Последнее королевство. Бледный всадник (сборник)

Мы полностью подняли парус и пронеслись мимо двух маленьких неуклюжих судов. Так я впервые увидел побережье Уэльса. Бритты именуют его по-другому, но мы называли его Уэльсом, буквально это слово означает «Чужестранцы». Значительно позже я узнал, что ту землю, на которую мы высадились (а это было самое западное королевство Уэльса), назвали Дифедом – по имени одного из церковников, обративших местных бриттов в христианство.

Мы нашли убежище в глубокой бухте (вход в нее защищали скалы) и, едва очутившись там, укрылись от ветра и волн. Мы повернули судно так, чтобы нос его смотрел на море; бухта была настолько узкой, что, когда мы развернули «Огненного дракона», корма наша царапнула о камень. Потом мы уснули прямо на палубе, растянувшись под скамейками гребцов. На борту у нас находилась дюжина женщин, взятых в плен в селении Передура, и одна из них ночью ухитрилась сбежать, наверное, перебралась через борт и уплыла на берег.

Разумеется, то была не Исеулт. Мы с Исеулт переночевали в занавешенной плащом тесной дыре под рулевой площадкой, и Леофрик разбудил меня на рассвете, опасаясь, что пропавшая женщина поднимет против нас местных жителей.

– Мы не задержимся здесь надолго! – лишь пожал плечами я в ответ.

Но мы остались в бухте на весь день.

Я хотел подкараулить суда, огибающие побережье, и вскоре увидел такие суда, но их было два, а я не мог напасть сразу на два. Оба судна шли под парусами, подгоняемые юго-западным ветром, оба были датскими (а может, норвежскими), и на обоих было полно воинов. Они, должно быть, приплыли из Ирландии или с восточного побережья Нортумбрии и, без сомнения, собирались присоединиться к Свейну в надежде захватить хорошие земли западных саксов.

– Бургварду следовало бы привести сюда весь флот, – сказал я. – Он бы разорвал этих ублюдков в клочья.

В тот же день явились два всадника, чтобы на нас посмотреть. У одного из них на шее поблескивала цепь: свидетельство того, что он важная персона, но ни один из них не рискнул ступить на усыпанный галькой берег. Всадники понаблюдали за нами из спускавшейся к бухте маленькой долины и через некоторое время ускакали прочь.

Солнце уже садилось, но, поскольку стояло лето, дни были длинными.

– Если они приведут сюда людей… – проговорил Леофрик, когда всадники ускакали, но не закончил свою мысль.

Я посмотрел вверх, на высокие утесы по обеим сторонам бухты: с этих утесов на нас можно было обрушить целый камнепад и запросто раздавить «Огненного дракона», словно яичную скорлупу.

– Может, выставить там часовых, – предложил я, но тут Эадрик, старший из гребцов по правому борту, закричал, что видит судно.

Я бросился туда и тоже его увидел.

Ну просто идеальная добыча.

То был большой корабль, поменьше «Огненного дракона», но все-таки большой, и он довольно глубоко погрузился в воду, потому что был тяжело нагружен.

Судно и вправду несло так много людей, что команда не осмелилась поднять парус: ведь если бы ветер подул посильней, подветренный борт оказался бы в опасной близости к воде. Поэтому судно шло на веслах и теперь приблизилось к берегу, очевидно выискивая место, где можно было бы провести ночь. Его команду, наверное, привлекла наша бухта, и только теперь они поняли, что бухта эта уже занята. Я рассмотрел людей на носу, указывающих на берег, и, пока моя команда вооружалась, крикнул Хэстену, чтобы тот взял рулевое весло.

Он был опытным воином, и я не сомневался, что он сделает все как надо, чем бы это ни кончилось для его соотечественников-датчан.

Мы перерезали канаты, удерживавшие нас у берега, Леофрик принес мою кольчугу, шлем и щит, и, пока весла вставляли в уключины, я облачился для битвы. Когда я надел шлем, поле моего зрения резко сузилось, ограниченное забралом.

– Вперед! – закричал я.

Весла впились в воду, и «Огненный дракон» рванулся вперед.

Лопасти некоторых весел ударились о камни, но ни одно из них не сломалось. Я смотрел на корабль впереди, который был теперь так близко, – на его носу скалилась голова волка, и я мог разглядеть, как мужчины и женщины на борту уставились на нас, не веря своим глазам. Они думали, что перед ними датский корабль, однако мы явно вооружились для схватки и теперь шли на них.

Один из датчан прокричал предупреждение, и все остальные кинулись за оружием. Леофрик завопил нашим людям, чтобы они гребли изо всех сил, и длинные весла согнулись от напряжения, когда «Огненный дракон» полетел вперед по небольшим волнам. Я крикнул команде, чтобы они сложили весла и шли на нос. Кенвульф и его двенадцать человек уже были там, и огромный нос «Огненного дракона» протаранил вражеские весла, переломав их.

Хэстен и вправду хорошо справился.

Я велел ему править к передней части корабля, туда, где надводный борт был пониже, и наш нос прошел вдоль пояса наружной обшивки, низко окунув чужое судно в воду. Наш корабль тоже содрогнулся от удара, а потом я прыгнул на судно с волчьей головой на носу.

Кенвульф со своими людьми последовал за мной, и мы начали убивать.

Датский корабль был так перегружен, что враги, вероятно, превосходили нас числом, но они до смерти устали после целого дня гребли и не ожидали нападения, тогда как мы жаждали богатства.

Мы занимались такими делами и раньше, и команда наша была хорошо натренирована; мы прочесали все судно, размахивая мечами и топорами, а вода хлестала через борт, и казалось, будто мы идем вброд, перебираясь через скамьи гребцов. Вскоре вода под нашими ногами покраснела. Некоторые датчане перепрыгнули через борт и уцепились за сломанные весла, пытаясь спастись. Какой-то бородач с дикими глазами пошел на нас с огромным мечом, и Эадрик вогнал копье ему в грудь, а Леофрик ударил по голове топором, потом еще раз, и кровь брызнула на парус, который был подобран к длинной рее, развернутой вдоль судна. Бородач осел на колени, и Эадрик вогнал копье глубже, так что кровь хлынула в воду.

Я чуть не упал, когда волна накренила полузатопленный корабль. Кто-то с воплем швырнул в меня копье, я подставил щит, отбросил копье в сторону и направил Вздох Змея в лицо тому человеку. Он зашатался, пытаясь уклониться от удара, и я отбросил его в сторону тяжелым умбоном своего щита; затем ощутил движение справа, взмахнул Вздохом Змея, словно серпом, и попал в голову какой-то женщине. Она рухнула, как заколотый теленок, сжимая в руке меч. Пинком я отбросил меч в сторону и наступил женщине на живот. Рядом завопила девочка, и я, отпихнув ее, ринулся на человека в кожаной одежде, поднял щит, защищаясь от удара его топора, и насадил противника на Вздох Змея. Меч вошел ему глубоко в живот – так глубоко, что лезвие ударилось о кость, и мне пришлось наступить на труп, чтобы вытащить клинок.

Мимо пробежал Кенвульф, скаля окровавленное лицо и размахивая мечом.

Вода доходила мне до колен, а потом я поскользнулся и почти упал, когда весь корабль содрогнулся. Я понял, что нас пригнало к берегу и ударило о скалы.

В чреве корабля были привязаны две лошади, которые пронзительно ржали, почуяв кровь. Одна из них оборвала привязь, перепрыгнула через борт и, сверкая белками глаз, поплыла в открытое море.

– Убейте их! Убейте их! – услышал я собственный крик.

Это был единственный способ завладеть кораблем – очистить его от всех вооруженных мужчин. Но теперь корабль очистился сам собой: выжившие прыгали на скалы и карабкались по ним через водовороты окрашенной кровью воды. Полдюжины человек, оставшихся на борту «Огненного дракона», теперь отводили его от скал, вовсю орудуя веслами.

Почувствовав острую боль в правой лодыжке, я повернулся и увидел, что раненый пытается перерезать мне поджилки ножом. Я вонзил в него клинок, потом еще раз, прикончив врага в бурлящей воде. Думаю, он был последним, кто погиб на том судне, хотя несколько датчан все еще цеплялись за борт, и этих мы зарезали.

Теперь «Огненный дракон» был ближе к морю, чем обреченный корабль, и я крикнул своим людям, чтобы они подошли ближе. «Огненный дракон» взлетал на волнах куда выше, чем полузатонувшее судно, и мы бросали награбленное вверх, чтобы закинуть на наш корабль. Там были мешки, сундуки и бочки – многие из них очень тяжелые, в некоторых позвякивали монеты. Мы сняли с погибших врагов все ценное, забрав шесть кольчуг и дюжину шлемов, а потом нашли еще три кольчуги в затопленном чреве корабля. Я снял с мертвецов восемь браслетов.