Марш Акпарса

 ............ і., і h. и и і ал на широкой скамье. Тело его обложено ря-

(I и и. і и і а м и и. щами, н изголовье и в ногах стоят туески с зерном,-

h і. і   11 и н у і їй і принте смечи Женщины голосили и причитали,.

мужчині. 1-ІЙ молча, СКЛОНИМ головы.

I^і ..та н і Іііюму низошел Аказ, карт встал у изголовья-

! у> и и  і махнул рукой в сторону женщин:

I                        I   о ем не. бабы Владыка мертвых, Киямат-тёра,

I и I .*■  ...............  І'СІ.ОЙ I пленой сгинут эти слезы—они преградят'

MfiiHiiMi юрмі у м ииробный мир, они затруднят путь к бла-

    у о  l'ai і la (і. кіп ваял свечу, поставьте ее в из-

головує.                                М. і   п м a <i te на колени. Поклонимся тому, кто

лучшим миром НрЙПНГ

Чиї їм мну і і н юн і.   и ми, коснулись лбами земли.

  і IM4 чи і мо инь.і Лптулатм Грустно льются слова:

H пн ниє її, мерты.ч, Княмаї гера, мы в честь тебя зажгли

і о I II. чн I а к нус м. они осветят долгий путь идущего в твое

большое царство.

Пускай осветит!— хором повторили люди, стоящие на ко­лених,

К і моему великому престолу придет достойный. Ты его при­ми по справедливости. Не мучай его души, воздай ему за страда­ния ил ісмле, присуди великое и вечное блаженство.

—        Воздай ему!

—        Сейчас душа Туги от нас уйдет. Проводим же ее прощальной песней.

И полилась песня, такая же печальная, как и слова карта:

Много звезд в высоком небе Темной ночью нам сверкало,

Но одна звезда, сгорая,

В бездну черную упала.

Ты один в дорогу вышел —

В мир загробный Киямата,

Разве ты, родной, не знаешь,

Что оттуда нет возврата?!

О юмо, наш бог великий,

Где найти такие силы:

Человека дорогого Воскресить из злой могилы?

Закончена похоронная песня, в долгом молчании стоят люди. Наконец, карт говорит:

—        Теперь оставим близких и родных. Пускай простятся. Все выходите.

За воротами большая толпа. Вся округа знала о несчастье Нуженала. Одни пришли на поминки попить, поесть, другие, чтобы узнать, кого выберут вместо Туги, третьи — просто так, поглазеть на похороны.

Ворота раскрылись около полудня. В них показались Аптулат, старейшины, лужавуи. Карт поднялся на пригорок, оглядел толпу, сказал тихо:

—        Туга скончался, и Горная земля осиротела. Он ушел и не успел сказать, кому вручить тамгу Большого лужавуя. И мы, ста­рейшины, у вас спросить хотим. Кто хочет говорить?

Аказ выслушал призыв карта равнодушно. Он и раньше, пока был жив отец, не хотел взваливать на себя бремя власти. Когда ему сказали, что тамгу хотят передать Ковяжу, он даже обрадо­вался. Так и сказал Эшпаю, который заговорил с ним о тамге. Тогда Эшпай ничего не сказал ему, но сейчас подошел, шепнул на ухо:

—        Когда я тебе про тамгу говорил, ты только о себе думал. Зачем ты сейчас клятву отцу давал? О народе подумай. Мырзанай к тамге руки тянет.

А на пригорок уже вышел Атлаш. Резко, будто отрубая слова, начал бросать их в толпу:

—        Мы при Туге жили? Жили. Хорошо жили? Нет. Сколько крови пролито зря. Туга толкал народ в войну? Толкал. Сын его Аказ только и знал, что лез в стычки с татарами. А вы все рас­плачивались кровью. Скажи нам, Ятман, сколько людей твоего рода погибло в этой драке?

Шестеро,— ответил Ятман.

А у тебя, Япык?

Троих мы схоронили. Сгорела в кудо дочь...

А ты видели Боранчея?—продолжал Атлаш.— Старик со­ні. і . умирает он     тоже потерял дочь, избит, истерзан. И кто ви|ущ н Аказ. Так неужели мы отдадим свои судьбы в руки человека рода? Подумайте!

Теперь меня послушайте, люди!—Мырзанай вышел вперед.— Мы поутр у случайно встретились с мурзой...

Случайно ли?!

Ты не перебивай меня, Эшпай. Мурза очень сожалел, что так случилось.     И он советовал вам, люди, тамгу вручить достой­ному человеку,                                                                                         такому, кто сможет править вами мудро и не толкать в братоубийственные стычки.

Сккажи кому!— выкрикнули из толпы.

Да, и скажу. Любому, только не Аказу.

Мерин! крикнул Япык.

Пускай Кови ж берет тамгу!

Он мололод совсем мальчишка! і Іншій Анн ні I

І VI Ні инй родии мы ЦС XIIIIIМI І! і миші мн прщпрпк вив кочил Аглаш:

Эй вы! Мы так никогда не договоримся. Совета моего послушайте. Л ні поим м Мыришаи среди нас нет. Его надо выбрать.

 ..................................   Мир.тамай   встал   рядом    с Атлашем, заговорил:

Вы не дослушали меня. Мурза велел нам передать вам саблю и мы ее вручили самому достойному. И еще велел вас от его имени вознаградить. Мы с Атлашем наскребли немного...

Мырзанай вытащил из-под халата кошель и начал пригоршня­ми швырять, в толпу медные монеты. Первыми на землю ринулись дети и женщины. Скоро все с криком и визгом ползали по траве, пинали друг друга, выискивая деньги. И тут Аказа будто толкнуло что-то. Он взбежал на пригорок, оттолкнул Атлаша и Мырзаная проскочил меж ними, остановился, крикнул:

Опомнитесь, люди! Где ваша прежняя гордость, черемисы? Как вам не стыдно ползать на коленях из-за пары жалких медя­ков?

Для бедного, Аказ, и ржавая таньга — польза,— крикнул Атлаш, но Аказ не слушал его, продолжал:

Вы что, не знаете Мырзаная? Вы поползли к его ногам на  четвереньках, теперь ему ничего не стоит поднять ногу и перело­мим. каждому хребет. Сейчас он вас придавит. Пока не поздно — встаньте! Распрямитесь!

И люди стали подниматься. Они начали бросать деньги на тра­ву, одни— открыто, другие—незаметно разжимая кулаки.

—        Ты, Мырзанай, хочешь управлять людьми, над которыми насмехаешься. Если хочешь помочь им — помоги честно, а не бро­сая милостыню. Ведь своим богатством ты им обязан!

—        Это почему же?

—        А разве не у них ты скупаешь за бесценок шкуры и втридо­рога сбываешь в Казани? Тряхни мошной, там немало золота, нажитого за счет других.

—        Не верьте ему, люди!— крикнул Атлаш.

—        Молчи, Атлаш. Если бы не мой отец, вы с Мырзанаем давно бы запродали наш край Казани. Смотрите, люди, они привезли вам бейскую саблю, они хотят, чтоб наш лужавуй стал беем. Не будет этого! Мы Казани не подданные, мы своей землей управляем сами.

Атлаш выскочил вперед и прокричал в лицо Аказу:

—        Ты другим упреки не бросай, ты за свои проступки ответь, за вину отца твоего ответь. За убитых людей, за сгоревшие жи­лища.

—        Отвечу! Если нужно — жизнью.

—        За сто смертей — не мало ли? Когда бы твой отец и ты слушались старейшин, нас слушались...

—        Уж не тебя ли, Мырзанай? Ты прихвостень мурзы, и это все знают.

—        Да как ты смеешь?!

—        Смею. Скажите, кто направил нож мурзы в грудь моего от­ца? Ты, Ятман? А может, ты, Токмолай? Или ты, Япык?

—        Я и на свадьбе не был...

—        Вот-вот... А что я говорил? Надо было встретить волка на дороге, и мы прогнали бы его. Не ты ли, Аптулат, сказал, что свадьбу прерывать нельзя?

—        Не я сказал. Обычай так велит.

—        Обычай? Он нам помог? Спокон веков земля, леса и реки принадлежали нам. Так почему мы, как трусливые зайцы, дрожим на своей земле? Потому, что вас заставляют ползать на коленях такие, как Мырзанай и Атлаш.

—        Правду говорит Аказ!—крикнул Сарвай.

—        Верно!

—        Но если бы трусливый волк Кучак знал, что за кровь ему отплатят кровью, разве он посмел бы пытать наше терпенье столько лет?

—        Что, сынок, нам делать?—спросил Эшпай.

—        Пусть будет у нас смелый лужавуй, а не прихвостень мурзы. Я кончил. Решайте, люди.

—        Главе лужая нужна мудрость, а не смелость,— заговорил Токмолай.— И ты, сынок, неправ.

—        А это есть у Аказа?—спросил Атлаш.— Он безрассудный ..