Под кардинальской мантией

Когда я вошел в комнату, где обе дамы, ожидая меня, стояли около накрытого стола, я уже снова был самим Собою. А случайное замечание довершило эту перемену.

— Значит, вы все-таки поняли Клона? — ласково спросила младшая из хозяек, когда я занял свое место.

— Да, мадемуазель, — ответил я и, заметив, что они улыбнулись друг другу, добавил: — Странное это существо, ваш Клон. Меня удивляет, как вы можете выносить его присутствие.

— Бедный! Вы не знаете его истории? — спросила мадам.

— Я слышал кое-что, — ответил я. — Луи рассказал мне.

— Действительно, я иногда не могу смотреть на него без содрогания, — сказала она тихим голосом. — Он пострадал, — ужасно пострадал из-за нас. Но еще неприятнее для меня то, что он пострадал за шпионство. Шпионы — необходимая вещь, но все-таки с ними неприятно иметь дело. Все, что напоминает измену или предательство, внушает отвращение.

— Луи, подай скорее коньяк, если у нас есть, — воскликнула мадемуазель. — Кажется, вы… еще нехорошо чувствуете себя, мосье?

— Нет, благодарю вас, — хрипло пробормотал я, делая усилие, чтобы оправиться. — Я совершенно здоров. Это старая рана иногда тревожит меня.