Край родной провожает лето,
Опустился низко туман,
Птицы ищут тепла и света
В чуждом небе заморских стран.
Листья съежились, пожелтели,
Облетели, припав к земле,
Солнце в тучах теплится еле,
Позабывшее о тепле.
На корню засыхают травы,
Ночь длиннее, короче день,
Только черным тучам по нраву
Светлый мир закрывшая тень.
Но труды не пропали даром,
И, улыбкой озарено,
Полыхает солнечным жаром
В закромах осенних зерно.
Я вышел к лугу, где отцы косили,
Где травы, не познавшие косы,
К безоблачному небу возносили
Безоблачные капельки росы.
Там одиноко дерево стояло
От молодых деревьев в стороне.
Мне показалось, что оно стонало,
Обрубки веток протянув ко мне.
Не радовалось летнему раздолью,
Как инвалид, вернувшийся с войны,
И, побуждаемый сердечной болью,
Я прошептал ему средь тишины:
«Скажи мне, кто жестоким был с тобою,
Кто эти раны страшные нанес?» —
И я погладил дерево с любовью
И не смахнул мужских горячих слез.
Но молча терпит дерево страданья,
И память в немоту заключена…
Мои тревожные воспоминанья
Былые воскресили времена.
И незнакомых вспомнил я, и близких —
Всех тех, кто пал за Родину в бою,
Всех тех, кто сохраняет в обелисках
Оборванную молодость свою.
Глаза их матерей навек суровы,
Их дети стали старше, чем они,
Поныне гордый траур носят вдовы, —
Не забывай войну и мир храни!
Нет радостнее радости, чем свет.
Все краски мира подаривший людям,
Он нам сияет миллионы лет,
И прославлять его всегда мы будем.
Всем равно – и орлу и муравью,
Ночному хищнику и робкой лани —
Он силу животворную свою
Раздаривает солнечным сияньем,
И лишь меня обходит стороной.
Я заключен в темницу вечной ночи.
Молю я: брызни всей красой земной
В мои неизбалованные очи!
Увидеть дай цветение весны,
Тончайшие оттенки разнотравья,
Чтоб стали вдруг мои цветные сны
Живой, неускользающею явью.
Я словно связан участью своей,
Меня гнетут всевидящие руки,
Когда поет рассветный соловей,
С цветами я отождествляю звуки,
Лучей не видя, я храню тепло,
Которое лучи приносят эти.
И вечной ночи слепоты назло
Я свет люблю сильнее всех на свете.
Стихла гроза. Неожиданно стихла гроза.
Каплет роса с лепестков распрямившихся роз.
Словно глаза, матерей наших скорбных глаза,
Смотрят цветы сквозь прозрачные капельки слез:
Марши походные с пылью смешались седой,
С измятых конвертов стирают года адреса…
Люди родные, придавленные землей!
Вам – материнская, горькая эта слеза.
Люди Самура! Спросить матерей вы должны;
Кто из сынов возвратился с жестокой войны?!
Наши аулы у самых вершин, на весу,
Ночи темней здесь, светлее и солнечней дни,
Самыми первыми злую встречают грозу,
Самыми первыми солнце встречают они.
Солнце! Впусти его, мама, открой
Солнцу, как гостю желанному, окна и дверь!
Видишь, как голубь, летит оно там, за горой!
Видишь, кивают цветы головами тебе!
Сын на побывке. С улыбкой стоит у крыльца.
Что же грустишь ты? Ведь счастье явилось само!
Может быть, просто похож он сейчас на отца?
А от отца сохранилось одно лишь письмо…
Мать, улыбнись, я принес тебе добрую весть:
Скоро ты будешь на свадьбе моей танцевать!
Сын – это кровь твоя, сын – и бессмертье, и честь.
Выпрямись, мать, подними мою голову, мать!
Сын твой вернулся – так, значит, родиться цветам!
Сын твой вернулся – хорошие всходы взойдут!
Сын твой вернулся – хорошим расти сыновьям,
Жизнь удлинится на много счастливых минут.
Мать! Твое сердце всю землю вместило опять!
Сердце твое говорить научилось без слов.
Если Земля – это тоже любимая мать,
Нет на ней места для пушечных злобных стволов.
Нету войны! Ей не быть с этих пор!
Красным пожаром горит семафор.
Ласково плачет старинная тара…
Пусть вместо кладбищ белеют сады,
Пусть не касаются матери старой
Неизгладимого горя следы!
(р. 1933 г.)
