Пусть дни идут, не гаснет страсть, наоборот: всё жарче кровь!
Ах, видно, заблудился я в твоем густом саду, любовь!
Бегу — и вдруг перед тобой колени робко преклоню,
Сержусь, но, словно мотылек, лечу к любовному огню!
«Я излечился!» — говорю, а сам дрожу, и вновь горю,
И возвращаюсь вновь к тебе, и вновь тебя боготворю!
Нет, я не в силах убежать! Ты стала мне, любовь, тюрьмой!
Я пойман: с четырех сторон пылает жаркий пламень твой!
1939
Чудесный случай был вчера! Я мирно шел к себе домой,
Вдруг вижу: светит огонек, мой озаряя путь ночной.
Подумать: солнце? Но в горах уже погас заката свет!
Луна — подумать? Но как раз луны на небосклоне нет!
Откуда лился этот свет, лишь позже догадался я:
По улице навстречу мне шла ты, любимая моя!
1939
Вчера я вышел на прогулку в сад,
Пестрел цветов узорчатый ковер.
Он в душу лил мне сладкий аромат
И красками слепил мой слабый взор.
Их красотою наслаждался я.
Потом, поближе подойдя к цветам,
Спросил: «Скажите, кто у вас друзья
И кто, цветы, враждебен в мире вам?»
Под легкое дыханье ветерка,
Клонясь в сиянье нежной красоты,
В улыбке губы приоткрыв слегка,
На мой вопрос ответили цветы:
«Тот, кто для нас копает землю в срок
И поливает нас водой в тени,
Тот, чья душа прекрасна, как цветок,
Наш первый друг! — сказали мне они. —
А тот, кто нас не хочет поливать,
Кто, не трудясь, свои проводит дни
И рвет нас, права не имея рвать,
Наш первый враг!» — сказали мне они.
Услышав это, молвил я в ответ:
«Вы всё сказали верно в добрый час!
Тот, у кого любви к работе нет,
И на груди носить не должен вас.
Лишь тот хорош, кто смел и чист душой
И кто в труде проходит жизни путь.
Так пусть, цветы, работник молодой
Работнице приколет вас на грудь!»
1939
Когда кончается
Нам близкий человек,
Мы удивленно задаем вопрос:
«Кто умер?
Есть ли у него семья
И кто беднягу на кладбище снес?»
Когда покинет нас хороший друг,
Его конец печален только нам.
Потеря друга, что уснул навек,
Горька бывает лишь его друзьям.
Когда издохнет бай или купец, —
О нем лишь баев слезы горячи:
Пузатого собрата схоронив,
О нем рыдают только богачи.
И ходят в трауре по богачу
Пять-шесть его приятелей всего.
А весь трудящийся рабочий мир
Не даст и двух копеек за него!
Но если друг у бедняков умрет.
Тогда печаль мильонов горяча!
Она, как нож,
Пронзает их сердца!
Пример тому —
Кончина Ильича!
Его потеря громом потрясла
Трудящихся людей на всей земле!..
Иные умирают, — год пройдет,
И память их теряется во мгле.
Воспоминанье об иных из нас
Засыплет время, как следы — песок.
Грусть о других — с годами всё сильней
И образ их всё более высок!
Потомки ставят
Памятники им
И чтут в сердцах
Их благородный труд.
Так Ленин и учение его
У нас в душе
Вовеки не умрут!
Ученье это никому из нас
Не даст с дороги правильной свернуть.
Он проложил,
Как мудрый инженер,
В грядущее прямой и ясный путь!
Он — образец бессмертной славы нам.
И образцов светлей и ярче — нет!
Вовеки будет
Над землей сиять
Его немеркнущий и чистый свет!
Мне кажется — Ильич не умирал!
Я думаю — он жив поныне в ней, —
Неутомимой, бдительной, стальной,
Прямой и мудрой партии своей!
Да!
Он презрел теченье быстрых лет!
Всё больше уважаем и велик,—
Ильич живет! Не умирал он, нет!
И враг пред ним в бессилии поник!
1939
Мне снился конь мой, быстрый, как огонь.
Ему не по душе простор степей.
Во сне склонился вороной мой конь
Над госпитальной койкою моей.
Он говорил: «Три месяца ты здесь.
Скучает без удил моя узда.
Без седока я в белой пене весь
Один скачу неведомо куда.
Из длинной гривы вырвала пурга
Ту ленту, что тобою вплетена,
Но ни одна чужая мне нога
Стать не смогла в пустые стремена.
Я клялся зеленеющим лугам,
Воде озер, синеющих светло,
Что одному тебе, хозяин, дам
Сесть на свое узорное седло.
Мне грустно без тебя — и вот я здесь.
Вставай же с койки, всадник молодой!
За кровь твою неся фашистам месть,
Мы вновь с тобой помчимся в смертный бой.
Когда ты ставил ноги в стремена
И крепкую узду сжимал в руке, —
Для счастья грудь моя была тесна!..
Как жить нам друг от друга вдалеке?»
Сказал — и сразу, как бывает в снах,
Исчез куда-то конь мой вороной.
Суровый доктор в роговых очках
Заботливо склонился надо мной.
«Прошу вас, доктор, вылечить меня.
Мне в лазарете душу жжет печаль:
Я вижу призрак своего коня,
С пустым седлом несущегося вдаль!»
1943