Наследники Великой Королевы (др. изд.)

— Конечно, Роджер, — только и ответила она.

Я показал ей свой набросок. По завещанию отца, Кэти досталось имение Берчаллз Ист Фарм с большим каменным домом. Его я изобразил на чертеже, придав ему более современный и импозантный вид. По моему проекту к зданию следовало пристроить крылья. Это значительно расширило бы его площадь. Пристройки доходили бы до самого изгиба небольшой речки, и создавалось впечатление, что дом как замок окружает ров с водой. Глаза Кэти засияли от удовольствия.

— Как мило! — воскликнула она. — Я и не представляла, что все это можно устроить так красиво. Мне очень нравится.

— Сможешь ты быть счастлива в таком доме?

Она помолчала несколько мгновений. Потом сказала.

— Отложи-ка на несколько минут свои наброски, милый. Мне нужно сказать тебе нечто весьма важное. Королевская семья возвратилась в Лондон, и я сегодня днем виделась с королевой.

Так вот почему она казалась такой озабоченной!

— Она была рада тебя увидеть? — спросил я.

— Мне показалось, что рада. Она беседовала со мной больше часа. Буквально засыпала меня вопросами. О нашей жизни на Востоке, о тебе, о ребенке.

— Надеюсь ты сказала ей, как я благодарен ей.

— Разумеется. Она рассмеялась и сказала, что Его Величество еще далеко не смирился с твоим возвращением. Но тебе не стоит тревожиться. Она и ее Добрый Пес позаботятся об этом.

— Ее Добрый Пес? — Я был естественно очень озадачен. — Что это значит? Кто это такой?

Кэти немного помолчала.

— Своим Добрым Псом королева называет сэра Джорджа Вилльерса. Как раз в это время он явился на аудиенцию, и королева велела мне оставаться, пока беседовала с ним.

— Уверен, что это большая честь. Поэтому ты и ведешь себя так странно.

— Он очень красив и любезен. Гораздо приятнее, чем граф Сомерсетский.

— Тогда надеюсь, он не кончит тюрьмой, как тот, — я внимательно посмотрел на нее.

— Кэти, мне кажется, этот новый фаворит понравился тебе.

Она ответила задумчиво.

— Нет, пожалуй, нет. Но у него какой-то дар сеять вокруг себя веселье и радость. Ты бы слышал, как много теперь смеха в королевских покоях! Королеве он нравиться, Роджер. Говорят, что она взяла его ко двору для того, чтобы избавиться от того, другого. Ее Величество сказала, что скоро он будет назначен королевским конюшим.

— Еще одна история быстрого возвышения благодаря выдающимся способностям, — не без сарказма произнес я. У меня были все основания гордиться собственной карьерой, и достиг я всего лишь благодаря собственным усилиям, а потому испытывал легкое презрение ко всем придворным интригам. — Ну что же, если у кормила власти обязательно должен стоять смазливый молодой человек, мне по крайней мере приятно слышать, что новый фаворит приятнее и любезнее прежнего.

Кэти казалось вдруг потеряла интерес к этой теме. Неожиданно она заговорила о тайнике, в котором я здесь когда-то скрывался. Я рассказывал ей о днях, проведенных в этом мрачном подземелье, и поэтому, естественно, ее любопытство было вполне оправдано. Я решил, что не будет особого вреда, если я покажу ей тайный ход, тем более что в конечном итоге хозяином этого дома все равно должен был стать я. Мы вошли в альков, и я нажал ногой на скрытую дверь люка. Она медленно открылась.

Кэти взглянула в темное отверстие и зябко повела плечами.

— Как глубоко этот ход идет вниз? — спросила она.

— До первого этажа. Внизу расположена низенькая комнатушка. В ней едва можно выпрямиться во весь рост. Если король неожиданно изменит к нам свое отношение, ты, я и наш маленький Джон всегда можем укрыться там на некоторое время.

Я произнес это шутливым тоном, но глаза Кэти расширились от ужаса.

— Одна мысль об этом приводит меня в трепет! — воскликнула она. — Закрой, пожалуйста, поскорее этот люк. Я не могу смотреть на него без страха. — Потом она слабо улыбнулась и произнесла. — Какое мужество нужно иметь, чтобы провести там в одиночестве целую неделю!

— Дорогая, я провел там неделю отнюдь не потому, что я такой храбрец. Напротив, загнал меня туда страх. Я знал, что это единственное в Лондоне место, где я могу чувствовать себя в безопасности.

— Не будем спорить о твоем мужестве. Я ведь видела, как ты дрался на дуэли. Как я ненавидела всех тех людей, которые собрались тогда там. Ведь никто из них не помешал тебе рисковать жизнью. Я была уверена, что ты будешь убит. — Она снова улыбнулась. — Если бы ты только остановился тогда на дороге после дуэли. Я хотела попросить тебя взять меня с собой. Я махнула тебе, но ты проскакал мимо. Я даже не была уверена, что ты заметил меня.

Я взял обе ее ладони в свои и нежно сжал.

— Как бы мне хотелось тогда посадить тебя в седло перед собой. Но это было невозможно, любимая. Я не мог подвергнуть тебя такой опасности. То, как все случилось позднее…

— А устроила это я сама.

— То, как все устроила ты, оказалось гораздо удачнее. На свете не было человека счастливее меня, когда я вошел в эту каюту и увидел там тебя.

— Я чуть с ума не сошла от волнения перед твоим приходом. «А что если он все-таки не любит меня? Что если я ему совсем не нужна», — без конца повторяла я про себя. Корабль опаздывал на сутки, и я не знала ни минуты покоя. Я уже решила сбежать на берег, прежде, чем ты поднимешься на корабль.

Память об этом дне была еще свежа у нас обоих. Мы сидели и умиротворенно улыбались, молча глядя друг на друга.

Я мысленно благодарил судьбу за дары, которые она мне преподносила в последнее время и строил планы на будущее. Я построю башни по бокам нового дома, перестрою центральную часть здания. Переделаю вход, установлю боковую лестницу.

— Роджер!

— Да, дорогая?

— Я должна кое-что сказать тебе. И почти боюсь этого. Мне так хочется продолжать жить так, как мы жили до сих пор.

— Все это звучит очень таинственно. Что ты имеешь в виду?

— Какое твое самое сокровенное желание, разумеется, кроме того, чтобы в нашей семье все было благополучно.

— На этот вопрос ответить очень легко. Я хочу, чтобы Джон был прощен и тоже мог вернуться домой.

Она одобрительно кивнула головой.

— Я так и думала. Теперь мне легче сказать то, что я собиралась. Королева придумала способ осуществить это. Но от тебя потребуется большая жертва, дорогой. Всем нам придется принести большую жертву.

Я не понимал, о чем она ведет речь.

— Быть может Ее Величество хочет, чтобы я уговорил Джона вернуться?

— Нет, все далеко не так просто. Ее Величество сказала, что король по-прежнему решительно настроен против Джона, и никакие попытки переубедить его пока успехом не увенчались. Теперь это будет зависеть от сэра Джорджа Вилльерса.

— Вилльерс! — Я начинал испытывать тревогу. — Какое он имеет отношение к этому?

— Боюсь, очень большое. Королева считает, что только он один может заставить короля изменить свое мнение. Но перед этим следует убедить сэра Джорджа выступить в качестве ходатая и сделать это придется тебе.

Я рассмеялся.

— Кэти, у меня столько же шансов убедить сэра Джорджа Вилльерса, как и прочесть древние персидские манускрипты. Я не знаю его и скорее всего никогда не увижу.

Тут нашу беседу прервал шум из соседней комнаты. Кэти бросилась туда и не возвращалась довольно долго. Когда она наконец вернулась, я понял, что ее мысли заняты уже другим.

— Джону нездоровиться. Уверена, это от жареной баранины, которую он ел утром. Не нужно было ему ее давать.

— Но Кэти, — возразил я, — не может же он питаться одним молоком. Разве ты хочешь, чтобы он вырос каким-то недомерком?

Она энергично замотала головой.

— Ты не прав. Ведь ему еще двух лет нет. Я уверена, что ему нельзя давать так много мяса. Подумай, все время то говядина, то баранина! К счастью сейчас у него ничего серьезного. Думаю, это просто молочница. Я дала ему лекарство, и он уснул, бедный ягненочек.

Против лекарств, которые давали нашему сыну я обычно возражал, так же энергично, как Кэти против закармливания его мясом. Подумать только: порошок из толченых крабьих глаз и мела! Однако сегодня я промолчал, так как видел, что Кэти и так достаточно расстроена и встревожена.