Легенда о воре (ЛП)

Санчо улыбнулся, сел на подоконник и обхватил ногами веревку.

- Прощайте, падре, - ответил он и начал спускаться вниз.

Он успел спуститься на половину высоты, когда монах выглянул в окно.

- Подожди! - на голой шее старика дергался костлявый кадык, когда он напряг голос, чтобы Санчо услышал его слова в ледяном ночном ветре. - Ты хочешь узнать, кто привез тебя сюда?

- В этом нет необходимости! - прокричал Санчо в ответ. - Я уже его знаю, и он сказал мне, что эти шесть эскудо были лучшим вложением в его жизни.

Монах одобрительно улыбнулся и снова вернулся в помещение. Глядя на огромный мешок на столе, он не мог с этим не согласиться.

Четверо на пирсе распили последний кувшин вина в ближайшем трактире. Багаж их был скуден, потому что они собирались создать свою жизнь с чистого листа по другую сторону океана. Хосуэ нес свою одежду и несколько книг, поскольку Санчо учил его читать. Сам Санчо взял свое оружие и остатки денег, которые добыл, продав золотые слитки. Этого количества было достаточно, чтобы пуститься в любую авантюру.

Клара везла с собой два огромных сундука, набитых медицинскими трактатами и всевозможными лекарствами, с которыми она собиралась начать свое дело на новом месте. Ничто больше не держало девушку в Севилье. Она пролила много слез, когда узнала о смерти Каталины, но всё же меньше, чем при прощании с девушками из "Компаса". Неделю назад Хуани, та юная проститутка, с которой Клара познакомилась в первый свой визит, родила сына. Теперь Хуани была вне себя от горя, что Клара уезжает, и та ее понимала. Но теперь перед молодой аптекаршей открывалась дверь в новую жизнь, и она была счастлива. Мечта ее матери о возвращении на родину и ее собственная мечта о свободе теперь сбывались, слившись воедино.

В глазах Мигеля де Сервантеса стояла печаль. Он поцеловал Клару. В последние месяцы, узнав ее лучше, он проникся к ней глубочайшим уважением. Затем пожал руку Хосуэ, который в ответ стиснул его ладонь с такой силой, что едва не раздавил. И, наконец, обратился к Санчо.

- Вы многому научили меня, друг мой. В ту ночь, когда мы расставили ловушку для Варгаса, Гильермо рассказал мне, как вы стали вором.

Даже проведя столько времени бок о бок с комиссаром, Санчо не мог не покраснеть, вспомнив о том, как в ту ночь разбивал бочки с вином, как будто они были его главными врагами.

- Это достойная сожалений история.

- Но в его устах она прозвучала блистательно. Быть может, когда-нибудь она ляжет в основу книги, и вы станете ее главным героем.

Санчо покачал головой.

- Да Бог с вами, дон Мигель! Какой из меня герой? Я обычный человек с добрым сердцем.

Мигель посмотрел на него серьезным взглядом, а затем оба расхохотались и заключили друг друга в объятия.

- Спасибо, мой мальчик.

- Я рад, что для вас это хотя бы послужит основой для хорошего рассказа.

Комиссар на мгновение отвернулся и часто заморгал, как будто что-то попало ему в глаз, а потом откашлялся и спросил:

- Ну так что же, Санчо? Вы наконец поняли, из какой материи сотканы наши грёзы?

- Маэсе Гильермо считал, что из чернил, которыми он записывает свои истории. Я думал, что из золота, ведь это оно дает средства для воплощения в жизнь наших планов. А вы полагали, что они полны надежды, которая вдохновляет нас на их воплощение.

Санчо обернулся к Кларе, которая ответила ему мягкой и обольстительной улыбкой и ясным, как утренний воздух, взглядом. Когда Санчо вновь обратился к Мигелю, юноша словно витал уже где-то в тысяче миль отсюда.

- И что же? Каков ваш ответ?

- А почему не всё вместе, дон Мигель? - ответил Санчо, отвернувшись на миг, чтобы поцеловать руку Клары. - Почему бы нет?

Мигель еще долго стоял на севильском причале, созерцая, как галеон плывет вниз по Бетис. По доскам, где они только что прощались, ветер гнал черный, как полночь, волосок Клары, и он же толкал в сторону Нового Света королевский флот. Мигеля охватила странная меланхолия, ему хотелось занять место юноши, которого он спас от смерти и которому был обязан собственной жизнью. Теперь он будет так по нему скучать. Когда за поворотом реки скрылся последний парус, комиссар наконец-то позволил скатиться слезе, оставившей на его худом и загорелом лице блестящий след.

"Золото, чернила и надежда. Неплохая комбинация, - подумал Мигель, ведя лошадь под уздцы сквозь толпу. Он пересек Корабельный мост, забрался в седло и пришпорил коня к новой цели. - Совсем неплохая".

Копыта лошади подняли на дороге клубы пыли. А когда они рассеялись, дорога была пуста.

КОММЕНТАРИИ АВТОРА

Язык жестов, с помощью которого общаются Санчо и Хосуэ, хотя и кажется на удивление современным для описываемой эпохи, на самом деле таковым не является. Происхождение языка жестов восходит к незапамятным временам, можно сказать, что он столь же древний, как и сама речь. Существуют упоминания о его использовании в время многих исторических событий, хотя впервые полностью этот способ был задокументирован как способ обучения глухих арагонцем Хуаном де Пабло Бонетом (1573-1633), современником наших героев.

Другой выдающейся фигурой из того же столетия, что и Санчо, был Хоачим Мейер, чья биография послужила основой для моего вымышленного героя - маэстро Дрейера. В его трактате о фехтовании, напечатанном в 1600 году, были описаны многие технические аспекты этого искусства.

Что касается Николаса де Монардеса, то в реальной жизни он имел мало общего с персонажем романа. Монардес был одним из величайших медиков испанской эпохи Возрождения, если не главным из них, хотя в действительности больше походил на Франсиско де Варгаса и вдохновил на создание этого персонажа. Монардес был ловким торговцем и стал мультимиллионером, занимаясь перевозкой товаров из Америки, которые затем продавал в Севилье и других городах Европы. Известно, что его состояние достигало двадцати семи миллионов мараведи. Для этого романа он превратился в более плохого торговца, но лучшего медика, но при прочтении его трактатов мы можем узнать, что он был сторонником теории "четырех жидкостей", которая совершенно не нравилась в романе учителю Клары.

Для романиста реальная жизнь слишком запутана и грязна. Монардес был известным автором книг своей эпохи и великим медиком, но также и работорговцем, продающим живой товар в Америку. Его рабам выжигалась на щеке буква М, являвшаяся его торговой маркой. В романе для благозвучности все его плохие черты приписаны Варгасу, не случайно оба героя играют по отношению к Кларе отцовскую роль.

Возможно, читателю судьба нашей юной героини покажется слишком надуманной. Часть ее приключений навеяна невероятной историей Элены Сеспедес, освобожденной рабыни, которая работала костоправом, выдавая себя за мужчину. К сожалению, история Элены закончилась довольно печально - ее убила инквизиция.

Умению Клары читать и писать также не стоит удивляться. Не так уж редко дамы обучали своих рабов, если сами были грамотными. И вполне логично, что она увлеклась рыцарскими романами, которые в те времена были бестселлерами и бульварным чтивом. Люди обсуждали их у цирюльника и на рыночных площадях, а поведение персонажей копировали, как сегодня копируют рок-звезд или футболистов. Неудивительно, что королевским указом в 1531 году запрещалось экспортировать в Америку "романы с пустыми и невежественными историями, такие как об Амадисе и другие того же качества". Снобы жаловались, что "девчушки едва научатся ходить, как уже носят какую-нибудь "Диану" в кармане", и это говорит нам о том, что механизмы создания идолов в XXI веке те же, что были пятьсот лет назад - слава, красота, поверхностность и секс.