Мангуп (СИ)

     – Расскажи, господарь, о недавней твоей победе над венграми,– попросил Александр.

     – Было дело. Четыре года назад венгерское войско, разбив наши загранотряды, перешло Карпаты и вторглось в Молдову. Венгры заняли Бакэу, Роман и Байя. Я, по примеру Влада, приказал всё уничтожать на пути врага. Ночью 15 декабря по моему приказу был подожжен посад Байи с нескольких сторон. Двенадцать тысяч моих воинов неожиданно в ночи атаковали королевское войско, дезориентированное пожаром, и уничтожили почти всех. Сам Корвин был ранен в спину, и его на носилках унесли с поля боя. Почти семь тысяч убитых венгров по моему приказу снесли в огромную гору трупов, а сгоревших во время пожара невозможно было сосчитать. Ну, а теперь простите, загрустила моя девочка, надо уделить ей внимание.

     Александр и Теодорик вернулись на свои места. Штефан наклонился к Марии и что-то нашёптывал ей на ухо явно неприличное, потому что Мария густо покраснела и прикрыла платочком свои точёные черты. «Старый хрыч»,– опять подумал Александр беззлобно, и поднял чарку вина за здоровье «молодых». Рассмеялся: «молодой старый хрыч».

     Вечером на балу в честь новобрачных присутствовали все знатные бояре со своими жёнами и детьми. Дамы и девицы были в ярких платьях из бархата, парчи, шёлка: чёрных, красных, фиолетовых, белых и других цветов. Все надели маски. Но свою сестру среди толпы Александр легко узнал по особой стати. Мария была одета в ярко красное бархатное платье, отороченное чёрным мехом. Длинный шлейф скрывал её прекрасные ровные ножки, о которых здесь знал только Александр. Иногда княжич оказывался в танце рядом с Марией и улыбался ей. Она тоже легко узнала брата, и слегка помахала ему рукой. Впрочем, узнать его было несложно. Даже рядом с Тео, гигантом в семь футов роста, княжич совсем не выглядел маленьким. Оба были одеты в дорогой зелёный бархат. Волосы длинные, у Теодорика светлые, у Александра тёмные, слегка волнистые. Аккуратно подстриженные бороды.

 Княжичу было приятно ощущать присутствие Марии, близкой души в этом чужом дворце среди незнакомых людей.

Танцевали бранссданс. Последние па – бранли. Когда музыканты заиграли куплет, дамы и кавалеры образовали круг и взялись за руки.

Прикосновение незнакомой женской руки стало для Александра как удар молнии. На мгновение его ноги неуклюже запутались, он чуть не упал, а потом даже не посмел повернуть голову, чтобы взглянуть на свою соседку справа. Он просто чувствовал её, и в тёплом зале ему вдруг стало зябко.

Оркестр заиграл припев, танцующие разомкнули руки и повернулись лицом друг к другу. Тогда Александр, наконец, увидел её глаза сквозь прорези шёлковой маски. В этих глазах была его жизнь: и прошлая, и будущая. Словно старая цыганка бросила карты на зелёную скатерть. Ворожея видела всё. Но остальные заглядывали через плечо и вопрошали: «Что там? Что там?» И боялись, и желали. Может, любовь? А, может, смерть? Да и скажет ли цыганка правду? Скажут ли правду эти изумрудные глаза? Глубокие и загадочные, словно волны моря. Волшебные и чарующие, как легенды старого Мангупа.

Кончился танец. Но Александр бестолково стоял истуканом посреди зала, пока Теодорик не увлёк его за руку в сторону. Нет существа глупее на свете, чем внезапно поражённый любовью мужчина.

Танцевали бельфиоре, аморозо, пицохару, анелло. И лишь Александр больше не танцевал ни разу, стесняясь своей неуклюжести. Он впервые глубоко сожалел, что был не самым прилежным учеником у придворного учителя танцев.

Княжич искал глазами вертикально разделённое, наполовину золотое, наполовину синее плиссированное спереди шёлковое платье с треугольным вырезом, не скрывающим белоснежную нижнюю рубашку тонкого хлопка. Высматривал длинную синюю шаль, серебряную маску с миндалевидными вырезами  для глаз, распущенные тёмные волосы и диадему с голубыми сапфирами.

Разве можно влюбиться по прикосновению? Не видя даже лица? Одни глаза. Вдруг, это семейная дама с кучей детей, и где-то рядом занят разговорами или игрой в карты уставший от неё муж?

Александру показалось, что несколько раз её аккуратная головка повернулась, как бы ища именно его. Но нет. Это только показалось. Всё новые и новые фигуры рисовали на паркете танцующие, будто огромный калейдоскоп разворачивался перед глазами Александра. Потом танцы кончились, и незнакомка, вдруг, исчезла в сверкании тысяч свечей, словно всё это только привиделось ему в странном сне.

     Под конец бала началось представление. Данс макабр. Танец смерти. На зеркальном паркете появились образы иного мира. И этот загробный мир уравнивал всех: богатых и бедных, знатных и неизвестных. Казалось, мир теней приоткрывает свои тайны. Смерть вела за руку епископа, императора, воеводу с пышными усами, подозрительно похожими на усы Штефана водэ. Смерть играла на арфе. Потом появились скелеты. Они тоже играли на тамбуринах и свирелях, увлекая за собой всё новые жертвы. Княжич был захвачен представлением. Ничего подобного Александр никогда не видел.

И вдруг за своей спиной он услышал нежный, как звук флейты, женский голос, который читал стихи по-славянски:

     У всех у нас одна дорога,

     Один удел, один конец,

     Но жизнь была, и, слава Богу,

     Что ты нам дал её, Творец!

              Дал только миг

              Среди пустыни,

              Среди космических глубин,

              Дал светлый мир,

              Слова простые:

              Дом, мать, жена, отец и сын.

     Дал нам любить,

     И быть любимыми,

     Дал утончённый мир искусств,

     И после смерти,

     Над могилами,

     Дал шум листвы,

     Покой и грусть…

Александр повернулся, и вновь увидел сияющие, прекрасные глаза в миндалевидных вырезах шёлковой маски.

А потом она опять исчезла, затерялась среди разноцветья парчовых, тонко-шерстяных, бархатных и шёлковых платьев, ниспадающих шлейфов, геннинов и вуалей. Только длинный хвост с серебряным узором ещё раз мелькнул в недосягаемом отдалении зала. И Александр испугался, что теперь она будет исчезать так всегда, как только он её увидит. Словно мигающая в тёмном небе далёкая звёздочка, готовая в любую минуту скрыться за невидимыми облаками.

 Но что-то произошло, что-то изменилось. Навсегда! Он почувствовал: между ними протянулась тонкая нить. Теперь они знают о существовании друг друга. Теперь у него есть она.

     Окончилось представление, как напоминание, что жить человечеству осталось лишь двадцать лет. В 1492 году, 7000 году от сотворения мира наступит конец света. Потому что Бог сотворил мир за семь дней. Каждый день – это тысяча лет. Какая тут связь – Александр не очень-то и улавливал, да и не верил во всё это. Но другие верили. Верили почти все, и это пугало. Церковники постоянно напоминали людям: грядёт второе пришествие! Но, в любом случае, впереди ещё целых 20 лет! Так много! Стоит ли грустить, если где-то рядом распахнул свои зелёные глубины безбрежный океан, в котором время не имеет значения. И минута – это вечность. Океан её глаз. Океан её непознанной души.

     Александр подошёл к Марии, которая разговаривала с Еленой, дочерью Штефана от первого брака, девочкой лет семи, и тихо спросил:

     – Маша, если у девушки распущенные волосы, то это что-нибудь означает или просто так?

     – Означает, что перед тобой девушка и она незамужем.

     – Конечно девушка, ей лет пятнадцать. А вертикально разделённое шелковое желто-синее платье?

     – То, что эта девушка стремится быть самой модной, и она королевской крови или шёлк ей подарила королева.

     – Ты узнаешь кто она?

     – Это все приметы? А какого хоть цвета волосы? Они подбриты на лбу и висках?

     – Тёмные. Откуда я знаю, подбритые или нет?

     – Если лоб кажется большим, то подбритые. Сейчас модно высветлять волосы и увеличивать ширину лба. Понял, бестолковый?