Стихотворения. Поэмы. Проза

Кругом лесистые холмы,

Хребты, покрытые снегами, -

Надолго ль встретилися мы?

Надолго ль я останусь с вами?

Или, как мимолетный сон,

Мелькнули вы передо мною -

И мне уже определен

Безвестный путь… или судьбою

Мне будет снова суждено

Сюда надолго возвратиться -

И тем, что временно дано,

Уже навеки насладиться?

И не того бы я хотел…

На лоне матери-природы

В труде разумном бы провел

Я увядающие годы,

И здесь иные семена,

Иные мысли б я посеял;

Тебя бы, дивная страна,

В уме и сердце я лелеял!

Когда же под безвестный кров

Взойдет земляк с страны родимой -

Его б в тени моих садов

Встречал я мыслию любимой;

Я б говорил: иди сюда -

Взгляни, как радостно слиянье

Природы дивной и труда

Без угнетенья и страданья!

Кутаис. Мая 23, 1850

НАД РАЗВАЛИНАМИ В ИМЕРЕТИИ

Когда на листья винограда

Слетала влажная прохлада

С недосягаемых вершин;

Когда вечерний звон Гелата

В румяных сумерках заката,

Смутив пустыни грустный сон,

Перелетал через Рион, -

Здесь, на кладбищах, позабытых

Потомством, посреди долин,

Во мгле плющами перевитых

Каштанов, лавров и раин {*},

{* Раина — дерево. (Прим. авт.)}

Мне снился рой теней, покрытых

Струями крови, пылью битв, -

Мужей и жен, душой сгоревших

В страстях — и в небо улетевших,

Как дым, без мысли и молитв…

Но тщетно посреди видений

Мой ум наставника искал:

В их тесноте народный гений

Лучом бессмертья не сиял!

И проносился рой духов,

Как бы ища своих следов,

Над прахом тел, давно истлевших,

Под грудами не уцелевших

Соборов, башен и дворцов.

В устах, для мира охладевших,

На все звучал один ответ:

"Здесь было царство — царство пало…

Мы жили здесь — и нас не стало…

Но не скорби о нас, поэт!

Мы пили в жизни полной чашей;

Но вам из гроба своего,

В усладу бедной жизни вашей,

Не завещали ничего!.."

И пронеслись… Но сквозь туманы

Протекших лет передо мной

Неотразимой красотой

Мелькает образ Дареджаны…1

В ее глазах — любовь и мгла,

Тоска на мраморе чела,

В груди огонь желаний скрытых -

И возмутительных страстей

Зараза — и коварный змей

В улыбке уст полураскрытых.

1850 (Кутаис)

СТАРЫЙ САЗАНДАР

Земли, полуднем раскаленной,

Не освежила ночи мгла.

Заснул Тифлис многобалконный;

Гора темна, луна тепла…

Кура шумит, толкаясь в темный

Обрыв скалы живой волной…

На той скале есть домик скромный,

С крыльцом над самой крутизной.

Там, никого не потревожа,

Я разостлать могу ковер,

Там целый день, спокойно лежа,

Могу смотреть на цепи гор:

Гор не видать — вся даль одета

Лиловой мглой; лишь мост висит,

Чернеет башня минарета,

Да тополь в воздухе дрожит.

Хозяин мой хоть брови хмурит,

А, право, рад, что я в гостях…

Я все молчу, а он все курит,

На лоб надвинувши папах.

Усы седые, взгляд сердитый,

Суровый вид; но песен жар

Еще таит в груди разбитой

Мой престарелый сазандар.

Вот, медных струн перстам касаясь,

Поет он, словно песнь его

Способна, дико оживляясь,

Быть эхом сердца моего!

"Молись, кунак (1), чтоб дух твой крепнул;

Не плачь; пока весь этот мир

И не оглох и не ослепнул,

Ты званый гость на божий пир…

Пока у нас довольно хлеба

И есть еще кувшин вина,

Не раздражай слезами неба

И знай — тоска твоя грешна.

Гляди — еще цела за нами

Та сакля, где, тому назад

Полвека, жадными глазами

Ловил я сердцу милый взгляд.

Тогда мне мир казался тесен;

Я умирал, когда не мог

На празднике, во имя песен,

Переступить ее порог.

Вот с этой старою чингури

При ней бывало на дворе

Я пел, как птица после бури

Хвалебный гимн поет заре.

Теперь я стар; она — далеко!

И где? — не ведаю; но верь,

Что дальше той, о ком глубоко

Ты, может быть, грустишь теперь…

Твое мученье — за горами,

Твоя любовь — в родном краю;

Моя — над этими звездами

У бога ждет меня в раю!"

И вновь молчит старик угрюмый;

На край лохматого ковра

Склонясь, он внемлет с важной думой,

Как под скалой шумит Кура.

Ему былое время снится…

А мне?.. Я не скажу ему,

Что сердце гостя не стремится

За эти горы ни к кому;

Что мне в огромном этом мире

Невесело; что, может быть,

Я лишний гость на этом пире,

Где собралися есть и пить;

Что песен дар меня тревожит,

А песням некому внимать,

И что на старости, быть может,

Меня в раю не будут ждать!

1 Кунак — друг, приятель, кум.

<1853>

КАЧКА В БУРЮ

(Посв. М. Л. Михайлову)

Гром и шум. Корабль качает;

Море темное кипит;

Ветер парус обрывает

И в снастях свистит.

Помрачился свод небесный,

И, вверяясь кораблю,

Я дремлю в каюте тесной…

Закачало — сплю.

Вижу я во сне: качает.

Няня колыбель мою

И тихонько запевает

"Баюшки-баю!"

Свет лампады на подушках,

На гардинах свет луны…

О каких-то все игрушках

Золотые сны.

Просыпаюсь… Что случилось?

Что такое? Новый шквал?

"Плохо — стеньга обломилась,

Рулевой упал".

Что же делать? что могу я?

И, вверяясь кораблю,

Вновь я лег и вновь дремлю я…

Закачало — сплю.

Снится мне: я свеж и молод,

Я влюблен, мечты кипят…

От зари роскошный холод

Проникает в сад.

Скоро ночь — темнеют ели…

Слышу ласково-живой,

Тихий лепет: "На качели

Сядем, милый мой!"

Стан ее полувоздушный

Обвила моя рука,

И качается послушно

Зыбкая доска…

Просыпаюсь… Что случилось?

"Руль оторван; через нос

Вдоль волна перекатилась,

Унесен матрос!"

Что же делать? Будь что будет!

В руки бога отдаюсь:

Если смерть меня разбудит

Я не здесь проснусь.

1850

НОЧЬ НА ВОСТОЧНОМ БЕРЕГУ ЧЕРНОГО МОРЯ

Чу! — выстрел — встань! Быть может, нападенье…

Не разбудить ли казаков?..

Быть может, пароход заходит в укрепленье

Подать письмо с родимых берегов.

Открой окно! — Ни зги! Желанных парусов

Кто в эту ночь увидит приближенье?

Луну заволокла громада облаков. -

Не гром ли? — Нет — не гром — игра воображенья…

— Зачем проснулись мы, увы, кто скажет нам!

Одни валы шумят и плачут без ответа…

Так часто, в наши дни, в немой душе поэта

Проходят образы, незримые очам,

Но вожделенные — подобно парусам,

Идущим в пристань до рассвета.

Пароход "Тамань". 1850

НОЧЬ

Отчего я люблю тебя, светлая ночь,

Так люблю, что страдая любуюсь тобой!

И за что я люблю тебя, тихая ночь!

Ты не мне, ты другим посылаешь покой!..

Что мне звезды — луна — небосклон — облака

Этот свет, что, скользя на холодный гранит,

Превращает в алмазы росинки цветка,

И, как путь золотой, через море бежит?

Ночь! — за что мне любить твой серебряный свет!

Усладит ли он горечь скрываемых слез,