Собрание сочинений в 10 томах. Том 9

И вовремя. Сделай Бенита еще один шаг, она провалилась бы в отверстие глубокого колодца. Когда-то его закрывала каменная плита, но впоследствии она была отодвинута в сторону и никогда больше не возвращалась на свое место, а так и оставалась прислоненной к стене. Это было весьма кстати, потому что Бенита никогда бы не смогла сдвинуть с места тяжелую плиту, даже если бы сумела обнаружить ее под толстым слоем пыли.

Заглянув в колодец, она увидела, что вдоль уходившей вниз стенки бежала другая лестница, тоже из камня, но очень узкая и крутая. Бенита без колебаний начала спускаться вниз. Это продолжалось немало времени — она успела насчитать двести семьдесят пять ступеней, и на каждой в пыли были отпечатки мужских и женских ног. Следы шли не только вниз, они возвращались назад, наверх. Обратные следы были последними, потому что они подчас покрывали те, что вели вниз. Бенита не могла понять, для какой цели эти люди, ее давнишние предшественники, нашли нужным вернуться назад.

Лестница окончилась. Бенита очутилась в пещере, по-видимому, естественного происхождения, потому что ее стены и потолок сохранили грубую необработанную поверхность; кроме того, откуда-то сочились капли падавшей на пол воды. Пещера была не очень велика, и в ней стояло ужасное зловоние от грязи и еще чего-то. Бенита опять начала осматриваться при слабом свете свечи, но выхода не заметила. Вдруг девушка почувствовала, как то, что она приняла за камень и на чем стояла, к ее неизъяснимому ужасу, зашевелилось под ногами. Она услышала страшный лязг челюстей, резкий удар по ноге чуть не свалил ее, и когда Бенита отскочила, то увидела какое-то громадное живое существо отталкивающего вида, которое в ту же минуту исчезло в темном углу пещеры. Она приняла крокодила за камень! С легким вскриком Бенита вернулась на лестницу. Она была готова встретить смерть, но никак не в образе крокодила.

А между тем, стоя и задыхаясь, она вдруг почувствовала благодатную надежду. Раз здесь находился крокодил, значит, должен был существовать и выход, а там, где проходило такое крупное животное, могла пробраться и она. Кроме того, где-то поблизости должна быть вода, в противном случае это земноводное не выбрало бы пещеру своим жилищем. Она набралась смелости и, хлопая в ладоши и размахивая фонарем, чтобы отогнать других крокодилов, которые могли скрываться в пещере, опять пошла к месту, откуда ее вспугнула эта тварь. Очевидно, тут было его ложе, длинное тело животного отпечаталось в грязи, а кругом лежали останки животных, служивших ему пищей. Дальше виднелся проторенный, хорошо видимый даже в полутьме след, ведший, очевидно, наружу.

Бенита пошла по следу, но он привел ее к сплошной стене. Теперь ей стало ясно, почему люди, шедшие этой дорогой до нее, вернулись назад, как показывали следы ног. Очевидно, те, кто жили здесь до них, заложили этот выход камнями. Но как же нашел выход крокодил? Переступив несколько шагов вперед, Бенита обнаружила внизу в стене, справа от заложенного выхода, отверстие, которое, по-видимому, было размыто водой. Бенита поняла, в чем тут дело. В этом месте скальная порода была мягче, и вода в течение столетий размывала ее, образовав расщелину в скале, которую впоследствии расширили крокодилы. Она начала сползать на четвереньках, держа перед собой фонарь, в отверстие. И вдруг она почувствовала на лице дуновение свежего ветерка, ей даже послышались шелест прибрежных камышей и журчание воды, и тут же в темно-синем небе блеснула утренняя звезда. Бенита была готова заплакать от счастья, пасть ниц перед божественным светилом, но продолжала пробираться ползком сквозь расщелину в скале, пока не очутилась в воде, среди высоких камышей.

Повинуясь инстинкту, Бенита в ту же минуту загасила свечу, чтобы та не выдала ее; постоянная опасность сделала ее осмотрительной. Рассвет еще не наступил, но убывающая луна и звезды давали достаточно света. Девушка остановилась и осмотрелась. Над ее головой громоздилась последняя, внешняя стена Бамбатсе, которая с этой стороны обычно омывалась водами Замбези; только теперь, в пору самой низкой воды, стена оставалась выше.

Итак, она очутилась не в стенах крепости, как надеялась, а вне их. Что же ей предпринять? Вернуться обратно? Но какую пользу это принесет им с отцом? Идти дальше? Но она может попасть в руки матабеле, лагерь которых находится где-то поблизости, в чем она убедилась, когда с высоты конуса увидела белого человека.

Ах, если бы только он был жив и она могла найти его! Может быть, эти дикари оставили его в живых. Это было безумием, но она решила попытаться отыскать его; что-то внутри нее толкало Бениту на это опасное дело. Если бы ее попытка не увенчалась успехом, она могла бы проскользнуть под стены крепости и позвать на помощь макаланга, которые наверняка сумели бы втащить ее на веревке на стену прежде, чем подоспели бы матабеле. Она решила, что ни за что не вернется с пустыми руками в эту ужасную пещеру, чтобы встретить там с отцом жалкую смерть. Лучше погибнуть здесь, на открытом воздухе, под звездами, хотя бы от ассегая матабеле или от собственной пули.

Бенита осмотрелась кругом, чтобы запомнить место на тот случай, если ей придется вернуться ко входу в пещеру. Это оказалось нетрудно, так как в сотне футов над ее головой, где обрывистая стена скалы слегка выпячивалась вперед, — на том самом месте, куда, согласно легенде, упало тело Бениты да Феррейра, — из расщелины росла искривленная мимоза. Чтобы точно отметить место входа в подземелье, девушка пригнула к земле пучок камышей, затем зажгла несколько серных спичек и бросила их в проход, чтобы их запах отпугивал крокодилов; на случай возвращения она спрятала фонарь под камнем рядом с отверстием, ведущим в пещеру.

Потом Бенита пустилась в путь. Во время высокой воды ей бы пришлось отправиться вплавь; теперь же между Замбези и отвесной скалой оставалась узенькая полоска болотистой почвы. По ней-то и шла Бенита. Эта прогулка навсегда сохранилась в ее памяти. С высоких камышей на нее падала обильная роса, пока она не промокла насквозь; какие-то чернохвостые птицы испуганно взлетали и уносились через реку; совы и выпи, тревожно ерзали в своих гнездах. Крупные рыбы плескались в прибрежной заводи; впрочем, быть может, это были не рыбы, а крокодилы. Бенита уповала на то, что ей больше не придется встретиться с этими чудовищами, одного раза для нее было довольно. Все случившееся казалось ей донельзя странным. Можно ли было себе представить, что она — это та самая Бенита, которая меньше года тому назад гуляла со своими кузенами по нарядным улицам Лондона, заглядывая в витрины магазинов? Что бы сказали ее родственники, если бы увидели ее, бледную, с выражением тревоги в глазах, одиноко бредущую по неведомым болотистым берегам Замбези, бегущую от одной опасности, чтобы, может быть, попасть в другую?

Бенита продолжала пробираться вперед; над головой белело перламутровым предутренним светом небо, с которого начинали исчезать бледнеющие звезды, вокруг качались влажные камыши — и над всем низко висел густой предрассветный туман. Она обошла низом внешние стены крепости и очутилась на сухом ровном месте, где раскинулся лагерь матабеле. Но в плотном тумане девушка не увидела ни одного дикаря. Вероятно, их костры потухли, и ей по счастливой случайности удалось проскользнуть незамеченной между часовыми. Повинуясь скорее инстинкту, чем рассудку, она направила свои шаги к тому бугорку, на котором видела фургон европейца. В ней шевельнулась смутная надежда отыскать его там. Она медленно пошла вперед — и вдруг натолкнулась на что-то мягкое и теплое. Оказалось, что это был вол, привязанный к дышлу, за ним лежал другой вол, дальше белела крыша фургона.

Итак, фургон все еще здесь! Но где белый? Скрытая густым туманом, Бенита подползла к повозке. Потом, не видя и не слыша ничего, она вскарабкалась на козлы; став на колени, она слегка раздвинула полы, закрывавшие внутренность фургона, и заглянула внутрь. Из-за тумана она все еще ничего не видала, зато услышала ровное дыхание спящего человека. Почему-то она решила, что в фургоне спит европеец; кафр не мог бы так дышать во сне. Не зная, что делать, Бенита продолжала стоять на коленях, и белый человек, вероятно сквозь сон, почувствовал присутствие постороннего. Он прошептал несколько слов. Великий Боже! Это были английские слова! Вдруг он спохватился, чиркнул спичкой и зажег свечу, которая была вставлена в горлышко пивной бутылки. Бенита не могла рассмотреть его лица, когда он зажигал спичку, потому что он заслонял его рукой. К тому же свеча разгоралась очень медленно. Первое, что она увидела, было дуло револьвера, направленное прямо на нее.