Виконт де Бражелон или Десять лет спустя (3 тома) Ил. Ж.Боже

– Это госпожа Ванель, – сказал Фуке.

– Я так и знал! – вскричал Пелисон.

– А что случилось?

– Она села в экипаж совершенно бледная.

– Что нам до этого? – спросил Фуке.

– Да, но важно то, что она сказала кучеру.

– Боже мой! Что же? – вскричала маркиза.

– «К Кольберу», – ответил Пелисон хриплым голосом.

– Великий боже! Уезжайте, уезжайте, монсеньер, – воскликнула маркиза, толкая Фуке к двери, в то время как Пелисон тащил его за руку.

– Да что я, ребенок, что ли, которого пугают тенью? – протестовал министр.

– Нет, – отвечала маркиза, – вы исполин, которого ехидна хочет укусить в ногу.

Пелисон продолжал тащить Фуке к экипажу.

– В замок… во весь дух! – крикнул Пелисон кучеру.

Лошади понеслись с быстротою молнии, не встречая на своем пути никаких препятствий. Только под аркадами Сен-Жан у въезда на Гревскую площадь карете министра преградил дорогу конный отряд. Пробиться сквозь него не было никакой возможности. Пришлось переждать, пока проехали конные стражники вместе с конвоируемой ими тяжелой повозкой, направлявшейся к площади Бодуайе.

Фуке и его спутник не обратили на отряд внимания.

Пять минут спустя они входили к смотрителю замка. Последний прохаживался взад и вперед по двору.

При имени Фуке, которое ему шепнул на ухо Пелисон, смотритель поспешно подошел к экипажу со шляпой в руке и с низким поклоном произнес:

– Какая честь для меня, монсеньер!

– Я должен просить вас об услуге, сударь, – сказал Фуке.

– Приказывайте, монсеньер.

– Эта услуга сопряжена с известным риском, зато она гарантирует вам навсегда мое расположение и покровительство.

– В чем она заключается, монсеньер?

– Вы должны проводить меня в камеры господ Лиодо и д'Эмери.

– Позволите ли вас спросить, монсеньер, зачем?

– Я объясню вам это в их присутствии, сударь, и предоставлю в ваше распоряжение все средства облегчить им бегство.

– Бегство! Но разве монсеньеру не известно…

– Что? Говорите!

– Что господ Лиодо и д'Эмери здесь нет.

– С каких пор? – вздрогнув, спросил Фуке.

– Уже четверть часа.

– Где же они?

– Сейчас они в башне Венсенского замка.

– Почему их перевезли отсюда?

– По приказу короля.

– Какое несчастье! – вскричал Фуке, хватаясь за голову.

Он не произнес более ни слова, вернулся в карету с отчаянием в душе и с помертвевшим взором.

– Наши друзья погибли, – сказал он Пелисону. – Кольбер отправил их в Венсенскую башню. Это их мы встретили под аркадами Сен-Жан.

Пелисон, словно пораженный громом, молчал: он знал, что упреком убил бы своего патрона.

– Куда прикажете ехать, монсеньер? – спросил лакей, открывая дверцы кареты.

– В мой городской дом. А вы, Пелисон, возвращайтесь в Сен-Манде и тотчас же привезите мне аббата Фуке. Вперед!

Было далеко за полночь, когда аббат Фуке явился к брату в сопровождении Гурвиля. Три этих человека, встревоженные предстоявшими событиями, были похожи не на сильных мира сего, а скорее на трех заговорщиков, которых объединяла одна общая мысль о будущем преступлении. Фуке ходил по комнате взад и вперед, опустив взгляд и нервно потирая руки. Наконец, собравшись с духом, он произнес:

– Аббат, вы говорили мне сегодня о людях, которых содержите.

– Да.

– Скажите откровенно: что это за люди?

Аббат колебался.

– Не бойтесь и говорите прямо. Я не расположен ни грозить вам, ни шутить.

– Вы желаете знать правду? Хорошо. Эти сто двадцать человек – мои друзья и участники моих развлечений. Они преданы мне, как воры виселице.

– И вы вполне можете положиться – на них?

– Во всем.

– Они вас не выдадут?

– На меня никогда не падет подозрение.

– Это люди решительные?

– Они сожгут Париж, если им обещать, что сами они останутся целы.

– Моя просьба, аббат, заключается в следующем, – сказал Фуке, отирая выступивший на лбу пот. – В известный момент все ваши люди должны напасть на тех, кого я укажу. Это возможно?

– Они не в первый раз пойдут на подобное дело.

– Но если этой шайке придется столкнуться с вооруженной силой?

– И к этому им не привыкать.

– В таком случае соберите их всех в полном составе.

– Хорошо. Где?

– На Венсенской дороге, завтра, к двум часам.

– Чтобы отбить д'Эмери и Лиодо? Значит, будет схватка?

– Да, и серьезная. Вы боитесь?

– Не за себя, а за вас.

– Будут ли знать ваши люди, на что они идут?

– Они слишком умны, чтобы не догадаться. Однако министр, восставший «против короля… очень рискует.

– Что вам за дело до меня?.. Впрочем, мое падение будет и вашим падением.

– Было бы благоразумней, сударь, ничего не предпринимать: пусть король получит это маленькое удовольствие.

– Знайте, аббат, что заточение Лиодо и д'Эмери в Венсенский замок предвещает гибель и мне, и всем моим близким. Повторяю: если я буду арестован, то и вас бросят в тюрьму, или же я буду в тюрьме, а вас изгонят из Франции.

– Я в вашем распоряжении, сударь. Приказывайте.

– Я уже сказал: я хочу, чтобы завтра были вырваны из лап моих врагов два финансиста, которых хотят привести в жертву, хотя есть столько преступников, остающихся безнаказанными. Можете ли вы это сделать?

– Могу.

– Изложите мне ваш план действий.

– Он очень прост. Обычно стража при осужденных на казнь состоит из двенадцати человек.

– Завтра их будет сто.

– Я учел это и допускаю даже, что их будет двести.

– Тогда вам мало ста двадцати человек.

– Простите, в стотысячной толпе зевак всегда найдется тысяч десять разбойников и головорезов, которым не хватает только подстрекателей.

– Что вы хотите этим сказать?

– А то, что завтра на Гревской площади, которую я избрал местом действия, найдется десять тысяч помощников моим ста двадцати молодцам.

Эти начнут дело, те докончат его.

– Хорошо, ну а что вы сделаете с узниками?

– Мы спрячем их в каком-нибудь доме на площади; страже придется осадить дом, чтобы отбить их… А вот еще лучше – некоторые дома имеют два выхода: один на площадь, другой – на одну из соседних улиц. Узники войдут в одну дверь, а выйдут в другую.