Странствия хирурга: Миссия пилигрима

— Внимательно прочтите описания Ибн Баттуты, дорогой Витус, и вы узнаете, что излечивающая чуму сила имбиря кроется в его потогонном действии. Вероятно, вместе с потом из организма уходят соки чумы.

— Благодарю вас снова и снова. У меня нет слов, доктор. Потогонный имбирь! Соки чумы, уходящие из организма! Каким беспомощным звучит на этом фоне совет Галена: Cito longe fugas et tarde redeas… — Витус спохватился, что врач-араб совсем не обязан владеть латынью, и продолжил: — …что означает «быстро убежать подальше и возвратиться как можно позднее!»

Шамуша хотел что-то произнести в ответ, но тут хлипкая дверь распахнулась.

— Возвратиться? Кто должен возвратиться? Если ты имеешь в виду нас, то мы уже тут! — В комнату вошел Магистр, а следом за ним вкатился Коротышка. — Я вижу, у тебя гость, светило арабской медицины! Приветствую вас, доктор Шамуша!

Энано тут же подхватил:

— Салют, господин пульсодав! Уй, и вам привет, господин лорд!

— И вам, господин лорд! — с ухмылкой повторил Магистр.

Витус отмахнулся.

— Поменьше шума вокруг моей персоны, сколько раз просил! Почести пэра я буду принимать лишь тогда, когда однозначно будет доказано, что я аристократ по происхождению. К тому же вряд ли это интересует нашего доктора.

Шамуша опять хотел что-то произнести, но Магистр опередил его.

— Откуда ты можешь знать, Витус? К тому же могу тебя заверить, что, по крайней мере, слушателей на базаре это чрезвычайно интересует. Согласись, звучит куда более загадочно, если я рассказываю о приключениях молодого лорда, чем какого-то Витуса без роду без племени! Вот, смотри, доказательство!

Магистр высыпал содержимое своего холщового мешка. Немало монет и еще больше камней покатилось по глинобитному полу.

— Рекорд, могу заверить вас со всей присущей мне скромностью, хотя бы по количеству гальки! Если бы я знал, какое прибыльное дело рассказывать истории, я бы никогда не изучал юриспруденцию, а тем более не расточал бы свои знания ленивым студентам в Да Корунье. Но теперь поздно сожалеть об этом. Так или иначе, у нас достаточно денег, чтобы отправиться дальше. Полагаю, мы наконец должны вознаградить доктора Шамушу за его врачебные усилия. Доктор, сколько я вам…

— Хотите меня обидеть? — Араб вскочил с резвостью, неожиданной для своего возраста. — Об оплате не может быть и речи! Лечить Витуса из Камподиоса было для меня исключительно приятной дружеской услугой, я не лукавлю. Брать за это деньги значило бы согрешить перед Аллахом!

Низкорослый ученый почувствовал себя на какое-то время озадаченным, но быстро нашелся:

— Тогда простите великодушно, доктор, я не хотел задеть вас. Может, я могу загладить свою вину? Погодите-ка, у меня тут есть кое-что…

Магистр шагнул к полке, на которой стояла амфора, и запустил в нее руку. Характерное позвякивание говорило о том, что там хранились монеты.

— Я слышал, доктор, что вы расположены к коллекционированию старинных денег. Может, вот это доставит вам небольшую радость. — Он протянул Шамуше золотой. Глаза лекаря радостно вспыхнули:

— О, скорей всего, это экспонат с изображением… Нет, не могу разглядеть: монета слишком мелкая, а здесь так темно! — огорченно воскликнул он. — Наверняка очень ценный экземпляр, но, разумеется, я не могу принять такой дар.

— Нет-нет, можете, всенепременно, — усмехнулся Магистр. — Или вы хотите нанести мне обиду?

Шамуша тоже не мог не улыбнуться: ученый победил лекаря его же оружием.

— Монета отчеканена в Риме, в семнадцатом году до Рождества Христова. На ней изображен император Август в профиль. На обратной стороне выбита Триумфальная арка. — В словах Магистра звучала гордость, как если бы он сам чеканил монету. — Не знаю, кто бросил ее в железный тазик Энано. Ясно одно: либо он не имел представления, какой это раритет, либо сделал это по ошибке. Теперь это уже не важно, спокойно берите монету.

— Да, пожалуйста, возьмите ее, я прошу вас, — поддержал друга Витус.

— Уй-уй, хватай, пульсодав!

Шамуша сделал вид, что покоряется судьбе:

— Тогда мне, пожалуй, не остается ничего другого. — С нескрываемой радостью он уложил свою ценность в коробочку с пилюлями и упрятал в сумку, а затем произнес с серьезным и решительным видом: — Теперь я, к сожалению, должен распрощаться с вами: меня ждет еще пара пациентов. При сегодняшней жаре они нуждаются в моем особом внимании. Желаю вам, Витус из Камподиоса, скорейшего выздоровления. Для меня было большой удачей познакомиться с вами. — Он кивнул как бы в подтверждение своих слов. — Это, разумеется, относится ко всем трем господам. Аллах воинствующий и хитроумный да пребудет с вами!

С этими словами доктор Салих Шамуша, сын Махмуда Шамуши, араб, мусульманин и филантроп, покинул пристанище трех друзей.

— Уф, я должен для начала сесть, — закряхтел Магистр, когда за ним закрылась дверь. — После сегодняшнего выступления на площади я словно выжатый лимон. Надо же, в такое пекло Шамуша добровольно наносит визиты больным. Редкий человек! Почти святой. Я же чувствую себя куда более земным существом. С каким бы наслаждением я сделал сейчас глоток прохладного галисийского вина. Придет час — и мы покинем этот город. Венеция и Падуя ждут нас. Как ты считаешь, Витус, твоя нога уже способна на подвиги?

— Да, Магистр. Думаю, вполне. Место перелома зудит, это хороший знак. Завтра поедем. Я сгораю от нетерпения поделиться тем, что узнал о чуме, с лучшими врачами. Любопытно, возлагают ли они такие же большие надежды на имбирь как на лекарственное средство?

— Уй-уй, монет куща, — воскликнул горбун, который тем временем отделил деньги от камней и с довольным видом ссыпал их в амфору. — Вот пойдем в шамовощную, хощу жеванины похавать!

Магистр застонал:

— Еда! Как ты можешь в такую адскую жару думать о еде, Энано? Мне кусок не полезет в рот.

— Если Энано голоден, пусть сходит в трактир и купит немного пшена и баранины, — вмешался Витус. — Мы ведь можем поесть позже, когда станет прохладнее. Но прежде всего нам нужна свежая вода из колодца. Пить в жару даже важнее, чем есть. Я принесу. Надо тренировать ногу.

Витус был уже в дверях, когда дорогу ему неожиданно преградила молодая женщина в чадре. Она стояла перед ним, скромно потупив взор.

— Гоп-ля! Я тебя чуть не сбил с ног! — вырвалось у него. — Надеюсь, ничего не случилось?

— Нет, господин. — Голос женщины был звонким и нежным. — Мне жаль, если я помешала тебе. Я должна передать тебе записку. Вот, возьми. — Она протянула Витусу сложенный, сладко благоухающий розовой водой листок бумаги.

— Вот это да! Кто же мог написать мне письмо? — Витус развязал ленточку.

— Прочти, тогда и узнаешь, господин.

— Спасибо. — Витус вернулся в дом, чтобы изучить послание. Оно было от некой Амины Эфсанех. Дама, представившаяся женой купца, утверждала, что страдает английской болезнью. Узнав, что он врач и к тому же прибыл из островной северной империи, она просит нанести ей визит. Внакладе он не останется.

Витус снова сложил записку. Что-то в ней было не так, он только не мог понять, что именно. Утверждение, что он как англичанин должен лучше разбираться в тонкостях английской болезни, звучало довольно убедительно. У этой болезни было много названий. Врачи называли Cupiditas sudoris, то есть «склонность к потению», или рахит. В Европе она встречалась повсюду, и никто не знал, почему ее называли именно английской болезнью. Быть может, потому, что впервые ее симптомы были замечены в Англии. Болезнь начиналась с приступов лихорадки и постепенно высасывала из человека все соки. Никто не знал ее истинной причины, однако в медицинских трудах можно было прочесть, что здоровая, не слишком жирная пища и свежий воздух часто творили чудеса.

Что же настораживало его? Если не содержание послания, то, быть может, почерк писавшей? Он был прямым и своенравным, манящим и отталкивающим одновременно. От букв словно веяло затаенной тревогой.

— Кто это тебе пишет? — поинтересовался Магистр.