Пираты Короля-Солнца

— За кого вы меня принимаете? Я не шут! У меня важное дело!

— Какие могут быть важные дела в твои-то годы… — опять зевнул Серж.

— Вы не выспались, сударь?

— Я же тебе говорю: тос-ка!

Виконта окружала толпа народа, со всех сторон к нему тянулись руки с прошениями, чеками и прочими документами.

— Да этому базару конца-края не будет, — буркнул Серж и, растолкав толпу, пробился к виконту:

— Гони их в шею, Рауль!

— Оставь, — отмахнулся виконт, — Ждут же люди. Эй, ты, с мукой, давай твой чек, я подпишу.

— Все, этот мукомол последний! — заявил Серж, — А ну, убирайтесь! Перерыв! Его милости нужно отдохнуть! С каких это пор ты занимаешься мукой?

— Я, сударь, отвечаю за свой товар, у меня мука высшего качества! — утверждал мукомол.

— Я знаю, — кивнул виконт.

— Ну и дела! — захохотал Серж, — Ты что-то понимаешь в муке, друг мой?

— Я? Абсолютно ничего! Но Гримо — вот он понимает. Все, 'мученик' , иди, получай деньги.

– `'Мученик' . Ну и шутник вы, ваша милость! Премного благодарен!

— Не стоит. Тебе спасибо. Ну, кто там еще?

— Никого! — закричал Серж, — Никого не пущу! Убирайтесь отсюда, вам говорят!

— Да подожди ты! Мне не трудно, их не так много осталось.

— Ах, господин виконт! Вы сама любезность! Подпишите! От вашей подписи зависит все наше благосостояние! Вот спасибо-то! Дай вам Бог здоровья, сударь!

И виконт с любезной, бесстрастной и скучающей миной подписал еще несколько бумаг, и, когда просители убрались восвояси, обернулся к нам. Сразу скажу, знаменитой черной шляпы на нем уже не было. Шляпа была светлая, с ярко-алым пером. Серж показал мой пропуск.

— Смотри, любезный друг, какого лазутчика задержали мои люди при попытке пробраться в порт.

— И ты меня беспокоишь из-за такого пустяка? — устало спросил виконт, — Занимался бы делом, Серж!

— Я все-таки оставлю тебе этого малого. Он так настаивал на личной встрече с тобой! А кстати, забавный мальчишка.

— Нашел время забавляться!

— Все! Следую твоему разумному совету, дорогой мой, и возвращаюсь на свой пост, а ты решай, что делать с этим юным шевалье.

Серж зевнул в третий раз.

— Тоска, Рауль!

— Тоска, Серж! — вздохнул виконт и обратился ко мне:

— Пройдемте в помещение, господин лазутчик. х х х

— Ваше счастье, шевалье де Линьет, что я немного знаком с вашим братом. Вас, впрочем, я тоже встречал при Дворе, и неоднократно. Вы ведь паж короля, если мне память не изменяет?

— Вам память не изменяет, господин виконт, но я уже не паж короля.

— Сочувствую, — пробормотал виконт, — Но как вы сюда попали?

— Долго рассказывать, милостивый государь. Сюда-то я попал сравнительно легко, все затруднения начались из-за того, что вам было угодно приказать закрыть порт, а мне надо было попасть туда во что бы то ни стало!

— Зачем?

— Я скажу вам чуть позже. Меня все гнали, не пропускали, вот и пришлось пойти на хитрость, которую вы, надеюсь, мне простите! Видит Бог, я не стал бы дурачить людей, но грех не воспользоваться последним шансом.

— Грех не воспользоваться последним шансом… — задумчиво повторил виконт, — А! Кажется, я догадываюсь в чем дело! Вы проделали это путешествие, чтобы попрощаться с братом? Я очень сожалею, Ролан, что вас не пропускали. Мы были вынуждены принять меры предосторожности.

— О, я понимаю, господин виконт! Вы не сердитесь?

— Нисколько. Вашу проблему легко решить, дитя мое. Я велю позвать вашего брата, Жюля де Линьета, и вы сможете пробыть в его обществе, сколько вам будет угодно. Что с вами, де Линьет? Разве вы не этого добивались?

Тут я попался! Если Жюль меня увидит, не видать мне Африки, и придется возвращаться!

— Нет! Не надо! Не зовите Жюля, господин виконт! Умоляю вас! Братан не должен меня видеть!

— Почему? Я, право, не понимаю.

— Ах, сударь! Как же вы не понимаете? Я удрал от короля насовсем! Я хочу драться!

— С кем?

— С этими… с дикарями!

— Вы в своем уме, шевалье де Линьет?

— Да! Возьмите меня с собой, умоляю вас!

— Какой великий воин!

— Не смейтесь надо мной, пожалуйста, я могу быть, к примеру, барабанщиком!

— Отставной козы барабанщик, — проворчал виконт.

— Судар-р-рь! Если бы я не знал ваше героическое прошлое, если бы на вашем месте был какой-нибудь придворный хлыщ, я заставил бы ответить на это ужасное оскорбление так, как подобает дворянину!

Виконт расхохотался.

— Серж прав, ты действительно забавный мальчишка. Не сердитесь, шевалье, я не хотел вас обидеть. Я пошутил. Но ваши услуги нам не понадобятся, примите мои искренние извинения и…

— Простите, что перебиваю вас, но если для меня не найдется лишнего барабана, я увековечу ваш славный поход своим пером!

— Вы собираетесь сочинять сказки о войне? Вы еще забавнее, чем показались с первого взгляда.

— О нет! Почему сказки? Ваши будущие подвиги должны быть отражены на страницах…

— Романа? Хе! Еще лучше, мой юный Скюдери!

— Нет, мемуаров. Сейчас ведь все пишут мемуары. И я обязательно напишу мемуары, вот увидите! А для этого мне необходимо быть очевидцем и участником событий!

— Вы, право, сумасшедший, — покачал головой виконт, — Только писателя нам и не хватало!

Я все еще надеялся убедить этого упрямого господина и от литературы перешел к войне. Я пытался объяснить, что Двор мне смертельно надоел, и я не хочу терять шанс отличиться и покрыть свое имя славой, подобно моим предкам, участникам крестовых походов.

— Да-да, сударь, говорил я виконту, — Мои предки ходили в крестовые походы, неужели же я буду прозябать при Дворе, занимаясь гнусными интригами, в то время как цвет нашего рыцарства поднимает знамя крестоносцев и начинает борьбу с неверными! Да Жоффруа де Линьет, тот, что воевал при Людовике Святом, от ярости в гробу перевернется! Я, что ли, виноват, что родился слишком поздно? Не при Людовике Святом, а при Людовике Четырнадцатом! Но ошибку судьбы можно исправить, если меня возьмут на войну с мусульманами!

— Вот что я тебе скажу, юнец, охваченный военным психозом! Убирайся домой, учи латынь и лопай кашку, и чтобы я тебя здесь больше не видел! И нечего нюни распускать!

Я смахнул со щек слезы обиды.

— Вас не устраивает мой возраст? Да, я… молод, но что за беда! Ваш друг Д'Артаньян, теперь первая шпага Франции, был ненамного старше! А вы, сударь, вы-то сами? Вы были совсем мальчишкой, когда начали свою блистательную военную карьеру! Разве я не прав?

— Ваша лесть слишком груба, де Линьет. И разве мы начинали с такой войны?

По нескольким резким словам, сорвавшимся с уст бофоровского адъютанта, я понял, что он считает будущую войну с мусульманами очень опасной и кровавой, и именно из этих соображений отказывает мне.

— Детям Бретани ничего не страшно! — гордо сказал я, — О сударь, неужели вы откажете земляку?

— Я вам не земляк, де Линьет, — отрезал виконт, — Я всю жизнь прожил в долине Луары, возле Блуа, и в вашей Бретани был всего несколько раз по случаю.

— И тем не менее, сударь, ваше имя поминают сестры Святой Агнессы в заздравной молитве в годовщину известных вам событий.

— Скоро будут поминать в заупокойной, — проворчал виконт.

— О нет, надеюсь, не скоро, что это вы, Боже упаси! И тем не менее жители Города помнят вас и ваших людей как своих спасителей, и, более того, в Городе говорят, что вы не кто иной как…

— Меня не интересует, что болтают кумушки вашего захолустья!

— Конечно! Вас больше интересует, что болтают придворные шлюхи-фрейлины! Что ж…извините… Наши кумушки, конечно, ошибаются.

Наследник герцога де Рогана, наш таинственный сеньор не мог бы даже в шутку назвать свой Город захолустьем.

— Я, пожалуй, пойду. Еще раз извините, что побеспокоил вашу милость. Не поминайте лихом!

— И куда же ты пойдешь?

— Куда глаза глядят! Вы же сами велели убираться.

— Ты должен вернуться в Париж.

— К королю? Никогда!