Злая земля

— Я пришла… — робко сказала Айвика.

— Вижу — ласково улыбнулся траппер. — А зачем?

— Я пойду с вами в Ситху.

Глаза траппера из ласковых стали сурово повелительными.

— Айвика, — строго сказал он, — ты ослушалась приказа твоего брата, великого вождя племени. Знаешь ли ты это?

— Знаю, — сорвался едва слышным шелестом ответ с губ девушки.

— А если так, то ты знаешь и то, что нужно тебе сейчас сделать.

— Что я должна сделать? — сгорбившись, словно под занесенным ударом, спросила Айвика.

— Иди обратно. Догоняй племя!

Девушка ничего не ответила, но в глазах ее траппер увидел сдерживаемый крик боли. Ему вдруг стало не по себе. Выплескивая дрогнувшим голосом и нежность и жалость, он повторил нетвердо:

— Иди обратно, Айвика. Слышишь?

— Я вышла из стойбища на полдня раньше вас, — не отвечая на вопрос, заговорила девушка, — и ждала, спрятавшись в снегу около трех сосен. Потом я пошла по вашему следу. Итти было тяжело — вы мчались как ветер…

Затем Айвика рассказала, как после первого же ночлега за ней пошли девять больших волков. Звери растягивались древком лука, на бегу смыкая концы. Но Айвика прибавляла ходу, и волки, услышав скрип снега под нартами траппера, отставали. На ночлегах она не зажигала огня, так как боялась, что брат или русский заметят ее и вернут обратно.

И вот, лишь только тьма опускалась на землю, появлялись все те же девять волков. Построившись снова в виде лука или луны на ущербе, они крадучись начинали соединять концы своего неполного круга. Тогда Айвика вставала и шла ближе к костру траппера. Волки шарахались в стороны, но не надолго. Как только она ложилась в новую снежную ямку, игра возобновлялась. Одну ночь из-за волков Айвика провела так близко от их костра, что слышала, как разговаривает с Хрипуном траппер и храпит во сне Громовая Стрела.

Сама же Айвика не спала ни одну из этих ночей. Если бы она заснула, то не проснулась бы. Но сегодня она почувствовала, что у нее нет больше сил бороться со сном. Лишь только она опустилась на снег, сон победил ее.

— А когда я проснулась, — испуганным шопотом сказала Айвика, — то увидела, что волки уже сомкнули круг и ползут ко мне по снегу не далее чем в полполета стрелы… Я испугалась так, что закричала, призывая… призывая тебя, Черные Ноги!..

— Я не слышал твоего крика, Айвика, — взволнованно сказал траппер.

— Я слышал, — бесстрастно откликнулся у костра Громовая Стрела — Но, я подумал, что это кричит заяц в зубах лисицы.

— Но волки не испугались моего крика, — продолжала девушка, — они еще быстрее начали приближаться ко мне. Тогда я надела лыжи, вытащила нож и бросилась прямо на одного из них. Гуп! Уаг!.. Это был еще молодой неопытный зверь. Он завизжал и прыгнул в сторону, а я вырвалась из их кольца. И вот я здесь. А волки очень разозлились. Слышишь?

С равнины прилетел злобный тоскливый вой волчьей стаи. А в недалеком низкорослом ельнике бегло зеленой искрой сверкали глаза «серых». — Я не пойду обратно, — сказала решительно Айвика. — Если ты прикажешь мне вернуться, я перережу себе горло!

«Это похоже на тебя», — подумал траппер, с опаской поглядывая на меховые ножны ее охотничьего ножа. — «Не человек — порох!»

И вдруг он к удивлению своему увидел, что стоит рядом с девушкой, а рука его нежно гладит её плечо. Крякнув конфузливо, отдернул руку и сказал уже совсем нерешительно:

— Конечно, одной тебе нельзя возвращаться к племени. Придется и нам вернуться, чтобы проводить тебя.

— Я не пойду обратно! — перебила его Айвика. — Я хочу итти в Ситху, в большое стойбище русских. Я хочу посмотреть, так ли красивы белые женщины, как о них рассказывают.

— Белые женщины! — опешил траппер. И вдруг понял все. И несмотря на затруднительность положения, ему захотелось радостно и счастливо засмеяться.

«Что это? — удивился он. — Неужели я счастлив от сознания, что этот ребенок ревнует меня? Неужели и я…»

Но мысль его оборвало кудахтание, донесшееся от костра.

— Не ослышался ли я? — спросил краснокожий. — Не говорил ли ты, что мы вернемся к племени?

— Говорил. Придется вернуться. Не можем же мы бросить Айвику на съедение волкам.

— Мы не можем возвратиться, — твердо сказал индеец. — Как только мы уехали, вождь повел воинов, что провожали нас к границам Злой Земли, обратно на Юкон. Они идут быстрее нас, они налегке, а потому Красное Облако уже довел отряд до Юкона. Отсюда до Юкона десять и еще два ночлега. У нас не найдется пищи для собак на весь обратный путь.

— Но как же быть в таком случае? — растерянно спросил траппер.

Индеец пожал плечами и отвернулся к костру. Лицо его было равнодушно и чуть насмешливо,

— Иного выхода нет. Придется тебе, Айвика, ехать… с нами, — смущенно сказал Черные Ноги.

Услышав радостный вскрик девушки, деланно строго сдвинул брови.

К концу следующего дня они услышали отдаленный гул. Он наплывал медленно, но непрерывно и все крепчал, заглушая уже визг снега под полозьями нарт.

— Большая Соленая Вода сердится, — робко прошептал Громовая Стрела.

В следующую минуту с вершины холма открылся белый от пены простор Великого океана.

Перед шестым ночлегом, как и предсказал Красное Облако, путники вышли к Якутату в том самом месте, где со св. Ильи сползал в бухту колоссальный глетчер Маласпина.

XII. Заставный капитан

В поселке Якутат на мысу св. Ильи Черные Ноги зафрахтовал небольшую гафель-шхуну с трехугольным парусом и двумя парами весел. Неуклюжее, но крепкое судно это напомнило ему плоскодонные «кунгасы» амурских рыбаков.

Владелец, он же шкипер шхуны, приторно вежливый китаец обещал высадить пассажиров в поселке Дьи, к северу от Кросс залива. Дальнейшее путешествие между островами архипелага Александра до острова Баранова, на котором расположен Новоархангельск, траппер предполагал проделать на каком-нибудь местном гребном судне.

Очутившись на судне, индейцы забились в темную, без окон, каюту и не выходили из нее до конца плавания. Они суеверно боялись моря.

На восходе солнца шкипер отдал концы, и шхуна пошла в открытое море. Трапперу казалось, что они стоят на месте, а назад плывет, удаляясь, вершина св. Ильи, переливавшаяся на солнце фиолетовыми, оранжевыми и голубыми огнями. Тревожные мысли роились в его голове.

Удастся ли ему из-под носа у янки вывезти оружие для индейцев? А если он будет пойман с поличным, что ждет его? Быть может выдача русским властям?.. Нет, что угодно, только не равелины Петропавловской крепости и не сибирские рудники!..

В шестидесятых годах прошлого столетия в этих водах собиралось до пятисот китоловных судов. То-и-дело встречались коренастые китобойные бриги и их разведочные лодки. Нередко горизонт обрызгивали фонтаны китов. На траверзе вершины Хорошей Погоды шхуну обогнал русский крейсер «Самоед», охранявший китобойные и зверобойные промыслы Российско-Американской компании.

В конце четвертых суток шхуна бросила якорь в крохотной бухточке поселка Дьи, у подошвы знаменитого глетчера Мюира, далеко выдающегося мысом в море.

Поселок Дьи, становище Русско-Американской компании, в эту пору бывал мертв и безлюден. Население его уходило на зверобойный промысел. На берегу — старинная часовня, около нее четыре покосившихся креста — могила давно умерших ее строителей, дальше десяток бревенчатых изб — зимовка индейцев племени дьи. На опушке леса большой, обитый тесом дом — компанейская фактория. А за лесом угрюмой грядой встал Чилькутский хребет — береговая горная цепь, отделяющая русскую Аляску от Британской Колумбии.

Высадившись на берег, траппер в сопровождении Айвики, Громовой Стрелы и Хрипуна направился к фактории. Фактор — бывший кавказский офицер, затем, последовательно: заставный капитан, рядовой сибирского понтонного батальона, дезертир, аляскинский зверобой, каюрщик (погонщик собак) и наконец служащий компании, — был старым другом и учителем траппера. С его помощью Черные Ноги надеялся нанять лодку до Новоархангельска.