Мария, княгиня Ростовская

Вода в Днепре уже спадала, обнажив на берегу полоску земли, жирно блестевшей на солнце. Деревья по берегам великой реки подёрнулись зелёной дымкой. Весна…

— Весна… — словно эхом откликнулась на мысли Михаила княгиня Елена, державшая на руках маленького Олега. Что касается Юрия Михайловича, то он, как и положено уже практически взрослому витязю, изволил шествовать пешком, не забывая по дороге развлекаться — то схватит какую-то жабу, затаившуюся в песке, то пнёт новым красным сапожком грязную осклизлую корягу…

К берегу уже причаливала длинная рыбачья лодка, выдолбленная из цельного ствола дерева. Должно быть, с верху пришла долблёнка сия, мелком подумал Михаил. В окресностях Киева все подобные деревья наперечёт…

— Посмотрели мы, княже! — старший из охранных витязей спрыгнул на прибрежный ил. — Стоит на острове изба рыбачья, не соврал тот старик. Просторная довольно-таки, из крепкого плавника. Навес немалый к ней пристроен, в коем рыбу сушили да сети. В общем, можно жить как-никак. Погляди сам.

Елена перевела взгляд вдаль. На речной глади темнел большой остров Хортица, пристанище рыбаков, промышлявших в здешних местах. Кто бы знал, что может стать остров тот убежищем князей великих…

— Нельзя иначе сейчас, Елена, — в свою очередь будто угадал мысли жены князь Михаил. — Нельзя мне в Чернигов, ибо навлеку тем на град родной гнев Батыя. Я ж для него теперь такой же беглец, как хан половецкий Кун. Про Киев и речи нет, стоит там теперь застава поганых на голом пепелище… Подумай, может, ты пока в Чернигов одна поедешь? Ростислав да боярин Фёдор Олексич не дадут в обиду.

— Нет! — решительно тряхнула головой Елена. — Хватит, нажилась одна-то! И в заложницах побывала уж! С тобой хочу быть неразлучно! Жизнь так-то пройдёт!

— Ну, ино так, садись в лодью, — улыбнулся князь. — Поедем смотреть хозяйство. Олька, Мавра, примите Олега Михайловича-то! Бережёных и Бог бережёт.

«Лодья» оказалась не чересчур вместительна — кроме князя и княгини, в ней разместились только четверо витязей из охраны. Сам князь сел на рулевое весло.

— Давай, Ставр!

Телохранители налегли на вёсла, и долблёнка отчалила от берега, взбаламутив прибрежный ил. Лодка косо пошла к острову, за бортом зажурчала вода.

Княгиня Елена опустила пальцы в холодную прозрачную воду, невольно жмурясь от играющих на воде солнечных бликов.

— А лихих людей на том острове не бывает?

— Лихим там нынче делать нечего, княгиня, — отозвался Ставр. — Лихие люди нынче в войско Батыя подались. Там им самое раздолье будет.

Берег Хортицы сиял чистым речным песком — течение тут было сильнее, чем в заводи на берегу, и не позволяло илу откладываться. Ставр первым выпрыгнул на песок.

— Самое главное, с берега досюда стрелой не достать поганым!

Избушка оказалась и впрямь немалой, десять на десять шагов. К ней был пристроен обширный навес на столбах, огороженный грубым плетнём, просвечивающим насквозь.

Рыбачья изба была укрыта в зарослях ивняка, окутанного прозрачной зеленью вот-вот готовой распуститься листвы. Жужжали пчёлы, пересвистывались пичуги.

— Хорошо здесь как… — Елена прижалась к мужу. — Тихо…

— Ничего, летом тут жить можно! — бодро произнёс Ставр. — Мы пока тут под навесом, княже, вы с госпожой в избе. Потом срубим другую княжью избу, поболее да покрасивше, совсем хорошо станет…

— А огородик разведём? — с невинным видом поинтересовалась Елена. — Капуста тут должна хорошо расти, морковка опять же, репа… И заживём всласть!

Князь засмеялся первым, и все витязи захохотали. Славная шутка… и горькая чересчур, чтобы воспринимать всерьёз.

Ставр выхватил меч так стремительно, что никто не успел заметить. Миг, и разрубленная в полёте стрела упала на прибрежный песок. Вторая ударила в кольчугу телохранителя и отскочила. Кто же стреляет в окольчуженного воина срезнем, успела промелькнуть мысль в голове у князя Михаила, а рука уже заученным движением выдернула меч.

— Тати!

Шайка, вывалившаяся из кустов, была достаточно велика, голов тридцать. Наверное, будь их меньше, или будь людей у князя чуть больше, и главарь шайки не решился бы на нападение. Однако пятеро мужчин и одна женщина — не такая уж большая сила, чтобы отказываться от знатной добычи в виде богатых одяний и дорогих кольчуг и мечей. Да за эти доспехи можно купить целую весь по нынешним временам! Ну, и баба тоже на что-то сгодится…

Время словно растянулось. Будто во сне Елена наблюдала, как разеваются волосатые пасти людей в жутких лохмотьях, вооружённых чем попало — кто кистенём, кто рогатиной, а кто и настоящим мечом. Ещё двое целились из охотничьих луков…

Время вернуло свой нормальный ход, и на Елену обрушилась стена звуков. Ставр резким движением отбил рогатину, нацеленную ему в живот, и тут же без замаха сунул мечом в живот нападавшему. Разбойник ещё валился наземь, а старший телохранитель уже рассёк лицо второму и горло третьему.

Всё смешалось в бешеной круговерти. Князь Михаил тоже орудовал мечом и кинжалом, вместе со своими охранниками. Разбойники явно переоценили свои силы, не представляя, что такое настоящие витязи. Необученные правильному бою мужики валились как снопы, обе выпущенные стрелы прошли мимо, а ещё через секунду оба лучника валялись на земле, поражённые брошенными верной рукой метательными кинжалами.

Численное превосходство нападающих стремительно уменьшалось. Половина татей уже валялась вокруг — кто без руки, кто без ноги, кто без головы или с распоротым животом — а никто из витязей даже не был ранен. И тогда главарь, косматый мужик огромного роста и медвежьей силы, принял единственно верное решение. Оставив своих, он ринулся к княгине, оскалив зубы и держа в руке меч, как кухонный нож.

— Елена!!! — крик князя резанул по ушам.

Повинуясь этому крику, женщина змейкой уклонилась от медвежьих лапищ, упала, покатилась по земле. В следующую секунду могучие лапы всё-таки схватили её, сжали, сверху навалилась хрипящая туша. Главарь разбойников был уже без меча, и действовали у него почему-то только руки. Почему, Елена поняла ещё секунду спустя — между лопаток татя торчал длинный метательный стилет, прошивший дешёвую кольчугу с крупными кольцами и глубоко вошедший в хребет.

К разбойнику, судорожно сжимающему княгиню — как будто заложница могла его теперь спасти — подскочил сам Михаил, коротко сунул мечом в затылок татя. В лицо княгине плеснуло солёным и тёплым, она зажмурилась, и объятия разбойника враз ослабли. Ещё миг, и всё кончилось.

Крики на поляне стихли. Князь Михаил отвалил обмякшую тушу главаря разбойников, одним махом поднял жену, прижал к себе.

— Еленка…

— Михась…

Князь вытирал ей лицо, всматриваясь.

— Всё в порядке, госпожа моя? — подошёл Ставр, вытирая меч.

— Какое там в порядке! — неожиданно для себя самой сквозь слёзы рассмеялась Елена Романовна. — Да с вами тут того и гляди молоко пропадёт! Ничего себе, нашли тихое место!

Князь хмыкнул раз, другой и захохотал, и все захохотали разом. Витязи приседали, хлопая руками по бокам. Кто не выходил живым из смертельного боя, не знает, что такое настоящий смех…

— Смейтесь… проклятые… пока можно… — раздался задыхающийся голос.

— Э-э, да тут один ещё живой! — витязь шагнул к лежавшему навзничь мужику, в рассечённой наискосок груди которого трепетал кроваво-красный комок.

— Погоди-ка! — остановил его князь. — Считай, исповедь это. Говори, тать.

— Я тать… и ты… тоже… — разбойник говорил тихо, с трудом, шевеля расходившимися рёбрами. — Ты… Михаил… князь… узнал я… тебя… Князь должен защитить… людей своих… а ты… грабил только… А как татары… так и нет тебя… Тать ты… а не князь… и кончишь так же… Никита я… из Семидол…

Кровавый комок в груди последний раз дёрнулся и затих. Покойный смотрел перед собой враз остекленевшими глазами.

Часть четвёртая

Время терпеливых

Нефритовые драконы щерили зубастые пасти, и на какой-то миг Елю Чу Цаю показалось, что каменные твари радуются его затруднениям. Разумеется, это иллюзия. Нефрит не способен испытывать какие-либо чувства, и потому эти драконы простоят ещё тысячу лет. И ему, Елю Чу Цаю, следует брать с них пример, если он хочет прожить хоть сколько-то значительное время.