье, — Погоди же!

— Если бы… — вздохнул адъютант.

— Не понял, — удивился Оливье, — Я имел в виду твои апельсинчики. Самое то!

— И не поймешь. Что с пьяным говорить.

— Знаешь, Рауль, это не очень-то по-товарищески! Я тут валяюсь, дохну со скуки, и ни одна свинья из нашего хваленого Пиратского Братства не наведается проведать страдальца! И тебе меня, несчастного, ни капельки не жалко?

— Дела были, — сказал Рауль холодно, — И док велел тебя не беспокоить. А насчет жалости — смотри не спейся.

— Да какие у вас дела, скажи на милость? Греть брюхо на палубе и трепаться — вот ваши дела. Конечно, один черт, где подыхать от скуки — в гором одиночестве, как я в этой богадельне или в вашем милом обществе, господа Пираты, но сути дела это не меняет.

— Ничего ты не знаешь, Оливье. Пока ты тут валялся, мы работали как проклятые. Но теперь, слава Богу, все закончили.

— Что же за важное дело вам помешало проведать страждущего друга, господин виконт? Пираты Короля-Солнца драили палубу? Или паруса штопали?

— Пожалуй, драить палубу и штопать паруса легче. Работа, которую мы выполняли…

– 'Корона' , насколько я понимаю в морском деле — парусное судно. Галеон. Если бы 'Корона' была галеасом, я еще мог бы предположить, что наш милый герцог посадил вас на весла.

— Скажешь тоже — на весла! Веслом махать и то легче, чем переводить документы Отцов Святой Троицы. После этого действительно хочется напиться… в хлам.

— Какие такие документы?

— Потом расскажу. Когда протрезвеешь, — и Рауль перешел на пиратский жаргон, — А ты лыч налил с утра пораньше.

— Ну иди, сдай меня доку!

— Сдавать я тебя не буду, и ты это отлично знаешь. Но 'микстуру' я конфискую до лучших времен.

— Да пошел ты подальше со своими лучшими временами! Заладил как попугай 'до лучших времен' ! Не сегодня-завтра придем в Алжир, будут там лучшие времена, держи карман.

— Это просто выражение. Что касается Алжира, то сегодня еще нет, а завтра уж наверняка. Народ уже закопошился. Вещи собирают помаленьку. Круиз подходит к концу. Разнежились мы тут. Оливье! Ты что, поэтому пьешь?

— Почему — поэтому?

— Из-за Алжира? Забей! Прорвемся! Это тебя я говорю!

— Почему я пью, тебе не понять.

— Объясни, может и пойму.

— Не могу я объяснить. Дай-ка 'микстуру' .

— Ром? Опять? Где ты его раздобыл?

— Ямайский. Контрабандный.

— Эн-Зе? Тогда был шторм.

— Я еле выпросил эту бутылочку у милейшего г-на де Сабле. Какой милый юноша этот де Сабле! И я, болван, когда-то хотел драться с ним! Он сегодня с утра зашел, спросил, не надо ли мне чего-нибудь. И, поскольку док разрешил посещения, любезный помощник капитана протащил сюда контрабандой контрабандный ром. Двойная контрабанда получается. А ты, как какой-то таможенник.

— Получишь ты свой ром, успокойся. Я не собираюсь выливать в море двойную контрабанду. Но сначала, пока ты хоть что-то способен понять…

— Да я все способен понять! У тебя какие-то новости? Что новенького на нашем корыте?

– 'Корыто' прет в Алжир со скоростью от семи до девяти узлов.

В фордевинд 'Корона''прет, — заявляет Гугенот.

Врешь, 'Корона' прет бакштаг, ошибаешься, дурак, — новый дистих Сержа.

— И пусть себе прет, — сказал Оливье, — И что?

— Сегодня утром к нам подошло торговое судно, и мы приняли на борт одного таинственного пассжира. А капитану отдали наши документы, так как судно возвращалось в Европу.

— А что за таинственный пассажир? — с любопытством спросил Оливье.

— Я его видел только мельком. Кажется, какой-то священник.

— Из Братства Святой Троицы?

— Вот уж не знаю. Но у меня сложилось впечатление, что наш новый пассажир не тот, за кого себя выдает, а какая-то важная персона. Судя по тому, как с ним разговаривали герцог и капитан.

Но это не моего ума дело. Вроде бы ученый или медик. Когда этот путешественник, представившийся как 'отец Сильван' , знакомился с экипажем, я сам разговаривал с капитаном.

— С Вентадорном?

— С испанцем, с того корабля. Я отдал ему наши бумаги и объяснил, что к чему… Пассажиром занялся герцог, а тут подошел де Сабле и поведал, что ты изнываешь от скуки и хочешь меня видеть. У меня как раз выдалась свободная минутка, и вот я здесь.

— И вот ты здесь. Так какого же черта ты злишься?

— Я не злюсь. Но ты и так из-за своих неумеренных возлияний вышел из строя на несколько дней. А нам пригодилась бы твоя помощь.

— Переводить ваши бумаги?

— Наши бумаги! Это очень важные документы. Раньше мы не отдавали отчета, насколько все серьезно. И вот что меня беспокоит, Оливье… Если ты и на суше будешь продолжать вести такой образ жизни…

Оливье икнул. Рауль выразительно посмотрел на него и покачал головой.

— Да не буду я! — заверил Оливье.